ыл уверен, что Доман его не выдаст, но все-таки предпочитал дуть на воду. Поэтому он всегда относился к Доману с уважением и даже в шутку никогда не поддевал его, что было нормально по отношению к другим коллегам, в том числе и из Белостока. И на этот раз, к удивлению Кристины, бывший муж незаметно вышел из кабинета и закрыл за Доманом дверь.
— Как Лилиана? — спросила Романовская, вернувшись на землю.
— В августе родит, — гордо объявил майор. — Бегаю попеременно за селедкой и пирожными. Этап соленых огурцов уже пройден.
— После трех девиц первый парень в семье Доманьских. Ты горд? — Она с улыбкой увлекла друга в сторону своего кабинета. Джа-Джа не решился пойти за ними. — Больше не петушишься, надеюсь?
— Глупости покинули мою голову. Кажется, я повзрослел. Крыся, а ты? Ну, ну! — Он подмигнул ей, указывая на стол коменданта. — Это кресло прежде не знало дамской попки. Поздравляю.
Романовская залилась румянцем.
— Если бы ты не уехал, правил бы сейчас здесь!
Она включила чайник, насыпала кофе в кружку с надписью «60 лет полицейской школе в Пиле». Они оба были ее выпускниками. Потом открыла банку из-под соленого арахиса и насыпала в кружку две ложки сахара.
— Даже если бы мне предложили, я бы не пошел на эту должность, ты же знаешь. — Доман скривился и захохотал: — А как там Джа-Джа? В смысле, как он это пережил?
— С трудом. — Кристина не хотела вдаваться в подробности, но они обменялись понимающими взглядами. Доман слишком хорошо знал Джа-Джу, чтобы не понимать, что бывшего супруга Романовской сжигает зависть. Она лишь добавила: — Он сам себя подставил. Слышал, что Старый нам тут устроил? Джа-Джа был тогда с ними. Слава богу, трезвый как стеклышко. Его задачей было развезти их всех по домам.
Они были знакомы много лет. Сколько раз пировали вместе на пикниках, новогодних корпоративах и именинах, пока Доманьский жил в этом городке. Он был мужем ее лучшей подруги. Много лет работал в Хайнувском участке, но продвижение по карьерной лестнице никогда его не интересовало. Доман грезил убойным отделом, и несмотря на то, что в областном управлении не было такового, ему удалось попасть в криминальный. Он часто жаловался, что исполнившаяся мечта — это самое худшее, что может случиться с человеком, но Романовская была уверена, что он бы не стал ничего менять. После отъезда Домана она практически потеряла контакт с Лилькой. Кристина слегка обижалась, что подруга так легко забыла ее. Доман вдруг задумался и нахмурил брови.
— Есть новости о пропавшей?
Романовская подала кофе и печенье на блюдечке. Села.
— К нам командировали только тебя?
— Шутишь? — скривился он и взглянул на экран смартфона. — У меня тяжеленный хвост. Фантомас с прихлебателем вот-вот прибудут. К счастью, прокурорша — девка вменяемая, с такой можно договориться. Работать будем с вашими людьми. Начальство рассчитывает, что мы быстро размотаем дело. С последним именно так и было.
— Домана в президенты! — Кристина неуверенно улыбнулась и, достав из шкафа папки с материалами дела, положила их на столе перед майором. — Я постараюсь кратко обрисовать ситуацию. Дело только кажется простым.
Доман глянул на закрытую дверь. Романовская встала и повернула ключ в замке.
— У нас вторая голова.
— Слышал, — ответил вполголоса Доман. — Ты даже не представляешь, сколько подписей мне пришлось собрать, чтобы отправили именно меня.
— Сколько? — поддразнила она его, но ей польстило, что он так хотел приехать.
— Восемь, Крис. Но не важно. Я здесь. Джа-Джа сказал, что у него есть гипотеза относительно нового черепа.
Романовская промолчала о том, что ей ничего об этом не известно, и решила продолжить. Времени у них было мало. Ей нужно было ввести его в курс дела до прихода чужих сотрудников и прокурорши. Им двоим предстояло решить, что они скажут, а о чем пока промолчат. Когда была найдена первая голова, Доман уже работал в областном управлении. Именно поэтому его командировали в Хайнувку. Несмотря на то что череп был перевезен, Харцерскую Горку следовало считать местом преступления. Доман знал эти места и людей, а они знали его. Им было известно, что он пошел на повышение и всегда был мастером своего дела. Но, перекопав половину пущи, оперативники так и не нашли тела. Реконструкция лица методом Герасимова не удалась. Никто не опознал жертву. На основании строения черепа выяснилось лишь, что он принадлежал женщине, около тридцати лет, которая погибла от удара по голове тупым предметом. Полицейские базы данных, как и базы поиска пропавших людей «Итаки» не помогли. Дело NN пока лежит на полке для «висяков» несмотря на то, что на самом деле удалось выяснить гораздо больше, чем описано в документах.
— Мы подозреваем, что ключом может стать Бондарук.
