Нигилизм помогает нам обнажить фантастическую незавершенность грандиозного рационалистического проекта Лессинга. Человечество утратило те ценности, которые должно было обрести в самом себе, и мы еще не завершили обучение, оно нам только предстоит. Источник долга сейчас – это одновременно привлекательность и причастность, это преемственность и общность.
Чарльз Тейлор, один из самых чутких к кризису современного индивидуализма философов, писал на эту тему:
«Если подлинность означает верность самим себе, восстановление нашего своеобразного „ощущения бытия“ [выражение, используемое Руссо для обозначения самого близкого контакта с самими собой], то, возможно, мы сможем полностью осознать это, только если признаем, что это чувство связывает нас с куда большей целостностью [connect us to a wider whole]. <…> Возможно, потерю чувства принадлежности из-за диктуемого социумом порядка необходимо компенсировать более сильным и более интимным чувством нашей сопричастности [by a stronger, more inner sense of linkage]». (he Malaise of Modernity, «Болезнь современности», 1992.)
Потому что общество – это, по сути, реальность, обучающая нас самому главному долгу, который только может быть у человека, заставляющая нас чувствовать его «своим» в полном смысле этого слова: это долг быть самими собой.
14. Эмоции, живущие в нашей голове: «Головоломка»
«Никогда не гадали, глядя на человека, что там у него в голове? [Do you ever look at someone and wonder, what is going on inside their head?]». С этого вопроса начинается одна из самых обсуждаемых картин последнего времени, «Головоломка», – «обычный» мультфильм 2015 года от “Pixar” о детях и для детей, сюжет которого строится на динамике наших отношений с реальностью. Как взаимосвязано то, что «внутри» нас, с тем, что «снаружи»? Как вещи, события, происшествия влияют на процессы в нашем мозгу, как влияют на его работу? И в какой степени эмоции обусловливают процесс познания мира?
Мультфильм рассказывает историю одиннадцатилетней девочки Райли: заботливые родители и любовь к хоккею – так проходит ее счастливое детство в заснеженной Миннесоте, но внезапно отец девочки получает новую работу, и вся семья вынуждена переехать в Сан-Франциско, что совершенно не радует нашу героиню. На новом месте Райли испытывает глубокую эмоциональную травму: сперва ужасный новый дом, затем школа, где нет ни одной подруги, и даже пицца из бара на углу с начинкой из отвратительной брокколи!
Но на самом деле основное действие фильма происходит в другом месте – в голове Райли, где мы можем наблюдать за происходящими в ее мозгу процессами. А настоящие главные герои – это чувства, пять эмоций в мозгу девочки – своеобразной платоновской пещере, – их зовут Радость, Страх, Гнев, Брезгливость и Печаль, а выглядят они как симпатичные разноцветные человечки, которые общаются друг с другом и реагируют на события в жизни девочки; их поведение символизирует разнообразные психические и физиологические реакции на происходящее. Это и есть те самые «первичные эмоции», о которых рассказывают эволюционные психологи, например Роберт Плутчик в своей книге «Психология и биология эмоций» (1968). Разум похож на большой архив, где хранятся разнообразные данные, изображенные создателями мультфильма в виде разноцветных шаров, чей цвет зависит от эмоции, которую мы испытывали во время того или иного события в жизни. Эти шары перемещаются по каналам нервной системы и распределяются по разным «островам», парящим в разуме Райли, а душевное состояние девочки выстраивает (но может и разрушить) восприятие окружающих ее вещей. Есть остров семьи и дружбы, остров честности, остров хоккея и даже остров озорства – все вместе они формируют личность Райли. Когда данные памяти отделяются от эмоций, они превращаются в плоские геометрические формы абстрактных мыслей, а когда воспоминания исчезают, то они оказываются в черной бездне подсознания.
Но эта история начинается гораздо раньше. Согласно эмпирическому учению шотландского философа XVIII века Дэвида Юма, которое лежит в основе многих современных теорий о разуме, наши знания о мире – это не сам мир, а лишь наши субъективные реакции – чувства и эмоции, – влияющие на нас извне и регулирующие движения духа внутри нас. Но даже наше индивидуальное «Я» не существует в полном смысле этого слова, будучи всего лишь пучком восприятий, которые удерживает вместе привычка, сплетающимся из памяти (мы запоминаем то, что пережили) и воображения (с помощью которого мы предвидим события). Таким образом, как бы сильно мы ни «пробовали унестись воображением к небесам или к крайним пределам Вселенной; в действительности мы ни на шаг не выходим за пределы самих себя»[64] (Д. Юм, «Трактат о человеческой природе», 1739–1740). В таком случае «Я» похоже на театр, на сцене которого идет все время новая и постоянно меняющаяся пьеса. Создатели «Головоломки» скорее назвали бы место, где происходит действие диспетчерской. Это история жизни, подобная голливудской «фабрике грез», ею движут пять эмоций, которые нажимают кнопки на пульте и передвигают рычаги, чтобы отреагировать на событие, проконтролировать поведение девочки, найти возможный или невозможный баланс.
