— Нет, просто не хочется ставить вас в неловкое положение — время-то рабочее. В институте сейчас крайне нервозная обстановка, на горизонте большое сокращение.
Мажерина махнула рукой.
— Меня это вряд ли коснется. Да и, честно говоря, я не боюсь потерять здесь работу. Так что смело заходите пить чай. Наш дружный женский коллектив всегда рад хорошим гостям.
— Спасибо, — Саблин слегка наклонил голову.
— Вами тут многие интересовались. Даже моя подруга обратила на вас, Сергей Анатольевич, внимание. Помните? Такая обольстительная дама.
Саблин кивнул.
— Нормальное человеческое любопытство. Да и на вас ”заглядеться — не диво”. Глаза разбегаются, когда видишь двух таких красивых женщин вместе.
Мажерина улыбнулась.
— Жаль, что вы говорите об этом так спокойно, почти равнодушно.
— С возрастом приходит умение скрывать свои чувства.
— Помилуйте, Сергей Анатольевич, в ваши-то годы жаловаться. Вот у меня — возраст: четвертый десяток на исходе.
Саблин поднялся.
— Вы, Наталья Константиновна, вообще вне возраста, — с улыбкой произнес он.
С утра в профкоме все пришло в движение. То там, то здесь собирались небольшие группы сотрудников из разных отделов и разговоры велись на разные голоса — где громко, где шепотом.
В коридоре Саблина нагнала, выпорхнувшая из кабинета председателя завкома, хорошенькая, розовощекая Леночка Белякова из бухгалтерии профкома.
— Здравствуйте, Леночка. У меня такое впечатление, что к нам прибыло сразу несколько комиссий.
— Комиссий пока никаких нет и, по моим сведениям, вроде бы не предвидится. Дело значительно проще, — всегда веселая, жизнерадостная Леночка заговорщически понизила голос. — В институт привезли женские сапоги. Английские. На натуральном меху. Оливкового цвета. Всем, разумеется, не хватит.
— Вроде бы в магазинах сейчас есть импортная обувь, — высказал мнение Саблин.
— А цены?! Эти же получены по какому-то немыслимому бартеру и стоят в два раза дешевле. Осознаете?
— Понятно. Почти первобытный обмен.
— Таков наш рынок, Сергей Анатольевич. Идемте ко мне в бухгалтерию. Я объясню, что вам, профоргу отдела, надлежит в связи с этим делать.
В бухгалтерии профкома, где царствовала Леночка, находились несколько профоргов и пять случайных посетителей, в числе которых Саблин заметил подругу Мажериной Ирину Евгеньевну Велихову. Впрочем, сюда она пришла по каким-то своим делам и к дешевым заграничным сапогам большого интереса не проявила.
Основным был вопрос: как провести жеребьевку. Порешили — только среди женщин. Саблин не стал возражать и покинул бухгалтерию.
— Интересный молодой человек, я имею в виду не только его внешность, — заметила Ирина Евгеньевна, когда Саблин вышел и она осталась вдвоем с Леночкой.
— Да, — живо откликнулась девушка. — Дисциплинированный, безотказный, непьющий. И — с головой мужик. Имеет высшее юридическое образование.
— Юридическое? — Велихова не скрывала своего удивления.
— Он ведь к нам пришел из милиции, где был сыщиком.
Велихова с минуту молчала, переваривая неожиданную информацию. Белякова поняла, что произвела впечатление на подругу своим сообщением.
— Почему он ушел из милиции?
— Я слыхала, что он наступил большой шишке на больную мозоль. А такое в наше время не прощают. Хорошо еще, что легко отделался… Вот и оказался у нас…
— Как много интересного и неожиданного порой узнаешь о людях, — задумчиво произнесла Ирина Евгеньевна.
— Не исключено, что это лишь слухи, — заключила Леночка.
— Все может быть, — задумчиво согласилась Ирина Евгеньевна. — Но почему-то хочется, чтобы это было правдой.
Звонок Ирины Евгеньевны был для Саблина неожиданным.
— Сергей Анатольевич? Звоню в надежде, что вы не ушли домой.
— Собираюсь закрывать нашу обитель.
— Значит, вы один?
— Да-а, — несколько растерянно протянул Саблин.
— Вы можете задержаться на полчаса?
— Конечно.
— Через три минуты я у вас буду.
Велихова сидела напротив и молча курила. Саблин терпеливо ждал. Наконец женщина подняла глаза и, переборов то ли сомнение, то ли стыд, заговорила:
— Тяжело начинать этот разговор с посторонним человеком, тем более мужчиной… Вы сейчас узнаете почему. Не поймите меня превратно и не сочтите за лесть, но вы вызываете у меня доверие.
Саблин чуть улыбнулся. Начало было интригующим.
— Ко всему, — продолжала Ирина Евгеньевна, — интересовалась вашей биографией.
— Я догадался.
— Тогда можно считать мою вступительную речь законченной и можно поговорить о деле. — Она снова помолчала, подыскивая, видимо, нужные слова. — Я столкнулась с рэкетом, — будто выдохнула она и пристально посмотрела ему в глаза.
— Явление вполне ординарное в наше время, — ответил он, не выразив удивления.
— Для вас — возможно, но для меня…
— Чем и как вас шантажируют?