Майор вовсе не удивился. Романовская была уверена, что Джа-Джа уже представил ему свои размышления. Сегодня у него выходной, так как он был на ногах не меньше полутора суток. Она отпустила его поспать, предупредив, что в случае форс-мажора позвонит. Он обещал не отключать телефон, а вместо этого пришел и ждал под дверью. Скорей всего, он не вздремнул ни минуты. Синяки под глазами, лицо опухло. Видимо, он опасался, что Кристина отстранит его от расследования. А зря. Она именно ему собиралась дать это дело. Под руководством Домана Джа-Джа будет послушен, как младенец.
— Ему столько раз удавалось отмазаться… Не думаю, что сейчас выйдет по-другому, — пробормотал Доман.
— Я не говорю, что он виновен, но все это как-то связано с ним. Надо его прижать. Джа-Джа прямо бьет копытом, чтобы заняться этим. Помнишь? Первую голову подбросили в день помолвки с пропавшей. Вторую принесли за день до свадьбы. Ивона Бейнар исчезла во время празднования. Есть свидетель наглого похищения. Это женщина. Похититель оставил ее в живых. Мы обнаружили ее почти голой, привязанной к дереву. Нападающий скрылся на ее машине, которую потом бросил в лесу. Позже он, видимо, сменил транспорт, потому что собака потеряла след. Думаю, что у него были сообщники. Сам же он словно сквозь землю провалился. Как когда-то Лариса и Мариола. Что интересно, за день до этого Джа-Джа задержал эту даму для выяснения личности. У нее не было при себе никаких документов, кроме удостоверения помощника ЦБР. Представилась Сашей Залусской, профайлером из Гданьска. Понятия не имею, что ей надо в нашем лесу. Якобы у нее было дело к больному из «Тишины», но директор Сачко не подтвердил ее версию. Странно все это.
Доман поднял голову.
— Подставная?
— Шеф криминального из Гданьска подтвердил ее личность и поручился за нее, — заявила комендантша. — Я не знаю его, он должен быть тут через пару дней. Обещал приехать за ней, как только сможет вырваться. Однако не очень-то спешит. У нее сломана рука, за рулем она ехать не может. К тому же ее машина у нас, и отдадим мы ее не скоро. Не похожа на нашу клиентку. Выглядит чистой. Работает инкогнито. Не фигурирует в списках подразделения, на которое работает, так же как и в списке судебных экспертов. В общем, ее фамилии нет нигде. Но она дала Франковскому брошюру о профайлинге, в которой были печати какого-то английского университета, и, действительно, оказалось, что она ученый, работает в Институте следственной психологии у какого-то Абрамса. Печатается в престижных журналах для психологов. Я проверила. Похоже, это какая-то мощная криминологиня, хотя с головой у нее явно не все в порядке.
— Я знаю только одного следственного психолога, и да, мужик прибабахнутый, но дело свое знает, — подытожил Доман, после чего записал в блокнот основные данные. Рядом с фамилией профайлера поставил знак вопроса и дважды подчеркнул.
— Я спрошу у Губерта, — сказал он. — Если она из нашей фирмы, он должен ее знать. В Польше настоящих специалистов в этой области не больше двадцати человек. Если она какая-то мошенница, то мы выясним это на берегу.
— Я была у нее сегодня утром. Вполне здравомыслящая. — Романовская указала на тонкую папку. — Прочти ее показания. Кроме перелома, небольших ушибов и переохлаждения с ней ничего не случилось. Я попросила, чтобы ее подержали под наблюдением чуть дольше, чем это необходимо.
— Пожалела ее? — задумался Доман и криво улыбнулся. — Почему, когда я тут обретался, у нас не было таких дел?
— Я предупредила ее, чтоб не исчезала из виду. — Комендантша не отреагировала на иронию. — Я даже думала, не завербовать ли нам ее, но раз уж она фигурирует в деле как главный свидетель, не стала пока раскрывать ей все карты и позволила вернуться домой. У нее какие-то срочные дела там, в Гданьске. Поэтому я решила, что подожду тебя.
— Хорошо, — поддержал ее Доман. Он взял из папки фото черепа в пластиковом пакете и стал разглядывать его. — Если нам потребуется профайлер, я решу это одним звонком. Самый лучший в стране явится к нам немедленно. У Губерта Майера передо мной должок. Он не откажет. Но сначала надо осмотреться.
Романовская одобрительно взглянула на Домана.
— Хорошо, что ты есть.
— «Хорошо, что ты есть, хорошо, что ты есть» — это я пел семнадцатилетним мальчиком, когда шел паломником в Ченстохову, — засмеялся Доман. — Но если хочешь, то можешь называть меня Джизас. Я не обижусь.
— Это еще не все, — продолжала пани комендант. — Родственники девушки подозревают, что похищение всего лишь инсценировка, а она просто сбежала со своим бывшим парнем. Даже мать пропавшей на стороне Бондарука. Это баба с Химической.
— Все ясно, — пробормотал Доман. — Баблом там и не пахнет. Продала дочь за пару сребреников. А Бондаруку было сто лет в обед еще до того, как я уехал. Кто тот Ромео? Пазл начинает складываться.
— Ежи Ожеховски, мелкий воришка. Псевдоним Квак. Тридцать шесть лет. На счету хранение и распространение, управление мотоциклом в нетрезвом состоянии. Мать — бывшая работница пилорамы, сейчас живет в деревне. Говорят, что занимается белой магией. Ну, знаешь, заговаривает болезни, местная шептунья. Евдокия Ожеховская, может помнишь?