— Ну что ж, ты больше не в прайм-тайм. — Пожала плечами. — До вчерашнего дня был на всех каналах. Удивительно, как тебя еще не поймали.
— Я не в бегах, — признался он. — Я вообще ничего не знал.
— Как это похоже на тебя.
— У тебя есть что-нибудь из еды? — Он указал на почти готовый романтический ужин, который ждал на столе, и погладил себя по животу.
Она вознесла очи горе и подошла к холодильнику. Взяла хлеб, масло, колбасу и молоко. Он набросился на это, словно не ел ничего со дня побега. Она не хотела спрашивать, что он сделал, а чего нет. Ей не нужны были дополнительные неприятности. Она лишь думала, сколько еще времени это займет и как его выпроводить. Наконец она упаковала ему все это в пакет, буквально вырвала из руки молоко, закрутила пробку, добавила еще кисть винограда с романтического стола.
— Бери и проваливай, — сказала. — Только быстро. Ведь ты не думаешь, что я дам тебе еще и денег.
Он застыл.
— Но куда?
— Позвони мамочке, — посоветовала она.
— Меня там ждут не дождутся.
Магдалена начала нервничать.
— Чего ты от меня ожидаешь?
— Скажи им, что это не я.
— Если это не ты, то они сами все выяснят. До участка пять минут ходьбы. Какого черта ты сбежал как трус?
Он склонил голову, бросил в пакет недоеденный бутерброд.
— Спрячь меня в клинике, — попросил.
— Ты шутишь?
— В твоей молодильной комнате, — добавил он, глядя на нее с надеждой.
Она замерла. Казалось, что даже моргать перестала.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он улыбнулся.
— Да перестань! — махнул рукой Лукас. — Я был там много раз.
— Уходи! — крикнула она.
Он поднял бровь, наконец поняв, в чем дело.
— Или ты везешь меня туда, где стоят холодильники с кровью, или я иду в полицию и расскажу им об этом месте, — решительно заявил он. А потом продолжил более миролюбивым тоном: — Я подожду, пока шум утихнет. Никто не узнает.
— Собираешься влезть мне на голову на долгие годы? — спросила она и сама же ответила: — Уже было несколько таких вот шантажистов.
Замолчала. Лукас поднял голову.
— Было. Значит, уже нет? — уточнил он. — Чем вы там занимаетесь?
— Не твое дело. Займись лучше своей рыжей, у нее проблемы.
Он не слушал.
— Медицинские эксперименты? Торговля органами? — гадал он, но по довольному лицу докторши понимал, что все мимо. Наконец попытал счастья последний раз. — Торгуете молодой кровью? Это лекарство от Альцгеймера действует, правда? Я видел результаты на твоем столе.
Он подошел к ней. Пригляделся к нежной коже без следа пудры. У нее практически не было морщин. А потом схватил ее за руку и поставил перед зеркалом.
— Сколько тебе лет, королева? — прохрипел он. — Идиотом меня считаешь? Я давно знаю, что дело в бабках. Немалых.
— Пусти! — Она тщетно пыталась вырваться.
Зазвонил домофон, и они оба вздрогнули от неожиданности. Магдалена воспользовалась случаем и вырвалась из его рук. Она взяла трубку, но он успел заткнуть ей рот. Потом наклонился к ней и прошептал:
— Прибью, если пискнешь хоть слово.
— В гардеробную, — приказала она, с трудом сохраняя хладнокровие.
— Я поем и посплю, — пообещал он. — Ничего не вижу, ничего не слышу. Развлекайся.
Она втолкнула его в свой мегашкаф и закрыла на два оборота, а ключ бросила в выдвижной ящик с новенькими ножами. Самый большой, для мяса, на всякий случай положила на стол. Она тяжело дышала. Домофон объявлял о прибытии любовника. Сейчас она благодарила Бога, что у нее есть такая надежная гардеробная. Из этой ловушки нет выхода.
Она отряхнула платье, освежила помаду на губах и решилась на replay. Луна, поцелуй под звездным небом, ужин, а потом действительно надо ехать в «молодильню». Лукас Поляк увидит, какие эксперименты там проводятся. Это будет последняя информация, которую он получит в своей жизни.
— Прекрасно выглядишь, дорогая, хоть слегка зловеще, — поприветствовал ее Марек и протянул ей элегантно упакованный предмет, — заказанные духи «Шанель № 5», сто миллилитров. Не какая-нибудь там туалетная или парфюмированная вода. Чистый экстракт, на который Мареку пришлось пахать не на одной, а на нескольких стройках. Она улыбнулась тому, что он был как никогда прав. Наверное, впервые с тех пор как они были знакомы. Она открыла духи, побрызгалась, закрывая глаза от экстаза. Все, как всегда, было под контролем.
— Тебе не стоит меня бояться, — пообещала она.
— Почему я не верю тебе? — шепнул он и поцеловал ее.
Она открыла глаза, посмотрела на небо. Как назло луна спряталась за тучами. Накрапывал дождь. Несмотря на это, Магдалена решила, что им не стоит спешить.
— Мне бы хотелось услышать что-нибудь приятное в нашу годовщину.
— Я люблю тебя, — банально ответил он. И вынул из кармана бархатную коробочку. Внутри были чудовищно безобразные серьги советского образца со слишком большими гранатами, скорей всего искусственными. Видимо, Марек сам выбирал. — Гранаты настоящие. Мать купила когда-то на Рубль-плацу. Красное русское золото, — нахваливал он.
