— Зеленый «рено» они увидели издали. Он стоял возле здания милицейского поста. Навстречу подъехавшей «варшаве» вышел сержант Казимеж Гранушевский и отрапортовал прибывшему начальству:
— Распоряжение варшавского управления выполнено. Разыскиваемая зеленая машина марки «рено» задержана под предлогом превышения скорости и создания аварийной обстановки на дороге. Водитель машины, гражданка Барбара Ярецкая, находится под арестом.
— Где?! — завопил майор с таким выражением на лице, что спутники его не удержались от смеха.
— У нас, на посту, товарищ майор, — ответствовал сержант с сознанием хорошо исполненного долга. — Правда, не было указаний насчет нее, но я решил для верности посадить под замок. Это же не баба, а тигрица! — уже неофициальным тоном добавил сержант. — Когда я ей сказал, что за опасную езду с превышением скорости я вынужден отобрать у нее права и задержать до выяснения дела, я думал, она мне глаза выцарапает своими серебряными когтями. А что она тут наговорила о милиции и о вас, майор! Извините, но этого я передать не осмеливаюсь. Только когда я наконец не выдержал и вытащил дубинку да пригрозил, что приложу ей по мягкому месту, она позволила без сопротивления препроводить себя под арест. Спрашивал, не хочет ли она есть или пить — мы могли бы взять для нее чего-нибудь в закусочной, — говорит, ничего не нужно. И так смотрела при этом своими зелеными глазищами, словно убить хотела!
— Побойтесь бога, сержант, — майор схватился за голову, — что вы натворили! Выпустите ее немедленно!
— У нас не было никаких указаний, — оправдывался сержант. — А она лаялась по-страшному. Что оставалось делать?
— Ну хорошо. — Майор должен был признать, что сержанта, в сущности, упрекать не за что. — Благодарю вас за оперативное и точное выполнение распоряжения. Вы сделали очень важное дело. А теперь освободите задержанную.
— Слушаюсь! — Сержант Гранушевский исчез внутри здания, а через минуту оттуда вышла Барбара Ярецкая.
Увидев Калиновича и Рушинского, стоящих рядом с милицейской «варшавой», она направилась прямо к ним.
— А-а, пан майор и… пан меценат! — От бешенства у нее даже голос прерывался. — Так вы, оказывается, вдвоем развлекаетесь такими шуточками! Правда, майор еще вчера обещал мне нечто подобное, но я-то думала, что это не более чем бахвальство слишком самоуверенного сотрудника милиции. Вы что же, полагаете, что вам все позволено?! Уверяю вас, майор, что на такого рода шуточки я сумею ответить должным образом.
— Послушайте, пани Барбара… — попытался прервать адвокат.
— Я еще не кончила. Сейчас же возвращаюсь в Варшаву и еду прямо в Главное управление милиции. Надеюсь, что там очень обрадуются, когда узнают, какие прыткие сотрудники в их подчинении. А у вас, пан Рушинский, я буду сразу после обеда со своим адвокатом, которому вы передадите все мои дела. Я могу ехать? Или, может быть, я все еще арестована?
— Конечно, нет. Этот арест — досадная ошибка. И я приношу вам свои глубокие извинения.
— Объясняться вы будете не передо мной. Я же считаю ваше поведение крайне недостойным. Это не только злоупотребление властью, но еще и свинство! А я-то поверила, что сотрудник милиции может быть человеком, даже приятным человеком! Плелась по этому пустынному шоссе как черепаха, не превышая восьмидесяти километров. Помнила о данном мною слове! Идиотка!
Ярецкая подошла к машине и обратилась к сержанту:
— Верните мне ключи от машины.
— К сожалению, — вступил в разговор капитан Длугошевский, — пока вам отсюда уезжать нельзя. Прошу вас въехать во двор. Нам нужно осмотреть машину.
— А вы кто такой?!
— Капитан Длугошевский из автоинспекции, к вашим услугам. С сержантом Богуцким из той же инспекции мы должны осмотреть машину. Только после этого вы сможете продолжить путешествие.
— Машина в прекрасном состоянии! Не далее как вчера она была подготовлена к поездке специалистом. Я вас поняла: вы хотите каким-либо образом оправдать действия майора Калиновича.
— Мы приехали сюда не для развлечений, — возмутился капитан, — и здесь нет никого, кого бы следовало выгораживать. Я повторяю вам — поставьте машину во двор. Мы постараемся как можно скорее закончить наше дело. Ваше присутствие при осмотре машины обязательно. Чтобы потом вы не обвинили нас в умышленной порче машины. И советую взять себя в руки.
Слова капитана Длугошевского подействовали на Барбару Ярецкую как ушат холодной воды. Ни слова не говоря, она села за руль и перегнала машину во двор. Капитан и сержант надели рабочие комбинезоны и, вооружившись инструментами, приступили к работе.
— Начнем с обшивки, — распорядился капитан.
В сиденьях, под сиденьями все оказалось в порядке.
— К сожалению, нам придется вылить весь бензин. После анализа вам его вернут.
— Делайте что хотите, — пожала плечами Ярецкая. — Хотя я никак не пойму, к чему вся эта комедия.
Сержант Богуцкий перелил бензин в канистры, принеся их из милицейской «варшавы», потом отлил немножко в небольшую бутылочку, внимательно посмотрел на свет и понюхал.
