— Одевайтесь, пойдете с нами, — бросил он Халкье.
Вскоре они вышли из гостиницы. Заспанный портье проводил их недоуменным взглядом.
Приближался рассвет. От реки Пеней поднимался туман и легким покровом окутывал город. Они шли в жандармское управление. Талия Халкья семенила между мужчинами, дрожа от страха и утренней прохлады. Все молчали. Огни на улицах начали гаснуть. Через десять минут они были на месте и сразу направились в кабинет лейтенанта.
— Садитесь, — сказал Бекас, указав актрисе на стул.
Себе он взял другой и сел на него верхом, положив подбородок на спинку.
— А теперь расскажите нам все. Кто убил Розу Варги?
— Не знаю.
Сидя за своим письменным столом, лейтенант молча слушал. Не зная подробностей дела, он предпочитал не вмешиваться.
— В ваших интересах чистосердечно сознаться во всем, — предупредил Бекас.
— Я говорю правду, — пролепетала Талия Халкья. — То, что было мне известно, я еще тогда вам сказала, в ту ночь.
— А за что Каридис платил вам деньги? Не отпирайтесь, мне известно, что он вам платил. Вы с вашим дружком его шантажировали, из-за чего?
Талия Халкья сначала только растерянно моргала. Потом, видимо решившись, спросила:
— Можно я закурю?
Полицейский дал ей сигарету, поднес зажигалку и сам закурил.
— Ну?
— Я все расскажу, — прошептала она.
Лейтенант резко выпрямился. Талия Халкья, обернувшись, бросила на него умоляющий взгляд, но он и бровью не повел.
— Я нашла у Розы несколько писем Каридиса, — сказала старая актриса. — Он писал ей о своей любви и проклинал жену. Я пошла к нему и пригрозила, что покажу письма госпоже Кариди.
Талия Халкья заглянула полицейскому в глаза. Верит ли он ей? Но лицо Бекаса было непроницаемым.
— А что Ангелоглу? — спросил он. — Ему тоже было известно об этих письмах?
— Я ему показывала их. Он и подучил меня пойти к Каридису.
— Когда вы познакомились с Ангелоглу?
— Уже давно, у Розы.
— Зачем он к ней приходил?
— За деньгами.
— Это было в доме Розы Варги?
— Да.
— А вы знали, что его считают убитым?
— Да. Но как-то раз мы зашли к Розе после спектакля, а он там. Роза сказала, что это ее двоюродный брат. А я напомнила ей про фотографию, где они сняты вместе, и она во всем мне призналась.
— И когда же Ангелоглу, как вы говорите, «подучил» вас шантажировать Каридиса?
— Через несколько дней после Розиной смерти. — Талия Халкья глубоко затянулась. — Сам ко мне заявился.
— Так.
Бекас встал, прошелся по комнате. Было непонятно, верит ли он показаниям артистки.
— А в тот вечер, когда убили Розу, Ангелоглу был в театре?
— Нет.
— А в Афинах?
— Не знаю. Мне он сказал, что был в Ларисе.
— И это все? — подойдя, спросил Бекас.
— Все.
Он склонился над ней так низко, что почти касался ее лица.
— И вы рассчитываете, что я поверю вашим россказням? — спокойно выговорил он.
— Но ведь…
— Довольно! Ангелоглу был в тот вечер в Афинах. И приходил в театр. Это он убил Розу Варги. А вы если и не были его сообщницей, то, во всяком случае, убийство произошло на ваших глазах. Почему вы покрываете Ангелоглу? И отчего Каридис покупает ваше молчание?
Талия Халкья безуспешно пыталась сохранить хладнокровие.
— Я сказала все, что знаю.
— Лжете! — Бекас зло засмеялся. — Что ж, вы сделали свой выбор. Пеняйте на себя.
Талия Халкья напоминала живой труп. Лицо превратилось в жалкую, выцветшую маску. Однако старая актриса продолжала стоять на своем.
— Все, что я говорю, правда.
Больше от нее ничего не добились. И Бекас решил отправить ее в Афины.
Никаких следов Ангелоглу обнаружено не было. Жандармерия Ларисы прочесала весь город и окрестности. Но тщетно. Преступник как сквозь землю провалился.
Бекас тоже собрался в столицу. Молодая балеринка в холле поглядывала на него издали, но не подходила. Она уже видела в местной газете сообщение об убийстве, происшедшем минувшей ночью, и поняла, что Бекаса сейчас лучше не трогать. Он первый подошел к ней.
— Ну как поживает твой дружок?
— Да оставь ты его. — Она повела плечами. — Ты же знаешь, мне на него наплевать… Стало быть, плохи твои дела?
— Хуже не бывает.
Бекас не переставал корить себя за гибель помощника. Зачем он сюда приехал? Чтоб сидеть сложа руки у телефона, в то время как убивали его друга?
— А что та женщина? — спросила Лили.
— Ничего.
— Может, она не виновата?
— Не знаю… Я уже ни в чем не уверен.
Они разговаривали, стоя в холле гостиницы. Солнце залило светом всю площадь. Даже суровый мраморный профиль Кумаса[17] как будто ожил.
— А как, по-твоему, это произошло?
Лили по обыкновению жевала резинку. Ее хорошенькое личико, несмотря на макияж, казалось детским. Бекас в задумчивости крутил на пальце ключ от номера.
