Мак заметил, что она не любила говорить о себе, в самом начале их отношений он пытался узнать о ней побольше, но она аккуратно уклонялась от разговора. Ханна была старше его и Мак понимал, что у нее есть личная жизнь за рамками их еженедельных встреч, он смирился и перестал проявлять любопытство. Тем не менее она была прекрасным слушателем, ему хотелось многое рассказать ей о своем несчастье.
— Бедняжка Мак, — говорила она, гладя его по волосам, осыпала поцелуями лицо и толкала на кровать. — Бедный милый Мак.
А потом… ее откровение было настолько неожиданным, шокирующим, как гром среди ясного неба. Они лежали нагишом в кровати, их руки и ноги были сплетены, Мак уже почти заснул.
— Мне нужно что-то тебе сказать, — промолвила Ханна. Она села, ее длинные темные волосы спадали на грудь, красивые глаза смотрели прямо ему в лицо, тело отбрасывало большую тень за ее спиной.
— Что? — сказал он сонным голосом и улыбнулся. — Звучит серьезно.
— Про твоего друга Люка.
— Люк? — Он вздрогнул от удивления. — А что с ним? — Позже он вспоминал, как в его душе зашевелилась тревога, словно порыв холодного ветра взъерошил волосы и пощекотал кожу головы.
— Он мой сводный брат, — сказала она. — Оливер и мне приходится отцом.
У Мака вырвался испуганный лающий смешок. Наверняка это была просто шутка. Но потом он заглянул в ее глаза и понял, что ошибся. Сначала он подумал, что она совершенно безумна, было досадно осознавать, что эта великолепная женщина, которая, казалось, понимала его с полуслова, поддерживала его, в действительности совершенно больна. Как ему теперь выпутаться из этой истории? Какую сцену она ему сейчас закатит?
— Хм, послушай, Ханна, я…
— В семь лет, — продолжила она спокойно, словно не замечая, что он говорит, — я узнала, что Оливер Лоусон мой настоящий отец и что у него был роман с моей мамой. Мне было всего несколько недель от роду, когда умерла моя мама, он отдал меня чужим людям, которых я считала своими настоящими родителями.
Люк сел.
— Что за ерунду ты несешь? Я знаю семью Люка много лет. Мне было бы известно, я бы… черт, ты же шутишь, да?
— Нет, — ответила она. — Я не шучу.
— Господи! Я не… подожди! Ты знала, что я друг Люка, когда мы встретились… и поэтому подошла ко мне?
Ханна подалась вперед, взяла его руку в свои, и он увидел, как слезы брызнули из ее глаз.
— Ох, Мак, мне так жаль. Извини, что обманывала тебя. Я не могла представить, что мое чувство к тебе будет таким глубоким, что я полюблю тебя так сильно. Я искала поддержки, думала, ты сможешь мне помочь, но сейчас, наверное, ты меня ненавидишь, и… — Она закрыла лицо руками и тихо, бессильно заплакала.
Он недоверчиво уставился на нее.
— Нет, — сказал он, неуверенно похлопав ее по плечу. — Нет, теперь тихо, я тебя не ненавижу… нет, успокойся, не плачь, расскажи все с самого начала.
И она рассказала. Как Оливер воспользовался положением и закрутил роман со студенткой, как она забеременела и он бросил ее, отказавшись от новорожденной Ханны.
— Роуз стало все известно, — сказала она. — Узнав правду, Роуз договорилась о встрече с моей мамой рядом с тем местом, где они жили, в Данвиче, знаешь, там, где скалы?
— Да, — ответил Мак, почувствовав нарастающую тревогу.
— Они встретились наверху, она привезла меня с собой в коляске. Роуз была последним человеком, видевшим ее живой.
— Она… что? Ханна, то есть ты хочешь сказать…?
— По документам моя мама совершила самоубийство. Но я… не знаю… не думаю.
— Брось! Ты же не серьезно…
Но Ханна продолжала излагать свою версию произошедшего: начала с длинной грустной истории ее детства, потом перешла к рассказу о том, как наблюдала за чудесной жизнью Лоусонов, видела, насколько сильно Оливер заботится о ее братьях и сестре и совсем не вспоминает про Ханну.
— Мой отец, Мак — человек, избавившийся от меня, как от ненужной вещи. — Она вытерла слезы. — Мак, даже если ты не веришь в то, что Роуз убила мою маму, ее смерть все равно на совести Оливера из-за его отношения к ней, из-за того, что он бросил и ее, и меня.
Мак внимательно посмотрел на нее.
— Что тебе нужно от меня? — наконец спросил он. — При чем здесь я? — Он все еще пытался привести мысли в порядок, осознать, как сильно его надули, ведь он искренне полагал, что их встреча случайна.
Ханна отклонилась назад.
— Хочу, чтобы ты помог мне преподать Оливеру урок. Хочу, чтобы он понял, что ни с кем, тем более — с дочерью, нельзя обращаться подобным образом и оставаться безнаказанным.
Мак пощупал вокруг себя рукой в поисках одежды.
— Извини, я думаю, тебе лучше сейчас уйти.
— Но я говорю правду! — воскликнула она. — Моя мама — Надя Фриман. Ее тело нашли в море в Данвиче в 1981 году. Об этом написали все местные газеты. Проверь, если ты мне не веришь. Надя Фриман была моей мамой. А Оливер Лоусон — мой отец.
Мак был не в силах поднять на нее глаза.
