— Зачем?
— Нам нужна прядь твоих волос.
— Что?
— Ну же, Бек, не дрейфь, — подзадорил Люк.
В другое время она бы улыбнулась его словам, но сейчас они ее укололи. Раньше она бы отхватила прядь волос и посмеялась как ни в чем не бывало. Но сейчас ей просто не хотелось. У нее было ощущение, что она должна сохранить все свое. Как будто то, что делает ее самой собой, ускользает слишком быстро. Но ее бесило, как они на нее смотрят, поэтому она схватила ножницы, оттянула прядь волос за ухом и отрезала ее. Небольшая рыжая полоска лежала у нее на ладони, безжизненная, как мертвая золотая рыбка. Она протянула ее Лиззи, та взяла волосы большим и указательным пальцами и аккуратно положила их в металлическую миску.
Бек пробежалась глазами по заклинанию. Какое нелепое. Половина слов была на латыни, а некоторые даже рифмовались. Просто идиотизм.
— Эллен это не понравится, — сказала она.
— Почему? — Лиззи выглядела обиженной, что почему-то обрадовало Бек.
— Потому что это тупо. Ты просто распечатала какое-то старье из Интернета.
— Нет, неправда! Я долго искала!
— Дамы, успокойтесь, — вмешался Люк.
— Мы и не ссоримся, — сказала она ему.
— А очень похоже на то.
Наступило секундное неловкое молчание, и Бек снова почувствовала себя глупо и разозлилась.
Лиззи не глядела на нее.
— Ну, посмотрим, что скажет Эллен, когда придет.
Как по команде, сотовый Бек засветился. Эллен ждала на крыльце. Бек вскочила, радуясь возможности выбраться отсюда, хотя бы ненадолго. Идя к двери, она наступила на что-то — раздалось нежное позвякивание. Она посмотрела вниз. Из-под ноги выкатился маленький серебряный колокольчик. Бек отшвырнула его ногой в сторону и пошла дальше, тут же выкинув это из головы.
Эллен с сомнением посмотрела на нее, когда она открыла дверь, но Бек уже было все равно. Когда они вернулись в гараж, Люк и Лиззи тихо переговаривались, склонившись друг к другу, Люк широко и искренне улыбался.
— Так Мэтти придет? — спросила Лиззи у Эллен, увидев ее.
— Он сказал, что приглашен на день рождения одного друга. — Ложь настолько очевидная, что никто даже не прокомментировал.
— Ладно, — сказала Лиззи, — вот твоя копия заклинания.
Эллен пробежала по листу глазами, и Бек представляла, что она думает. Однако Эллен ничего не сказала, и Лиззи взглянула на нее, приподняв бровь, как бы подтверждая свою правоту. Бек не понимала, почему Лиззи вовсю распоряжается; вообще-то это был ее дом и ее спиритический сеанс.
— Откуда ты знаешь, что это его не разозлит? — спросила Бек.
Лиззи странно посмотрела на нее:
— Что ты имеешь в виду?
— Мы не знаем, почему оно здесь или чего хочет. Но оно свирепое. Это понятно по крови.
— Я согласна с тобой, Бек. Я не очень верю в такие вещи, но, если оно действительно существует, не знаю, стоит ли с ним связываться, — сказала Эллен.
Теперь Бек приподняла бровь и взглянула на Лиззи.
— Но его не существует, — заявила та.
— Существует! — Бек почувствовала, как обида отразилась на ее лице.
— Ты же сама сказала, Бек. Ты говорила, что это твоя кровь. Я думала, мы просто дурью маемся, чтобы ты почувствовала себя лучше.
— Я такого не говорила! — Но Бек вспомнила, что сказала это перед вечеринкой накануне, просто чтобы заставить Лиззи войти в ее комнату, — и ложь была слышна в ее голосе.
Все уставились на Бек в наступившей тишине. Потом Эллен поднялась.
— Не уходи! — взмолилась Бек, чувствуя, как перехватывает горло.
— Какого хрена. В чем твоя проблема? Я беспокоилась о тебе, Бек. Думала, здесь что-то происходит, что-то ужасное. А ты просто хочешь внимания. Твою мать, сейчас уже полночь, а я вам не какой-то сраный подросток!
Шея и щеки Эллен покрылись красными пятнами. Она не повышала голоса, но ее острые слова били как пощечина. Эллен повернулась и вышла из гаража. Люк поднялся и направился за ней.
— Я должен убедиться, что с ней все в порядке. — Не взглянув на Бек, он вышел.
Дверь открылась и захлопнулась — и волосы Бек сдуло из чашки. Наверное, Лиззи собиралась их сжечь. Она наклонилась вперед и подобрала их — волосы были такие мягкие и нежные на ощупь, и Бек обрадовалась, что не пришлось смотреть, как они чернеют. На нее вдруг навалилась усталость.
— Прости, Бек. Я не хотела, чтобы так вышло.
— Если пойдешь сейчас, то еще успеешь догнать их.
— Я думала, что переночую у тебя.
Бек уставилась на прядь волос в своей руке.
— Нет, — тихо ответила она.
— Что с тобой? Ты ведешь себя как сумасшедшая!
Пальцы Бек сжали волосы. Когда она подняла голову, глаза ее блестели, но голос она не повысила:
— Я не сумасшедшая. Просто меня достало, что моя лучшая подруга идиотка.
— Бек! — Лиззи выглядела так, словно ее ударили.
Бек почти улыбалась.
— Прости, но это правда. Ты полная дура. Твой брат лузер, а отец извращенец.
— Неправда!