— Мой приятель следил за Талией Халкьей. И, очевидно, попытался задержать ее сообщника. А тот его убил. Но, кто знает, может, все было и не так.
— А она присутствовала при убийстве? — поинтересовалась балеринка.
— По всей вероятности, нет. Портье сказал, что она вернулась в гостиницу около девяти. А убийство, как установил эксперт, произошло позже.
— И что теперь будет?
Бекас невесело улыбнулся. Он возвращается в Афины.
— А ты?
— Еду в Трикалу, — с отвращением выплюнув жвачку, сказала она. — Наш балаган будет потешать всю Фессалию. Денежные мешки везде найдутся.
Бекас взял ее за руку.
— Спасибо тебе за помощь. Будешь в Афинах — разыщи меня.
— Боюсь, что никогда уже туда не попаду. До свидания.
Она удалилась чересчур поспешно, чтобы Бекас не увидел у нее на глазах слезы. Полицейский неподвижно стоял посреди холла и глядел вслед высокой, стройной фигурке в пальто из верблюжьей шерсти, накинутом на плечи.
Бекас попросил у портье счет. А сам тем временем поднялся в номер и стал собирать чемодан.
Он складывал пижаму, когда раздался стук в дверь. За ним пришли из жандармерии.
— Господин лейтенант хочет вас видеть по делу Ангелоглу.
— Иду.
Он бросил пижаму на кровать и последовал за жандармом. На лестнице столкнулся с портье, который нес ему счет.
Как он и ожидал, новости были незначительные. Ночью на шоссе, ведущем на север, возле будки, где платят пошлину, какой-то человек попросил водителя грузовика подбросить его. В плаще, высокий, довольно худой и без вещей. Сборщик пошлины, единственный свидетель этой сцены, лица не разглядел. Была, правда, одна важная подробность: машина шла в Салоники.
— Как думаете, это он? — спросил лейтенант.
— Возможно. Помните, Халкья сказала, что они собирались ехать в Салоники.
Жандармерия собрала все сведения о грузовиках, которые в ту ночь уехали в северном направлении. Их оказалось много. У двух из них конечным пунктом была столица Македонии. Теперь уже за ними не угонишься. Они прибыли к месту назначения.
— Давайте позвоним в Салоники, — предложил Бекас.
Ответа ждать пришлось целый час. Наконец салоникская жандармерия разыскала ту машину. На ней действительно приехал высокий, худощавый человек, со светлыми волосами и мрачным лицом. С шофером расплатился щедро.
Бекас облегченно вздохнул. Слава богу, хоть какой-то след.
Припомнил, что Талия Халкья упомянула Мавридиса, владельца таверны в Бахце-Цифлике.
— Еду туда, — решил он. — Попытаюсь его разыскать. Когда поезд на Салоники?
— Скорый отправляется после полуночи.
15ПО СЛЕДУ УБИЙЦЫ
Добродушный толстяк, его попутчик, был явно не прочь поболтать. Поводом для знакомства стала предложенная Бекасу сигарета.
— В Салоники едете?
Полицейский не был расположен к беседам, но сигарету все-таки взял.
Попутчика, видимо, не смутил угрюмый вид Бекаса. Круглая физиономия так и лучилась здоровьем и благополучием.
— Вы откуда?
Бекас выругал себя за то, что не отказался от сигареты. Надо было с самого начала притвориться спящим. А неплохо бы немного подремать, успокоить нервы. Ведь предыдущую ночь он провел без сна.
Он откинул голову на мягкую спинку и закрыл глаза, надеясь, что мерный стук колес и приятное покачивание вагона позволят ему расслабиться. Но сон не шел. Не терпелось скорей приехать. Мыслями он уже перенесся в Бахце-Цифлик, где рассчитывал разыскать Ангелоглу… К служебному долгу теперь примешалась личная ненависть. Он так живо представил себе, как схватит преступника, что невольно открыл глаза. Но увидел перед собой довольное лицо толстяка.
— Не спится?
Бекас что-то сердито пробурчал.
Попутчик принялся давать советы, как мгновенно заснуть. Вот он может в любое время отключиться…
Бекас, чтобы не слушать его, отвернулся к окну, за которым проносились темные силуэты деревьев, сливаясь в одну широкую полосу.
Вдали зажглись и погасли огни. Ночную тишину прорезал гудок. Бекас взглянул на часы. Три.
— Вы бывали в Салониках до войны? — донесся голос соседа.
Бекас не ответил. Но тому это было и не нужно. Он с воодушевлением разглагольствовал о довоенных Салониках, о том, как красив был тогда город.
— Вы сами из Салоник? — спросил вдруг Бекас.
— Да.
— А много народу в Бахце-Цифлике?
Сосед удивленно взглянул на него. Он никак не ожидал такого вопроса.
— В это время года нет. Только летом.
— Вы там бывали?
Сосед засмеялся. Нелепый вопрос. Кто из салоникцев там не бывал?! Восхитительное место! Таких закатов нигде не найдешь, а пляжи… свежая рыба в прибрежных тавернах…
— Там есть таверны?
— А то как же! Уйма.
— Не знаете ли вы таверну некоего Мавридиса?
Сосед скривил губы. Разумеется, знает.
— И хозяина знаете?
— Да кто его не знает!
— Судя по всему, вы его не очень жалуете.
— Подлец первой марки!
— Отчего же?