— И жена не разрешит, — усмехнулась Велихова.
— Жены, к счастью или несчастью, у меня нет, — возразил Саблин. — Третий год как в разводе.
— Извините, я не знала.
— Ничего страшного. Детьми тоже не успели обзавестись. Так что дело не в семейных заботах… Но я готов вас выслушать и помочь советом. Только будьте предельно откровенны и постарайтесь ответить на все вопросы без утайки и обид.
— Я сама этого хочу.
— Итак, первый вопрос: когда и где вы познакомились с тем мужчиной, который присутствует с вами на фотографиях?
— В ресторане ”Центральный” полтора года назад, — Велихова замолчала.
— Как вы там оказались? Что делали? Как произошло знакомство? Как его зовут? Быстрее соображайте. Я ведь не экзаменатор и мне не надо все время терзать вас наводящими вопросами. У меня и конкретных — целый мешок.
Саблин понимал, что деликатного разговора не получится, надо расшевелить собеседницу, настроить на сугубо деловой тон. И придется делать это через силу.
— Хорошо, — покорно согласилась Велихова. — Я постараюсь, тем более, что сама в этом заинтересована. Итак, мы познакомились в ресторане, где я была с мужем в тот вечер на банкете, который устраивала фирма. Я тогда много и с удовольствием танцевала. Меня часто приглашали мужчины, в том числе и этот молодой человек. Звали его Олегом. Фамилию он мне ни тогда, ни потом не назвал. Да я и не интересовалась. Мне было достаточно, что он симпатичен, внимателен, любезен. В общем, я дала ему свой рабочий телефон.
— С кем он еще танцевал, заметили?
— Из наших — ни с кем, это точно. Муж мой танцевать не любит, потому я была предоставлена сама себе.
— Олег был один?
— Не знаю. Появился он с другого конца зала.
— Когда ушел, до или позже вас?
— Позже. Мы покинули ресторан около одиннадцати, в самый разгар веселья. Кроме наших, из дверей больше никто не выходил, пока мы все не расселись по машинам. Через неделю он позвонил. Не скрою, я ждала этого звонка. Мы несколько раз встречались на улице.
— Кто-нибудь из ваших знакомых или сослуживцев видел вас?
— Нет. Сама я ничего никому не говорила, никогда такими тайнами ни с кем не делюсь.
— С его друзьями, знакомыми не сталкивались?
— Только с одним, который, как мне кажется, и фотографировал нас во время…
— Понятно, — Саблин помолчал. — Здесь мне придется задать вам несколько щекотливых вопросов.
Велихова кивнула.
— Как вас фотографировали на лоне природы, мне приблизительно ясно: мощный объектив, специальная фототехника. Этим сейчас никого не удивишь, тем более, что вы не принадлежите к числу стеснительных женщин и, судя по снимкам, не боитесь гулять по лесу в обнаженном виде с обнаженным мужчиной. А вот снимки в помещении, на квартире и даче, требуют более мудреной фантазии. Судя по всему, вас фотографировали через зеркало?
— Видимо, так… Большое зеркало в спальне висело рядом с кроватью.
— И музыка звучала, чтобы заглушить посторонние шорохи?
Ирина Евгеньевна кивнула.
— В общем, все ясно, — подытожил Саблин. — Фотографировали на загородной даче?
— Да.
— Кому принадлежит дача?
— Он говорил, что хорошим знакомым.
— Где это?
— Беда в том, что я не знаю, где находится дача. Я даже не знаю, как ее найти.
Саблин удивленно вскинул брови.
— Вы ехали туда пьяной?
— Я не была пьяна, — рассердилась Ирина Евгеньевна. Просто не запомнила дорогу.
— Расскажите поподробнее, как вы ехали?
— Мы выехали довольно поздно вечером. Погода была отвратительная, шел дождь. Я сидела с Олегом сзади и почти ничего не видела.
— Вы были в машине втроем?
— Да, друга его, хозяина дачи, который вез нас, звали Виктором. Он, наверное, и был фотографом.
— Как он выглядел?
— Невысокий, белобрысый, говорливый. В остальном лицо непримечательное. Именно он и брал в первый раз у меня деньги. Даже глаза не прятал, подонок.
— По какому шоссе вы ехали?
— По Ленинградскому.
— Хоть какие-то ориентиры запомнили?
— Да, мы миновали Шереметьево и свернули к Зеленограду, все время петляли, потом город остался позади, и мы долго ехали по безлюдной дороге.
— Маленькое уточнение: когда вы выехали на шоссе, вы повернули направо или налево?
Налево. Это я запомнила, сама не знаю, почему. У меня тогда совсем другие мысли были в голове. А потом, минут через пятнадцать-двадцать, направо. Олег еще сказал: ”Можно повернуть здесь”, а Виктор ответил, что лучше дальше. Свернули направо, минут десять ехали по хорошей проселочной дороге. Проскочили какие-то деревушки, потом въехали в лес и вскоре оказались на территории добротного дачного поселка. Это я потом поняла, когда на следующий день мы пошли погулять по лесу. Дома почти все из кирпича, сады, небольшие огороды…
— Вы узнаете этот дачный кооператив?
— Думаю, да.
— И дом найдете?
— Безусловно.
— А как ехали обратно?
— На следующий день поздно вечером, было уже темно. К тому же я уснула в дороге. Проснулась, когда подъезжали к Речному вокзалу.
