— Нет, благодарю вас, лейтенант.
Рука Романа замерла в воздухе. Он откинулся на спинку кресла и спросил:
— Ты знаешь Теодоро Гомеса?
Казалось, до Рауля Трухильо не сразу дошел смысл вопроса, и он ответил лишь после паузы:
— Да, лейтенант, он был моим другом.
— Был? — Их взгляды встретились.
— Да, лейтенант, был, — твердо ответил юноша. — Нехорошо, наверно, что я так говорю; похоже, Тео влип в какую-то историю, и вы можете подумать, что я хочу таким образом откреститься от него. Но это правда, и я не должен скрывать ее от вас. Он мне не друг больше.
Рауль умолк. Его лицо оставалось спокойным, только уголки рта слегка подрагивали, и Роман понял, что юноша волнуется.
— Что-нибудь серьезное, лейтенант? — спросил вдруг Рауль.
Роман медлил с ответом, закурил, вновь посмотрел на Рауля. Тот весь напрягся, и лейтенант едва не спросил, почему он решил, что с Тео Гомесом случилось что-то серьезное, однако сообразил, что Рауль, очевидно, вообще считает Тео способным на определенного рода поступки, поэтому ответил коротко:
— Боюсь, что так, парень.
Рауль Трухильо вздохнул, и Роман заметил, что по его лицу пробежала тень.
— Что из себя представляет Тео Гомес?
Теперь лицо Рауля Трухильо выразило удивление.
— Не пойму вашего вопроса, лейтенант, в каком смысле?
— В самом прямом, — ответил Роман, переменив позу. — Мне надо знать, что он за человек — с твоей точки зрения, разумеется.
Рауль Трухильо впервые за время их разговора опустил голову.
— С какой стороны взглянуть, — сказал он, наконец подняв взгляд на Романа.
— Объясни.
— То есть я хочу сказать... Он сильно изменился, понимаете?
— Изменился?
— Да-да, изменился. — Рауль кивнул. — Мы познакомились с ним в армии пять лет назад. Служили в одном пехотном подразделении и очень сдружились. — Он умолк, а потом вдруг спросил: — Вас не затруднит дать мне сигарету?
Роман усмехнулся, достал пачку «Популарес», протянул юноше, чиркнул зажигалкой. Рауль жадно вобрал в себя дым, но курил не затягиваясь.
— Мы были хорошими друзьями, лейтенант, — продолжал он, — очень хорошими. Один как бы дополнял другого.
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас объясню. Тео в те годы был очень неровным, порывистым, я же его полной противоположностью. Вернее сказать, я и сейчас такой. Я как бы уравновешивал его, дополнял. А он — меня. — Рауль встал, погасил сигарету в пепельнице на столе декана. Потом опять сел и продолжал: — Я бы сказал, что Тео в то время был очень строптивым парнем, но он неплохой, просто у него трудный характер. Я не хочу оправдывать его, но думаю, что все это следствие... ну, в общем, об этом часто говорят психологи... Я имею в виду его отца.
— А что его отец? Я слышал, он умер, когда Тео был еще маленький, не так ли?
— Верно. Но это был гнусный тип. Когда он напивался, бил жену и... Тео всегда говорил о нем с ненавистью. Он умер, когда Тео было лет десять-двенадцать. Понимаете, что я хочу сказать?
— Понимаю, — сказал Роман. — И что же дальше?
— Трудный он был парень. Помню, в первую же неделю нашего пребывания в лагере, это было в Абана-дель-Эсте, он подрался в душевой с одним новобранцем, здоровенным негром вот с такими плечами, — Рауль развел руки в стороны. — Этот негр крепко его отделал, ведь Тео — не знаю, видели ли вы его, — не очень-то здоров, примерно такой, как я, разве что еще пониже ростом. Негр несколько раз сбивал его с ног, но Тео тотчас вскакивал и снова лез в драку. Дрались они минут десять, пока не пришли офицеры. — Немного передохнув, Рауль продолжал: — В душевой тогда было еще несколько новобранцев, но они не вмешивались. Негр вначале ухмылялся, а потом ему стало не до смеха, и он все повторял: «Может, хватит, паренек?» Тео несколько дней ходил с заплывшей физиономией. Но дело не в этом. Знаете, что он сказал, когда вошли офицеры и увидели его на полу с разбитым лицом? Что поскользнулся на кусочке мыла. Они, естественно, не поверили. — Рауль поднял взгляд к потолку, словно что-то припоминая. — Тео был смелым парнем, лейтенант.
— Вижу, — сказал Роман. — А как вы подружились?
— Уже забыл. Скорее всего, случайно заговорили. Да, помнится, уже в первом увольнении были вместе. Ездили в Вибору на день рождения одной моей знакомой, ей исполнялось пятнадцать лет. Там он и познакомился со своей будущей невестой. Вы с ней еще не говорили? Ее зовут...
— Вики Каррерас, — перебил его лейтенант. — Да, я говорил с ней. Она-то и сказала мне, что ты лучший друг Тео. Точнее, был его лучшим другом.
Рауль опустил голову.
— Я бы с удовольствием продолжал с ним дружить, лейтенант, честное слово. Но я уже говорил... Тео сильно изменился.
— Расскажи еще что-нибудь о нем, — мягко попросил Роман.
Рауль отозвался не сразу. Подняв голову, он взглянул на Романа.