— Я не хочу иметь с этим ничего общего. Не думаю, что мы должны продолжать встречаться.
Следующие несколько недель он ничего не слышал от Ханны, хотя часто думал о ней. Неужели ее странный рассказ — правда? Конечно, он мог бы пойти в библиотеку в Саффолке и порыться в архиве, поискать что-нибудь в местной прессе про Надю Фриман, но даже если кто-то с этим именем и умер, это никак не доказывает причастность Оливера и Роуз. И все же что-то ему не давало покоя. Ему всегда казалось знакомым лицо Ханны, и как только она начала рассказывать про себя, он понял, почему: она была абсолютной копией Люка и Оливера. Как он этого раньше не разглядел, но теперь он был уверен в этом на сто процентов. Его тревога росла с каждым днем. Ханна выглядела очень убедительно. Она не производила впечатление нездорового человека.
Прошло почти две недели после их последней встречи с Ханной, когда позвонил Люк.
— Как дела, дружище? Где скрываешься? Какие планы на выходные?
— Нигде не скрываюсь… работал. Планов никаких, а что?
— Отец празднует день рождения в эти выходные. Мы с Кларой едем туда на ужин. А ты как на это смотришь? По-моему, ты все равно хотел навестить свою маму в ближайшее время. Клара только сегодня утром говорила, как соскучилась по тебе. Поехали, будет весело.
Как только Мак приехал в «Ивы» и увидел Клару, он понял, что это было ошибкой. Она выглядела потрясающе. Мак не мог толком объяснить, почему его так к ней тянуло. Клара была далеко не так хороша, как Ханна, однако же она могла заменить ему все. Заметив Мака, Клара вскрикнула от радости и подошла, чтобы обнять его, он вдохнул знакомый запах, ощутил в своих руках ее маленькое хрупкое тело. Это была настоящая мука. Мак надеялся, будет легче, если он проведет вдали от нее какое-то время, но сейчас осознал, что любит ее больше, чем прежде.
Ближе к концу вечера он стоял в стороне от всех и угрюмо выпивал в одиночестве. Когда к нему подкатил Люк в прекрасном настроении, немного раскрасневшийся от алкоголя, и хлопнул по спине, Мак посмотрел на него и тихо спросил:
— Что происходит с той девушкой с работы? Сади? Ты действительно с ней порвал?
Люк округлил глаза.
— Да. Конечно, черт побери, все в прошлом. Господи, Мак, я же тебе говорил. Мы провели только одну ночь несколько месяцев назад, и это — худшая ошибка в моей жизни. Я просто хочу забыть о том, что произошло. — Он с беспокойством огляделся вокруг.
Мак кивнул.
— Так, о’кей. Хотел убедиться.
Но гнев все же переполнил его, когда он увидел, как Люк приблизился к Кларе, разговаривавшей с его матерью, и будучи в своем праве обнял за плечи любимую девушку. Через несколько минут к Маку подошел пьяный в стельку Оливер с бутылкой вина и предложил обновить бокал и Мак, стараясь перекричать музыку и шум голосов, спросил:
— Оливер, ты знаком с кем-нибудь по имени Надя Фриман?
Выражение глаз Оливера говорило само за себя.
— Что? — спросил он и с его лица сошла вся краска. — Что ты сказал?
— Наталья, — почти прокричал Мак. — Наталья Феллум. Пару дней назад я познакомился с ней в Лондоне, она сказала, что жила в этих местах. Оливер? Все в порядке?
— Да-да, извини. Я подумал… — Он сделал большой глоток вина. — Хм, Наталья? Нет, боюсь, мне ничего не говорит это имя.
После этих слов он похлопал Мака по плечу и удалился шаткой походкой. Но Мак видел, что его первой реакцией был страх, откровенный и безудержный. Он это видел и знал.
В следующие дни он часто вспоминал о Ханне. Он с удивлением обнаружил, что ему действительно ее не хватало; между ними существовала связь, они понимали друг друга и были каждый по своему одиноки, делили одно горе на двоих, жаждали примириться с невозможным. После вечеринки он все время размышлял об эгоизме Люка, его незаслуженном везении. В конце концов, глубоко в ночи, напившись и почувствовав себя глубоко несчастным, Мак написал сообщение Ханне: «Какая от меня требуется помощь?»
Она тут же ответила: «Мы можем встретиться?»
Поначалу он счел ее план абсурдным и отказался.
— Ты шутишь? Это исключено.
— Три дня, — сказала Ханна. — Всего лишь три дня. Этого достаточно, чтобы преподать Оливеру урок, дать ему понять, что я никуда не делась и никогда не исчезну.
— Ханна…
— Мак. Он избавился от меня. Как от мусора. От меня и от моей мамы. Это по его вине она умерла.
— Да, но…
— Слушай. Ты любишь Клару, не так ли?
Он посмотрел на нее — она была единственным человеком, кому он доверил свое чувство.
— Да. Люблю.
— Люк обманул ее, обошелся с ней, как с собачьим дерьмом. С женщиной, которую ты любишь. Ты правда хочешь, чтобы Клара осталась с ним? Как только Люк перестанет путаться под ногами, ты будешь наедине с Кларой, расскажешь про Сади, покажешь ей, как много она для тебя значит. — Ее глаза наполнились слезами. — Пожалуйста, Мак, пожалуйста. Ты моя единственная надежда. Мне кажется, я никогда не положу этому конец, если ты мне не поможешь.