— Тогда напрашивается вывод, что кто-то продумал это за нее. А потом сам совершил преступление. Ты меня понимаешь?
— Нет.
— Предположим, твоя жена находилась под чьим-то влиянием. Все ее страхи, приход ко мне, твой ночной визит в Сунион — все это было внушено ей тем человеком, для того чтобы обвинить тебя в убийстве.
— И что он от этого выигрывает?
— Ну как ты не понимаешь? В убийстве обвиняют тебя, а он выходит сухим из воды.
— Хорошо, но ему-то от этого какая польза? — спросил Дендринос в полной растерянности.
— Надо выяснить, — ответил Бекас.
Он встал, прошелся по тесному кабинету. Потом снова остановился перед Дендриносом.
— Кому могла быть выгодна смерть твоей жены? У нее ведь нет родственников?
— Насколько я знаю, нет. Кроме двух предыдущих мужей… если, конечно, они считаются родственниками.
— По закону — нет.
— Тогда трудно себе представить, кому ее смерть была бы выгодна. Вы уверены, что все происходило именно так?
— Да нет, — сказал Бекас. — Но пока мне не приходит на ум ничего другого. Если только она не покончила с собой.
— Исключено!
Бекас наконец решился задать вопрос, который уже некоторое время занимал его:
— А какие отношения были у твоей жены с адвокатом Димитриадисом?
Было еще рано. Бекас знал, что в этот час у его друга Макриса много работы и он не любит принимать посетителей. Однако из тюрьмы он направился прямиком в редакцию «Проини». Как он и предвидел, журналист ему не слишком обрадовался.
— У меня важная новость, — с порога заявил Бекас.
— Ну выкладывай.
— Твой друг Дендринос…
— Он мне не друг.
— Как бы там ни было, он невиновен.
Макрис мгновенно забыл про работу.
— Вот что, ребята, — сказал он толпившимся возле стола редакторам и журналистам, — поговорим попозже. — И, дождавшись, пока все они выйдут, приступил к расспросам: — Ты шутишь?
— Ничуть.
— Его невиновность доказана?
— Для меня — да.
Вид у Бекаса и впрямь был серьезный.
— И кто же тебя заставил так резко изменить мнение?
— Девчонка с Миконоса и хорошая память Дендриноса. Я только что его видел.
— Ты что же, прямо в тюрьме убедился в его невиновности?
— Да. — И рассказал журналисту, как было дело.
Макрису его версия показалась логичной. Настоящий убийца заставил Дженни Дендрину разыграть всю эту комедию для того, чтобы Дендринос был обвинен в убийстве.
— Но кто же это мог быть?
— Давай проследим за его действиями. Он заставляет ее притворяться испуганной. Посылает ко мне, чтобы заручиться солидным свидетелем. По его указке она назначает свидание Марине Розину. Таким образом, создается впечатление, будто Дендринос уже пытался убить жену, подкараулив ее на дороге. И затем наступает роковая ночь, когда Дженни в неурочный час приглашает к себе мужа, а убийца осуществляет задуманный план. Должно быть, он дождался, пока Дендринос уйдет, и тогда начал действовать.
— Но ведь твой помощник должен был видеть, как он туда входил, — возразил Макрис.
— Это доказывает только, что убийца находился в доме еще до прихода Дендриноса.
— А полицейский, который всю ночь неотлучно следил за домом?
— Ну, это не проблема. Убийца мог условиться по телефону с Дженни, чтобы впустила его с черного хода..
— Возможно.
— И ушел он наверняка тем же путем. А перед уходом не забыл стереть отпечатки пальцев со своего бокала.
— И кто же эта сатанинская личность? — спросил Макрис. — Ты кого-нибудь подозреваешь?
— Да.
— Кого?
Бекас помедлил с ответом.
— Лучшего друга Дженни Дендрину. Этого лощеного адвоката Димитриадиса.
— А доказательства?
— Никаких.
— И как же?..
— Попытаюсь их раздобыть.
— Какая выгода Димитриадису от смерти Дженни Дендрину и от обвинения ее мужа в убийстве?
— Но если Дендринос будет осужден, он перестанет быть препятствием.
— В чем?
— В доступе к имуществу, а может, и не только в этом.
— Так ведь она же умерла?.. Какая может быть выгода после ее смерти?
— Это еще предстоит выяснить.
Они были дружны двадцать лет, не раз им приходилось вместе работать, и, бывало, они не соглашались друг с другом. Но, как правило, расходились только в деталях. Макрис очень доверял опыту и интуиции своего друга. Однако на этот раз Макрис был не согласен по существу. Предположения Бекаса его не убеждали.
— По-моему, все это домыслы, — сказал Макрис. — Ведь ты же должен на чем-то основывать свои подозрения.
— На словах Дендриноса.
— Этого недостаточно.
— Мне не понравилось, как Димитриадис себя повел.
— То, что он тебе неприятен, еще ни о чем не говорит.
— А почему сразу после нашего разговора он отправился к врачу Дженни Дендрину?
— Вполне может быть совпадением.
— А главное, — продолжал Бекас, явно игнорируя возражения журналиста, — меня настораживает тот факт, что Дженни Дендрину как будто знала об убийстве, более того — знала даже час своей смерти.