— Все три года, что продолжалась наша служба в армии, мы были с ним неразлучны. Он собирался стать инженером, а я — архитектором. Мы строили разные планы. Мне кажется, я был единственным, с кем Тео был откровенен. Он рассказал мне о своем отце, о том, что его мать страдает эпилепсией...
— Эпилепсией? — удивился Роман.
— Да, мне ее очень жаль. Вы ее видели? У нее ангельский характер. Хотя, на мой взгляд, именно она испортила Тео.
— Каким образом? — спросил Роман, заранее зная ответ.
— Чрезмерной опекой, как выражаются психологи. Хотя, конечно, это можно понять. Младший в семье, единственный сын, отец умер. Да еще обстоятельства его смерти.
— Она говорила мне, что отец Тео умер от инфаркта.
— Так и сказала? — растерянно пробормотал Рауль.
— А разве это неправда?
— Да, лейтенант, неправда.
— Ты знаешь, отчего он умер?
Рауль кивнул.
— Знаю.
— Так отчего же?
— Несчастный случай, — ответил юноша, не поднимая глаз. Потом резко вскинул голову. Лицо его было напряжено. — Вики вам ничего не говорила?
— Нет. — Роман был явно заинтересован. — Расскажи мне поподробней об этом несчастном случае.
— Значит, так... — нерешительно начал Рауль. — Он ведь был еще совсем ребенок...
Роман выжидающе молчал.
— Я уже рассказывал вам, что отец бил их. Мать. И самого Тео. И вот однажды вечером... Отец часто напивался, я уже говорил...
Речь Рауля вдруг стала бессвязной, и Роман заметил, что руки юноши дрожат.
— В общем, в тот вечер он сильно избил мать Тео. Кажется, у нее как раз был приступ, но ему было наплевать. И тогда Тео изо всех сил толкнул его. Конечно, ему было всего лет десять или одиннадцать...
— Толкнул? — медленно повторил Роман и на мгновение закрыл глаза. Лицо его передернулось. — Вики знала об этом? — спросил он, не глядя на Рауля.
— Не знаю, — ответил тот. — Думаю, что нет.
Роман поднял голову. Лицо его было вновь невозмутимо.
— Хорошо, продолжай. Почему вы перестали дружить?
Он вынул из кармана сигареты, взял одну себе, другую протянул Раулю. На этот раз тот не отказался.
— Мне не нравились его приятели, — сказал Рауль. — Вернее, некоторые из его приятелей, что появились у него после армии.
— Что это были за приятели?
— Дерьмо, а не люди, лейтенант. Извините, что я так говорю, но они того заслуживают.
— Ты был с ними знаком? — допытывался Роман, оставив без внимания извинения юноши.
— Одного из них я видел раза два. Тео познакомился с ним, когда хотел купить мотоцикл. Тео работал тогда на бензоколонке, на улице Инфанта, почти рядом со своим домом.
— Когда это было? — спросил Роман, записывая что-то в блокнот.
— Значит... Он там работал... Он поступил туда два года назад, сразу после армии.
— Я не о том. Я о покупке мотоцикла.
— А, это было с год назад. Тео сказал, что один тип предлагает ему купить мотоцикл, и мы вместе отправились посмотреть. Зашли в парк Фратернидад. Там он нас и ждал. Мне он очень не понравился. В конце концов мотоцикл Тео так и не купил, но с его хозяином продолжал поддерживать отношения. С ним и с другими такими же типами.
— А откуда ты узнал, что эти люди... дерьмо, как ты выражаешься?
Рауль сделал весьма красноречивый жест рукой, в которой держал сигарету.
— Достаточно было взглянуть на них. Но дело не в этом. Вскоре Тео стал меняться. Занялся какими-то махинациями. Об учебе и думать забыл.
— Какими махинациями?
Рауль долго молчал в нерешительности.
— Понимаете, лейтенант...
— Я здесь в связи с другим делом, — перебил его Роман. — Но если ты действительно хочешь помочь человеку, который был твоим другом, расскажи мне все, что знаешь.
— Он начал торговать разными шмотками, — проговорил Рауль, потупившись. — На черном рынке. — Потом вновь поднял взгляд на Романа. — Я не раз пытался поговорить с ним начистоту, мне казалось, он прислушивается к моим словам. Но однажды он меня оскорбил, и с тех пор мы перестали встречаться.
— Из-за чего же он тебя оскорбил?
— Я прямо сказал ему, что он занимается грязными делами, что его знакомые — шайка преступников, мешающих нашей революции.
— А сам Тео как относился к революции?
— Когда мы были в армии, он, конечно, ее поддерживал, — твердо сказал Рауль. — Хотя и не очень активно. Но он был за революцию, в этом я не сомневаюсь. Все началось позднее... Понимаете, нельзя считаться революционером и якшаться с подобными типами.
Роман потушил сигарету. Рауль тоже.
— Ты запомнил кого-нибудь из них? Подумай хорошенько, это очень важно.
— Одного запомнил, — без промедления ответил Рауль. — Владельца мотоцикла. Все называли его Ястреб.
Роман сделал пометку в блокноте.
— Ястреб, — пробормотал он. — Какой он из себя?
— Довольно светлый мулат. Да! — спохватился Рауль. — Он в то время постоянно околачивался в районе Прадо, у кинотеатра «Фаусто». Тео говорил, что всегда с ним там встречается.
— Сколько ему лет?
— Лет двадцать с небольшим. Он худой, жилистый, крепкий.
— Это все? Больше ты ничего о нем не знаешь?