Юм был противником Декарта, главного авторитета своего времени, который высказал теорию о том, что как бы сильно эмоции (он называл их страстями души) ни заставляли нас «двигаться» и «наслаждаться жизнью», они не могут повлиять на процесс объективного познания мира, которое ограничивается геометрически-механическими измерениями научного знания (Р. Декарт, «Страсти души», 1649[65]). С той поры «рационалистический» способ получения знания стал главенствующим, свободным от субъективных чувств и оценок, но при этом слишком ненадежным, чтобы гарантировать миру объективность.
Что общего между позициями Декарта и Юма, смотрящих на одну проблему с противоположных точек зрения? Риск возникновения пропасти между холодной рациональностью знания и теплой эмоциональностью чувств. Кто-то может предпочесть первое или второе (не только на уровне философских теорий, но и в жизни), но факт остается фактом: кажется, что одно всегда исключает другое. Однако, внимательно взглянув на наш повседневный опыт, мы заметим как минимум одну точку соприкосновения между этими двумя явлениями: когда мы встречаемся с чем-то удивительным, то чем сильнее оно на нас влияет, тем больше нам хочется понять, что это такое, поразмышлять об этом, узнать, что это на самом деле.
Беседуя о мультфильме с разными людьми и читая отзывы в итальянских и зарубежных газетах, я выделил два наиболее распространенных мнения: некоторые (я имею в виду Антонио Полито из “Corriere della Sera”) справедливо отмечают, что в сценарии «Головоломки» не хватает разума – той способности, которая отвечает за руководство эмоциями и позволяет им выражаться в суждениях и знаниях. Бедняжка Райли кажется пешкой в «игре» своих эмоций и никогда не сможет стать по-настоящему сознательным, свободным и ответственным человеком. Другие (например, Джулиан Баггини из “Guardian”) отмечают, что картина соответствует новейшим открытиям в нейробиологии, где «Я», или «Эго» (self), иногда представляет собой повествование, инициируемое эмоциями и собранное воедино памятью, но по своей сути не является чем-то «постоянным» и стабильным. Короче говоря, для некоторых девочка в мультике – просто индивид без разума, все ее реакции сводятся к сантиментам; другие же отмечают, что в этом возрасте (но только ли в этом?) подростки и в самом деле руководствуются исключительно эмоциями.
Мне кажется, что этот мультфильм интересен именно потому, что поднимает вопрос: наш разум – абстрактная способность, «руководящая» прибавка к нашим эмоциям или же самостоятельная единица, находящая свое воплощение в нашем теле и чувствах? И являются ли последние только инстинктивными механизмами или же несут в себе след сознательного суждения, проявлением личной «свободы», на которую влияют эмоции?
Конечно, в наши дни ни одна нормальная теория эмоций не ограничивается достижениями нейробиологии и не рассматривает их как реактивные явления исключительно физиологического порядка. Эмоции рассматриваются, скорее, как процессы или алгоритмы обработки реакций на внутренние и внешние раздражители, основанные не только на реактивной пассивности, но и на адаптивной активности нейронов. Как деятельность, которая переходит от уровня бессознательного к отчетливому осознанию того, что мы чувствуем. Но затем когнитивная картина расширяется еще больше, доказывая (как убедительно показывает нейробиолог Антонио Дамасио, особенно в своей знаменитой книге «Ошибка Декарта» (L’errore di Cartesio, 1994)), что эмоции играют решающую роль для процесса нашего мышления и для механизмов принятия решений.
Это экспериментально доказанное утверждение позволяет нам пересмотреть две крайние позиции, господствующие в нашей нигилистической эпохе: на самом деле для внимательного наблюдателя ни одна из двух не может стать единственно верной, потому что одно всегда обязательно подразумевает и другое. Но в коллективном воображении они существуют как альтернативы друг другу. С одной стороны, это объективный мир вне нас, измеряемый научной рациональностью; с другой стороны – мир внутри нас, субъективное чувство, с помощью которого мы воспринимаем себя. Внешний мир всегда будет таким, какой он есть, неумолимо и неизбежно, потому что он не зависит от нас, наших вкусов, восприятий и мнений. Тем не менее внутренний мир никогда не будет таким, каким является на самом деле, а только таким, каким мы его представляем или ощущаем – ограниченным субъективным мнением индивида.
Можно выразиться и так: мир развивается независимо от нас, следуя эволюционной логике, не имеющей точных и узнаваемых целей, кроме как развитие адаптивных реакций на импульсы окружающей среды. У него нет целей, только необходимость или случайные события. Таким «является» мир. Но цели и задачи, без которых люди не мыслят своей жизни, прячутся теперь не в небе среди неподвижных звезд: это не трансцендентные мотивы, а наши субъективные чувства.