— А если действительно знала? — задумчиво произнес Макрис.
Старый полицейский бросил на него свой пресловутый взгляд — «как у сердитого кота».
— Ты хочешь сказать, что убийца поделился с ней своими планами? — с издевкой спросил он.
— Именно это я и хочу сказать, — ответил Макрис.
12ПОРОЙ ИЗ ОШИБКИ РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА
Так же как Макрис безгранично доверял опыту полицейского Бекаса, так и Бекас очень ценил в своем друге способность к логическому мышлению и аналитический ум, скрывавшийся под обличьем безалаберного кутилы. Выражение сердитого кота исчезло. Бекас пытался разгадать ход мысли своего друга.
— Ты уверен, что Дженни Дендрину знала в подробностях план убийства?..
— Не уверен, — прервал его Макрис. — Но допускаю эту возможность.
— Положим, ты прав. Но тогда вывод один…
Бекас осекся, как будто силой удерживая слова, готовые сорваться с языка. Макрис ждал, не перебивая его.
— …вывод один: убийца — сама Дженни Дендрину.
— Да, — сказал Макрис.
— Значит, по-твоему, это самоубийство?
— Во всяком случае, мне это объяснение представляется наиболее вероятным.
— Покончила с собой, чтобы отомстить мужу?..
— А что? Очень возможно. Позавчера мы напечатали статью одного английского ученого, который доказывает, что семьюдесятью самоубийцами из ста движет желание отомстить, наказать кого-либо. Ребенок, убивая себя, хочет покарать отца за несправедливость. Муж, кончая с собой, рассчитывает, что жена будет мучиться угрызениями совести. Но Дженни Дендрину, по-моему, пошла дальше: ей мало было угрызений совести, она намеревалась отомстить ему более ощутимо — сфабриковав доказательства его виновности. Его осудят за убийство — вот это настоящая месть!
— Но Дженни Дендрину очень дорожила собой. Могла ли она пойти на самоубийство только по этой причине? — с сомнением произнес Бекас.
— Ты же говорил, у нее в роду двое сумасшедших. А что, если и она…
Журналист вдруг понял, что чересчур увлекся. Так бывает, когда в процессе размышлений человека вдруг захватывает новая, неожиданная идея и он уже не в силах совладать со своим воображением.
— Наверно, это все-таки перебор, — подумав, сказал Макрис — Не придавай слишком большого значения моим фантазиям.
Макрис ожидал, что Бекас обрадуется его отступлению. Но старый полицейский только молча поглядел на него и поднялся.
— Пока, не буду мешать.
Слова друга запали Бекасу в душу. Конечно, он мало знал Дженни Дендрину. Но невозможно представить себе, что эта изнеженная, избалованная женщина пожертвовала жизнью только для того, чтобы отомстить мужу. Однако же она могла воспользоваться случаем — покончила с собой по какой-то другой причине и наказала его. Это уже больше похоже на правду.
Он и раньше понимал, что гипотеза «убийцы-советчика» не выдерживает критики. Выстроить и осуществить такой план преступления адски сложно. Слишком многое зависело бы от случайностей, совпадений, которых он никак не мог предвидеть заранее. К тому же Апостолис, полицейский или, скажем, случайный прохожий должны были заметить его у входа в дом, силуэт в окне, машину поблизости… Нет. Бекас все больше убеждался, что такой убийца — будь он хоть сам дьявол — не смог бы все до мелочей рассчитать.
Эту версию придется отвергнуть. Рассуждения Макриса более правдоподобны. Но и в них не все концы сходятся.
В памяти опять всплыл разговор с Мариной Розину в тот вечер, когда они ужинали в ресторане. «В последнее время она начала ненавидеть здоровых людей…»
Может, здесь-то и зарыта собака?
Бекас снова отправился в контору адвоката Димитриадиса. Входя в дом, заметил Апостолиса, который внимательно разглядывал журналы в киоске.
«Хороший парень, — в который раз подумал Бекас. — Надо помочь ему снова встать на ноги».
Он назвал свое имя секретарше адвоката и уселся ждать в приемной. Да, все дома похожи на своих владельцев. Вот и здесь на всем отпечаток роскоши и фальши…
Секретарша вернулась не скоро. Видно, Димитриадис колебался — принимать ему Бекаса или нет. В конце концов решил все-таки принять.
Но отнесся к нему еще враждебнее, чем в первый раз. Всем своим видом он показывал, что разговаривать им не о чем. Бекас же был сама кротость.
— Я опять к вам за помощью, господин адвокат.
Димитриадис молча указал на кресло.
— Вы как близкий друг семьи, — сказал Бекас, — наверняка хотели бы, чтобы господин Дендринос был оправдан.
Бекас знал, что это не так: адвокат был другом только Дженни. «Небось рассчитывал со временем занять место Дендриноса в ее постели, а заодно и прибрать к рукам ее миллионы», — подумал он.
— В силу ряда причин я теперь склонен считать Дендриноса невиновным.
— Вот как?
— Да, — смиренно ответил Бекас.
— Очень рад. Надеюсь, вы изложили эти причины правосудию?
— Еще нет, но непременно это сделаю, — отозвался он все так же благодушно. — Мне только не хватает кое-каких деталей для полноты картины.