Теперь вернемся к началу, что же есть фашизм, и к словам Георгия Димитрова. Еще раз:
«Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».
Димитров-то смотрел куда глубже всех своих коллег в деле изучения фашизма, потому что, согласно его определению, фашизм должен иметь несколько необходимых, как говорят математики, и достаточных условий. Первое – развитый финансовый капитал в базисе. Второе – надстройка в виде прямой террористической диктатуры наиболее реакционных и шовинистических своих представителей. Третье – следствием власти реакционных кругов становятся ничем не сдерживаемый шовинизм на уровне государственной идеологии и распространение философии разделенного общества.
Что такое финансовый капитал, блестяще определил Ленин. Финансовый капитал – это промышленный капитал, объединенный с капиталом банковским. Разделение экономического пространства между крупнейшими монополиями, которые выступают в единой корпорации с банками. Банк как учреждение по обслуживанию промышленности за счет аккумуляции и перераспределения финансовых средств по мере необходимости превращается в соучастника экономического господства, неразрывно связанного с промышленными монополиями. Прямая, открытая диктатура – это отрицание буржуазно-демократических процедур. Выборы (в парламент, в думу, в рейхстаг), избирательные права, самостоятельность ветвей власти – все это пускается по ветру как мешающий осуществлению власти элемент. Вместо опосредованных форм демократии капитал осуществляет передачу властных полномочий напрямую (то есть через террор, прямое подавление).
Шовинизм и реакционная система расшифровываются вполне обычно. Шовинизм – это идеология, которая исповедует национальную исключительность титульной, стержневой нации или, например, класса. Таким образом, имеет право на угнетение и порабощение, презрительное отношения к чужакам – представителям иных национальностей и рас (и добавлю от себя – классов). Политическая реакция направлена в первую очередь против прогрессивных черт предыдущего режима, то есть буржуазной демократии, а также против нарастающих социалистических тенденций в обществе развитого капитализма (а они назревают неизбежно). И этот закон нарастания социализма в любом капиталистическом обществе мы отменить не в состоянии.
Только наличие описанных условий делает фашизм возможным. В Италии, в первой стране победившего фашизма, откуда происходит сам термин, данные условия соблюдались. Испания, Португалия и Германия 1930-х годов несли в себе родовые черты прямой террористической диктатуры финансового капитала. Это причина. А следствие – разнообразный набор признаков, иногда очень неприглядного свойства, а иногда, между прочим, и вполне приглядного. Мы помним, как в Германии строились дороги, роддома. Это же тоже признаки фашизма были, но почему-то о них не вспоминают. При этом были, конечно, и негативные признаки: милитаризация, оглушающая государственная пропаганда, безумная философия и идеология, которая разделяла людей на сорта от рождения.
Недалекие или просто мало осведомленные исследователи, которые склонны разделять германский нацизм и португальский, итальянский, испанский фашизм по принципу несовпадения признаков, сразу угождают в ловушку современного позитивизма, то есть тупика научной мысли. Именно неспособность принять явление в диалектическом развитии, а не в виде набора признаков, которые только доступны для эмпирического наблюдения, приводит к ложному пониманию сути понятий. В том числе к ложному пониманию фашизма.
Большой ошибкой было бы отделять разные качества фашизма друг от друга, наделяя их самостоятельной ролью в определении (например, только власть финансового капитала или только власть шовинистических, реакционных, империалистических кругов). Их нельзя разделять, потому что экономический базис нацистской Германии или фашистской Италии ничем не отличался от такового ни в США, ни в Великобритании, которые были наиболее развитыми странами империалистической мировой системы.
И при этом мы отлично знаем, что почва образцового капитализма в Великобритании и США в свое время дала крайне уродливые всходы. Это расизм, социал-шовинизм, который был характерен для Англии и Америки в XIX веке. США – последняя в мире страна с узаконенным рабством (с 1619 по 1865 год). И от расовой сегрегации там отказались только в 70-е годы, а ее отголоски эхом отдаются до сих пор. И с проявлением террористической диктатуры в США был полный порядок. Вот что мы празднуем 1 мая? Если вы думаете, что это праздник весны и труда, как нам врут современные государственные СМИ, ничего подобного. Напомню, что в этот день в 1886 году полиция расстреляла рабочую демонстрацию, которая вышла в Чикаго на площадь Хеймаркет, всего лишь требуя восьмичасового рабочего дня.