Лиззи больше не выглядела обиженной; сейчас она с ненавистью смотрела на Бек.
— Возьми свои слова назад, — выдавила Лиззи холодным тоном.
Бек не могла взглянуть на Лиззи. Иначе пришлось бы извиниться: она и так уже сожалела о сказанном. Если она извинится, то Лиззи не уйдет, а Бек хотела остаться одна. Возможно, даже навсегда. Поэтому она просто слушала. Слушала, как Лиззи складывает все обратно в коробку, шуршание юбки, когда Лиззи поднялась, ее глухие шаги по постирочной комнате и негромкий стук входной двери, когда она закрыла ее за собой.
Бек сидела одна на белой простыне, которая в падающем из постирочной комнаты свете напоминала привидение, и всех ненавидела.
Утром подушка Бек была мокрой. Влажные разводы на отбеленном хлопке. Она не могла вспомнить, что ей снилось, но, видимо, она плакала. А может, это были вовсе и не сны, а события вчерашнего вечера, по кругу проигрываемые в сознании. Она еще никогда не ссорилась с Лиззи, ни разу за почти пять лет дружбы. Она взглянула на экран, ожидая увидеть сообщения с извинениями от нее, может, одно от Люка с вопросом, как она. Но экран был пуст. Они все думали, что она лгунья.
Пока эта мучительная мысль ею полностью не овладела, Бек откинула простыни, выбралась из постели и вышла из спальни. Сегодня день аквапарка, и отвертеться уже не получится. Проходя мимо спальни близнецов, она заглянула к ним. Оба стояли у кровати Пола и смотрели в его рюкзак.
— Не забудьте крем от солнца, — напомнила она.
Они вздрогнули от неожиданности и обернулись на ее голос, загораживая что-то своими телами.
— Ты такая зануда, — сказал Эндрю.
— Ну, вы же не хотите еще больше веснушек?
Братья закатили глаза. Она подозрительно их оглядела и направилась в ванную. Может, это и не такая плохая затея на сегодня. Просто валяться с детьми на солнце и кататься с водных горок.
Она приняла душ, надела купальник, намазалась кремом от солнца, затем натянула платье и свернула полотенце, чтобы положить в сумку. Близнецы ждали на кухне.
— Я только выпью кофе и пойдем, о’кей?
Они заулыбались от радости. Включая чайник, Бек поняла, насколько счастлива, что везет их сегодня в аквапарк. Скоро они станут подростками и уже не будут нуждаться в ней. Возможно, она даже будет их раздражать. Они будут плохо пахнуть и говорить низкими голосами и заведут подружек. Эта мысль казалась абсурдной. Садясь с кофе за стол, она попыталась представить их без пухлых щечек и детского жирка. Не получалось.
— Постойте, — дошло до нее. — Вы оба забыли полотенца!
Они переглянулись, и Пол ударил себя по лбу с гипертрофированным раздражением.
— Вот старый дурак! — произнес он, и оба прыснули от смеха.
— Быстро сбегайте за ними! — велела она.
Близнецы вскочили с мест, но прежде, чем Пол выбежал из кухни, она заметила, как его взгляд скользнул к рюкзаку. Словно он сомневался, не прихватить ли рюкзак с собой. Там что-то было, и он не хотел, чтобы она это видела.
Бек не очень хотела смотреть. Просто мечтала о счастливом дне. Но она должна была это сделать.
В первом отделении: CD-плеер, потрепанный бумажник на липучке и ключи от дома. Бек застегнула молнию, чувствуя себя немного виноватой, потом открыла второе отделение. Все для ловушки-капкана. Ее бросило в холод. Бек уже представила, как вода в бассейне окрашивается в розовый цвет. Внутри все сжалось от ужаса.
Даже не потрудившись застегнуть сумку, она поднялась и вышла из дома, со всей силы хлопнув дверью. В глубине души она знала, что ее обязанность — как старшей сестры — остаться и поговорить с ними о содержимом рюкзака. Заставить их понять, что у любых действий есть последствия. Объяснить, что значит поранить кого-то, что это не игра, что это не смешно. Но у нее просто не было сил. Все дело в этом доме. Это он делал все внутри себя уродливым и извращенным. Бек нужно было вырваться из этого дома, убежать как можно дальше. Она ведь решила, что сегодня у нее будет беззаботный день.
Бек шла и шла, сама точно не зная куда. Полотенце неряшливо свешивалось из ее сумки и при каждом шаге хлопало по спине. Щеки горели и были мокрыми — от слез или пота, она не знала.
Уже почти оказавшись на месте, она поняла, что ноги привели ее к дому Люка. На подсознательном уровне Бек знала, что должна объяснить ему, что она не лгунья. В душе она хотела все ему рассказать. Вскрыть ту часть мозга, до которой больно дотрагиваться, и выпустить весь яд наружу.
С дороги здания не было видно, от проезжей части его отделял широкий подъездной путь и несколько эвкалиптов. Пара шагов вверх по изгибающейся дорожке — и ты оказывался перед невысоким многоквартирным домом из коричневого кирпича. Ничего примечательного, но тот факт, что здесь жил Люк, придавал зданию таинственности в ее глазах. С таким же успехом это мог быть собор Парижской Богоматери или Тадж-Махал. Четыре этажа, с цементными балконами, выступающими на каждом уровне. Но Бек знала, что он живет на нижнем этаже. Люк однажды рассказал ей, что его друг будит его стуком в окно. А потом Мэтти как-то раз подвозил всех, и они высадили Люка у его дома; и Бек немедленно запомнила адрес.