Велихова дрожащими от волнения пальцами открыла сумочку, достала несколько фотографий и положила на стол перед Саблиным. Тот не спеша посмотрел их, затем сложил в стопку и тщательно выровнял.
— Качество неплохое… И вас, безусловно, узнать можно.
— Это все, что вы можете сказать? — нервно спросила женщина.
— Как фотограф-любитель — да. Но вы ведь пришли ко мне как к бывшему сыщику?
Женщина кивнула.
— Одно уточнение: это не ваш муж?
Велихову передернуло.
— Так вот, — продолжал Саблин, — лица вашего партнера ни на одной из фотографий не видно. Следовательно, шантажируют вас одну. Или есть еще снимки?
— Есть, чуть поколебавшись, прошептала Ирина Евгеньевна. — Но их лучше пока не показывать. По крайней мере, я еще до этого не созрела. Но вы верно подметили, Сергей Анатольевич, лица моего партнера нигде не видно.
— Из этого выходит, что этот мужчина или юноша — Саблин заметил, что при последнем слове Ирина Евгеньевна вздрогнула, — соучастник. Или он один шантажирует вас?
Велихова сразу обмякла, ссутулилась. Голова ее поникла.
— Нет, он как бы исчез. Видимо, сделал свое дело.
— Сколько ему лет?
Ирина Евгеньевна медленно выпрямилась, подняла голову.
— Двадцать два.
— Пятнадцать лет, — как бы про себя заключил Саблин.
— Как точно вы определили мой возраст, — сказано было с раздраженным удивлением, — мне всегда давали меньше.
— Я ведь просто констатирую факт, а не говорю комплимент. Я никогда не задумываюсь о возрасте. Если женщина красива и привлекательна, что, согласитесь, не всегда одно и то же, тогда не считаешь годы.
— А вы, ко всему прочему, еще и философ, Сергей Анатольевич.
— Скорее романтик. Если бы я им не был, не оказался бы здесь, а стал бы уже майором, имел бы, возможно, свой кабинет. Ну да вы в курсе моих дел.
— В общих чертах.
— Когда не столько узнал, сколько почувствовал, что вы, Ирина Евгеньевна, проявляете к моей персоне определенное любопытство, я тоже поинтересовался вами. Так, на всякий случай.
— Оригинально. И что же вы выяснили?
— Ваш возраст, в частности, — улыбнулся Саблин. — И то, что ваш супруг начинающий, причем успешно, капиталист. Поэтому ваше прекрасное обнаженное тело и привлекло шантажистов.
— Разумеется. Рядового инженера, кем я по сути являюсь, шантажирует только собственное начальство.
— Как правило, — согласился Саблин. — Так что вы от меня хотите? — Он постарался придать голосу участливую интонацию.
— Я не знаю, что мне делать, — растерянно ответила Велихова.
— Заплатить вы не хотите?
— Я уже раз заплатила. Тридцать тысяч. Это было до инфляции. Еле наскребла. Думала: все, отвяжутся. Прошел год, я уже стала забывать это, как дурной сон. Но он повторился, — Велихова тяжело вздохнула. — Позвонили и предупредили, что ситуация изменилась и, в связи с бешеным ростом цен, назвали цифру, от которой я чуть не потеряла сознание. Но потом рассвирепела и начала орать, что пусть хоть обклеят моими снимками подъезд. Денег-то все равно таких мне не достать. В конце концов поживу и без мужа, если не простит. Они ответили, что, обклеить мой подъезд фотографиями, где я занимаюсь любовью — это хорошая мысль. Можно и соседние подъезды разукрасить, и проходную моего завода, и школу дочери. А если муж простит, то ему на работу послать ”самые-самые” снимочки. Пусть зарубежные партнеры полюбуются… Понимаете мое состояние? И я дрогнула. Сказала, что за два месяца соберу эти проклятые пятьсот тысяч.
— Рядовая история, — подытожил Саблин. — Почему вы не обратились в милицию?
— С этими фотографиями?
— Там и не такие видели.
— На что она способна, наша милиция?
— Ну, кое на что способна. Поверьте мне.
— Нет! — жестко и решительно ответила Велихова. — Огласки тогда не избежать. Так что в милицию я не пойду. Еще там начнут шантажировать.
Саблин молчал.
— Помогите мне их найти.
Глаза женщины горели таким негодованием, что Саблин понял, на что она готова пойти… И с милицией она, пожалуй, права: будет много волокиты, и вещественные доказательства потерпевшей скорее ей навредят, чем помогут. И что вымогателям предъявить? Развлекались на природе и фотографировались спьяну…
— Я вас не совсем понимаю, Ирина Евгеньевна. Вы же встретитесь с ними или с кем-то из них при передаче денег?
— По телефону мне сказали, что придет посторонний человек, у которого они заберут деньги только тогда, когда убедятся, что милиция не контролирует ситуацию. Если пройдет все нормально, негативы вернут и беспокоить больше не будут. В чем я совсем не уверена. Но дело даже не в этом. Я хочу найти их. Понимаете? Во что бы то ни стало. Вы должны мне помочь. Нанимаю вас как частного детектива.
Предложение Ирины Евгеньевны оказалось настолько неожиданным, что Саблин смутился и не знал, как тактичнее отказаться.
— У меня очень мало свободного времени, — наконец нашел он довод.