Потом были аресты, пытки, казни через повешение или расстрел. А спустя время – увольнения рабочих Генри Форда, которого мы знаем как пример образцового капиталиста и практически отца для своих рабочих (добавлю от себя – махрового шовиниста и антисемита). Его рабочие со схожими требованиями попали под огонь полиции и служб безопасности концерна. И примеров таких немало вплоть до наших дней.
Многие исследователи с нашего левого фланга на этом основании упрощенно или напрямую ложно трактуют практику буржуазно-демократических государств, например США или Великобритании. В самом деле, почему бы не поговорить о фашизме в США, это же очень приятно. Штаты же для нас явный враг, а врага нужно, как известно, демонизировать, для этого фашизм отлично подходит.
Но это неправильно просто потому, что мы видим: в США осуществляется передача властных полномочий посредством буржуазно-демократических процедур. Каким бы лживым этот процесс ни казался, но все равно за эти признаки элита цепляется и транслирует свою власть не непосредственно, а опосредованно, соблюдая хотя бы видимость приличий. Поэтому нельзя говорить, что внутри США сейчас есть фашизм, хотя симптомы имеются. И не только в США.
Неприглядные проявления, которые присутствуют в политике того или иного государства, не должны мешать строго научному подходу в определении явления, которое имеет место быть. Потому что насилие – это атрибут любого государства вообще. И государство должно и будет защищать правящий класс. Если мы говорим о капиталистическом государстве, то оно обязано защищать класс капиталистов, которые оплачивают это государство. А от кого? Естественно, от любых прогрессивных инициатив класса-антагониста, который имеет прямо противоположные экономические интересы, то есть от пролетариата. Или, например, завоевателя-колонизатора от вполне законного возмущения покоренного населения колонии.
Удивляться этому? А почему никто не удивляется, что волк загрыз овцу? Все скажут: потому что он волк. А я вам скажу: потому что это капиталистическое государство. Оно не может по-другому, это было бы странно. Дело, конечно, в сути явления, в системе. Достижения буржуазной демократии, как бы к ней ни относились, сыграли колоссальную роль в прогрессе цивилизации. «Кодекс Наполеона», который лежит в основе любой современной демократической конституции, – разве это не шаг вперед по сравнению с законодательством феодальной монархии французской? Разве парламент в Англии не ограничил раз и навсегда самовластие короля?
Если говорить про Америку, разве Конституция США конца XVIII века – это не прогресс для своего времени? Не глоток свободы для народа? И не забудьте, что когда мы приезжаем в Нью-Йорк, у морских ворот Америки нас встречает статуя Свободы. И разве правовое государство буржуазной демократии не наделило правами неизмеримо большее количество людей, чем государство феодальное? Все это общеизвестные исторические факты. И это историческая заслуга буржуазного периода истории. Кто-то может сказать, что институты этой формы демократии, и раньше не бог весть какие «демократические», сегодня окончательно прогнили и превратились в довольно прозрачную ширму, через которую осуществляет настоящую власть диктатура капитала.
Ленин писал по этому поводу:
«Буржуазная демократия […] и при капитализме не может не оставаться – узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых бедных. Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, поэтому капитал, овладев этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти».
Это цитата из знаменитой работы «Государство и революция».
Верно описав хитрое оформление диктатуры капитализма в виде правового государства, где у большинства трудящихся есть одно реальное право – работать, пока есть силы, несколько раз в 10 лет доползая до избирательных урн, Ленин попросту не застал капиталистическое общество, организованное для войны. И если социализм способен организоваться для концентрированного отпора, что мы видим на примере сталинского СССР очень ярко, то и буржуазия способна на это (в своих формах, естественно). Отбросив всякие ширмы, финансовый капитал обрушивает на общество настоящую матерую диктатуру. И никаких рассуждений о гражданских правах, никакого права на критику, публичных обсуждений действий власти – все это имеется в буржуазной демократии, я имею в виду в позитивном смысле, и в отрицание этого нет в фашизме.
И не будем забывать, что реакция фашизма (это очень важно) – это не антикоммунистическая реакция, это в первую очередь антидемократическая реакция, потому что нарастание фашистских тенденций началось тогда, когда про коммунизм еще никто даже не слышал. Естественным следствием реакции является махров