— Простите, как вы объяснили свое отсутствие домашним?
— Муж с дочерью на несколько дней уезжали.
— Марка машины Виктора?
— ”Жигули”, шестерка синего цвета.
— Номер?
Ирина Евгеньевна виновато пожала плечами.
— И в голову не пришло запомнить.
Саблин задумался.
— Теперь надо все осмыслить. Сведения не очень богатые. Дача — пока единственный ориентир для установления личности ваших вымогателей. Надо продумать, как туда попасть…
Они поблуждали по Зеленограду, прежде чем выбрались на дорогу, приведшую их на так называемую бетонку. Прямая широкая асфальтированная лента шла в желто-зеленом коридоре деревьев.
— Да, это то самое шоссе, — подтвердила Велихова. — Я запомнила — нет никаких дорожных знаков, бесконечные спуски, подъемы.
— Наш отечественный идиотизм, — заметил Саблин. — Про эту бетонку раньше нельзя было упоминать в печати. Да и само название ”бетонка” было под запретом. Ее не наносили на карты. И сейчас она появилась далеко не на всех.
Они пересекли железнодорожную дорогу и Пятницкое шоссе.
— Вы уверены, что тогда проехали дальше?
— Да, на железную дорогу я тоже обратила внимание. Но время не контролировала. Время для меня тогда не существовало.
Саблин понимающе кивнул.
Машина шла бетонкой со средней скоростью уже минут пятнадцать. Когда появлялась очередная проселочная дорога, Саблин поворачивался к сосредоточенному лицу Ирины Евгеньевны, женщина отрицательно качала головой. Наконец они уперлись в светофор на развилке с Волоколамским шоссе. Справа примостилась будка ГАИ, около которой стояли желтый мотоцикл и такого же цвета ”Мерседес” с мигалкой на крыше. Когда загорелся зеленый огонек, ”Москвич” лениво, скорее по инерции, двинулся дальше. Пересек по эстакаде железную дорогу Москва-Рига и, свернув на обочину, остановился.
Велихова закурила.
— До этого места мы точно не добирались.
— Сюда проще по Волоколамке, — сказал Саблин.
Велихова молча курила, выпуская дым в приоткрытую дверь, раздумывая, видимо, надо ли выходить, когда и так все ясно.
— Что же мне теперь делать? — выкурив сигарету, спросила она.
— Заплатить. Или плюнуть на все и обратиться в милицию.
— Лучше я заплачу вам, хотите валютой, хотите… — она озорно посмотрела ему в глаза.
— Я предпочитаю золотом, — усмехнулся Саблин.
— Брезгуете? Или считаете: слишком стара для вас?
— Вы не о том говорите, Ирина Евгеньевна. Тело, я считаю, надо брать вместе с сердцем. И зря вы меня равняете с тем, что на снимке.
— Ну, что вы, Сергей Анатольевич. Во-первых, вы мне нравитесь. Во-вторых, по современным моральным меркам — это вполне честная сделка.
— Хотя у нас и пытаются перевести все на рыночные отношения, вы ставите меня в неловкое положение. Ведь мой ответ может вас просто обидеть, даже оскорбить.
— Значит, вы отказываетесь?
— Я не понимаю, чем могу вам помочь?
Не говоря ни слова, Велихова развернула свой ”Москвич” и погнала его на предельной скорости. Саблин в очередной раз отметил, как уверенно она чувствует себя за рулем.
Всю неделю Саблин не видел Велихову. Он даже заподозрил, что Ирина Евгеньевна заболела. Спрашивать Мажерину, с которой он сталкивался в столовой, не хотелось. Сама она про свою подругу не вспоминала. Где-то в глубине души Саблин ждал от Велиховой звонка, но телефонная трубка ни разу не заговорила ее голосом.
Обиделась? Или он разочаровал ее своим отказом, и Велихова поставила на нем крест? Или смирилась со своей участью? А вдруг решила бороться сама? Что-то внутри неприятно защемило. Странно… Но ведь он, в конце концов, не частный детектив и сам советовал обратиться в милицию. И все же Саблин чувствовал себя неудовлетворенным.
Рабочий день подходил к концу, и коллеги Саблина все чаще поглядывали на большие электрические часы на стене. Ему тоже почему-то хотелось, чтобы они быстрее разбежались по домам.
Когда раздался очередной телефонный звонок, Саблин был почти уверен, что это Велихова.
— Сергей Анатольевич? Здравствуйте. Вы еще меня не забыли?
— Добрый день, Ирина Евгеньевна. Разве это возможно?
— Я вспомнила одну вещь. Так, пустяк, но, возможно, на что-нибудь она вас натолкнет.
— Я слушаю.
— Тогда на даче, где-то в середине дня, я лежала около кустов малины и загорала. За кустами был забор. Мимо шли мужчины и женщины. Видимо, дачники. Я их не видела, они меня тоже. Я почти задремала, но две-три фразы врезались почему-то в память. Мужчина сказал: ”Мы ехали вчера через Сокольники. Нашу дорогу перегородили”. Женщина ответила, что это не намного дальше.
Саблин автоматически повернулся и посмотрел на карту Москвы, висевшую на стене.
— Обычный разговор, как добраться до своей дачи. Мне кажется, речь шла о Сокольническом районе, прилегающем к метро. Какая-нибудь улица поблизости была перерыта — и пришлось объезжать.