— Думается, и здесь порядок, — сказал он, обращаясь к капитану.
— Так, на глазок, трудно с полной уверенностью утверждать что-либо. Надо будет все же отправить на анализ.
— Ну, а теперь посмотрим колесики. — Сержант снял колпаки со всех колес и проверил, крепко ли завинчены гайки.
— Все как следует.
— Я думаю! — язвительно заметила Ярецкая. — Ищите, панове, ищите дальше.
— Кто ищет, случается, и находит, — философски сказал капитан и принялся за детальное исследование рулевого управления. Когда через несколько минут он выпрямился, глаза его блестели. — Прошу вас, пани Ярецкая, посмотрите сюда. Наклонитесь только больше. Майор! Сдается, мы нашли…
— Калинович и Рушинский, стоявшие в стороне и издали наблюдавшие за работой специалистов, подошли к машине.
— Теперь видите?
— Ничего не вижу… А в чем дело? — удивилась Ярецкая.
— Рулевая колонка в «рено» крепится тремя болтами и тремя гайками, — объяснил капитан, — а у вас только один болт. На месте же двух других — пустые отверстия. Можно только удивляться, как вам удалось доехать до Едлинска. При скорости больше ста километров этот единственный болт вылетел бы давно: на десятом, от силы — на пятнадцатом километре. Спасла вас только небольшая скорость. Попробуйте рукой этот оставшийся болт — чувствуете, он уже ослаблен. Еще несколько километров, несколько поворотов — и вы потеряли бы управление. Руль поворачивался бы, а машина — нет. Она бы летела сама по себе, куда ей заблагорассудится. Ну, а что было бы потом на этом шоссе, обсаженном с двух сторон деревьями, я думаю, вы и сами догадываетесь. Вот так-то! А вы изволили сказать, что здесь разыгрывается комедия.
Барбара Ярецкая выпрямилась. Наконец охрипшим голосом сказала:
— Простите меня, если можете, и большое вам спасибо. — Ярецкая протянула руку капитану, а затем старшему сержанту. Потом медленно, как будто лишившись сил, подошла к майору и адвокату: — Я вела себя как последняя кретинка. Простите меня. Вам, майор, я обязана жизнью. Извините меня за все, что я здесь наговорила.
— Моей заслуги здесь нет. Уж если благодарить, то не меня, а мецената Рушинского. Ведь это он уговорил меня задержать вас.
— Меценат? Но почему? — обратилась Ярецкая к адвокату.
Майор поднес палец к губам. Рушииский понял знак и ответил:
— У меня, пани Барбара, было странное предчувствие. Мне приснился сон, что вы попали в аварию, и я прямо с утра побежал к майору, который тоже опасался, что вы дадите волю своей страсти к быстрой езде. Я знал, что вы очень устали, что нервы ваши после всего пережитого измотаны до предела, так недолго и до беды. Вот я и уговорил майора задержать вас и еще раз проверить состояние вашей машины. Предчувствие, как вы сами убедились, не обмануло меня.
Ярецкая была так взволнована, что приняла это наивное объяснение адвоката за чистую монету.
— Что же мне теперь делать? — озабоченно спросила она. — Есть ли здесь какая-либо мастерская, которая могла бы устранить эту поломку?
— Конечно, нет! — Майор сказал это так, как будто всю жизнь прожил в Едлинске. — Кроме того, ведь нужны болты и гайки только от «рено».
— В таком случае возьмите меня с собой в Варшаву. Машину я оставлю здесь. Может, Зигмунту удастся еще сегодня достать эти проклятые болты. Мы вернемся с ним сюда, и он сделает необходимый ремонт.
— У меня есть план получше, — сказал майор. — Я сейчас позвоню в Варшаву вашему племяннику и попрошу его приехать сюда.
— Вот хорошо! — обрадовалась Ярецкая.
— Позвольте вам сделать еще одно предложение: возьмите с собой мецената и навестите местную закусочную, выпейте там кофе и подождите нас там, а мы с капитаном позвоним в Варшаву и объясним пану Квасневскому, что ему следует взять с собой, чтобы исправить машину. Хорошо? А потом присоединимся к вам.
Адвокат понял, какую игру замышляет майор, и, взяв под руку Барбару Ярецкую, сказал:
— Прекрасная мысль, майор. Я голоден как волк, да и от кофе не откажусь. Идемте, пани Барбара.
— Закусочная в ста метрах вправо от нас, — объяснил сержант Гранушевский.
Сплавив в закусочную хозяйку зеленого «рено», майор пошел в комнату сержанта Гранушевского и оттуда соединился с Варшавой, а затем с мастерской Ярецкой. Вторую трубку дал капитану Длугошевскому, чтобы он записал разговор. Магнитофонами, как известно, милиция в малых населенных пунктах еще не располагала.
— Могу я поговорить с Зигмунтом Квасневским?
Квасневский у телефона.
— Говорит начальник милицейского поста в Едлинске. У меня печальное известие. Гражданка Барбара Ярецкая…
— Что случилось? Авария?
— Да. Машина, шедшая на большой скорости, ударилась о дерево. Около самого Едлинска.
— А Барбара?
Пытались спасти. Жила десять минут. Успела только сказать, чтобы мы известили вас о случившемся.
— На том конце провода воцарилось молчание.