— Ну, хорошо. — Она бросилась в его объятия. Почему-то это очень растрогало ее. Может, на ее хорошее самочувствие повлияло и то, что она запланировала после ночи с Мареком. Прус уже почти чувствовала солоноватый вкус крови во рту. — Я тоже иногда думаю о тебе тепло, — промурлыкала она.
Марек на мгновение застыл. Не такого ответа он ожидал.
— Шучу, — быстро исправилась она. В принципе, сегодня ей даже хотелось дешевого романтизма. — Я тоже тебя люблю.
Хотя бы за то, что ты построил дворец для моих сокровищ.
Этим вечером любовники сменили очередность. Сначала секс, потом ужин и вино. Когда они шли в постель, Магда потихоньку накрыла нож полотенцем. Но положила так, чтобы в случае необходимости схватить прямо за ручку. Острие было специально заточено таким образом, чтобы одним движением, безо всякого усилия, надрезать мышечную ткань в нескольких местах и выпустить из еще живого тела ценную кровь. Не далее как вчера ее коллекция профессиональных стилетов вернулась от доверенного токаря. Обычно Магдалена использовала для ванн кроличью кровь, но не имела бы ничего против хоть раз окунуться в человеческую. Для этого ей нужна была пара сильных мужских рук, способных удержать жертву. Кроме того, она никогда еще не пускала кровь дома, у человека, находящегося в сознании и без помощи анестезиолога. Что ж, все когда-нибудь приходится делать впервые.
На этот раз Саше достался не апартамент для новобрачных, а обычный одноместный номер без головы зубра. Зато с видом на помойку, что она сочла очень хорошим знаком. Спешить было некуда, поэтому она заказала сало с луком, которое в прошлый раз нахваливал администратор. Оно было не таким вкусным, как в «Лесном дворике» или «Старом городе», лучших местных ресторанах, но Залусская позавтракала с аппетитом. Запила все это белым чаем и, поскольку была единственным гостем отеля, съезжающим после полудня, позволила себе немного почитать бумаги.
Раздалась мелодия из «Пингвинов с Мадагаскара», из-за чего она вприпрыжку подбежала к сумке, потому что этот рингтон означал, что звонит Каролина.
— Мама? — Она услышала в трубке самый сладкий на свете голос. — Ты помнишь, какой сегодня день?
Она замерла.
— У дяди Кароля сегодня день рождения. Бабушка сказала, что ты наверняка забыла.
Саша улыбнулась. Звонить брату раньше часа дня было бессмысленно. Сейчас он, скорее всего, переворачивается с одного бока на другой.
— Я пока не звонила дяде, но позвоню. Помню. А ты поздравила его?
— Мы с бабушкой даже спели «Сто лет». Я уже соскучилась по тебе, — сказала девочка чуть тише, дрожащим голосом.
Глаза Саши увлажнились. Она в очередной раз поблагодарила Бога за это дитя, полностью переменившее ее взгляд на мир. Саша опять чувствовала, что все то, через что она здесь проходит, не важно, мелко и не имеет никакого значения. Самое главное — эта девочка, ее дочь. Пора домой.
— Дядя встретит вас на машине? — спросила она Каролину. — Во сколько вы прилетаете? Дай мне бабушку, пожалуйста. А потом мы еще поговорим.
Трубку взяла Лаура.
— Куда ты подевалась? Кароль уже несколько дней не может тебе дозвониться, — начала она с нотации. Дальше — больше.
Саша иронично улыбнулась. Брат вовсе ей не звонил, но именно такую версию, видимо, предоставил матери. Ей не хотелось злиться на Лауру. Хорошо иметь мать — командира. Она держала в руках всех, всю семью. Это означало, что она в хорошей форме. Прекрасно себя чувствует, все в порядке. Хотя сейчас в Сашиной голове загорелась красная лампочка.
— Мама, — слишком ласково начала она. — Откуда родом наши дедушки и бабушки? Твои и отца?
— А в чем дело? — Лаура тут же насторожилась. — Я же говорила тебе о Голэмбе под Замостем. Приграничье.
— А возможно ли, что бабушка переехала или, даже не знаю, была переселена туда после войны из-под Белостока? — Саша чувствовала, что говорит путано.
— Нет, — припечатала Лаура. — У нас было там небольшое имение. Фольварк, как тогда говорили. Родовое гнездо в течение нескольких поколений. С чего это вдруг ты стала интересоваться моими предками? Раньше ты даже ленилась взглянуть на генеалогическое древо.
— А мать папы?
— Померания. В чем, собственно, дело, дочь?
— Я на работе. — Она решила пока не углубляться в детали. — Работаю над одним делом. Подробности пока сообщить не могу. Но я напала на след братьев Залусских. Василя и Янки. Пардон, Яна. Это здесь они так говорят.
— Яна? — задумалась Лаура. — У отца был двоюродный дед. Немцы убили его во время войны. В него попал танковый снаряд.
— В каком году?
— Под конец войны. Подробностей не знаю.
— У меня есть их документы. Ты бы узнала их? Или, может, какая-нибудь тетка, кузина?
Лаура потихоньку теряла терпение.
— У меня дома есть целый альбом с фотографиями дядюшек и тетушек. Покажу тебе, когда вернемся. Тебе известно, сколько стоит роуминг? Каролина вырывает трубку.