— Машина не так уж пострадала. — Майор продолжал играть роль начальника поста. — В момент аварии ее занесло, и она ударилась о дерево боком. Мы ее доставили к посту и охраняем до прибытия прокурора. Сейчас позвоню ему в Бялобжег, ведь он будет проводить следствие. Впрочем, это только формальность, ибо дело ясное. Тело погибшей, а также машину родственники смогут взять только после того, как прокурор даст разрешение.
— Я выезжаю к вам. Через час буду.
— Хорошо, ждем вас. — Калинович положил трубку.
— Ну и напустили вы на него страху, — заметил капитан. — Примчится сломя голову с двумя болтами в кармане, чтобы подбросить в машину. Правильно сделали, что сказали о незначительном повреждении машины. Он понял, что болты и гайки должны быть в машине, в противном случае эксперты смогут прийти к выводу, что кто-то их убрал перед тем, как Ярецкая выехала в Закопане. Вы это хорошо придумали.
— У нас нет другой возможности получить доказательства. Мы же не располагаем уликами. У нас есть только подозрения. И если он приедет без этих двух болтов, мне придется извиниться перед ним и еще долго оправдываться перед начальством.
— Если это его «работа», он наверняка прихватит с собой болты и постарается подбросить их в машину или хотя бы возле места катастрофы.
— Он приедет сюда, ибо не знает, где именно произошла авария, я сказал ему, что автомобиль стоит у милицейского поста.
— В общем, будем ждать.
— Капитан, давайте и мы перекусим и выпьем кофе. В нашем распоряжении целый час. Идемте в закусочную.
После закусочной все собрались в комнате сержанта Гранушевского. Ярецкая по-прежнему оставалась в полном неведении. Майор Калинович сказал ей только, что разговаривал с ее племянником и тот уже выехал. Сержант Гранушевский, предупрежденный о скором визите «гостя», соответствующим образом подготовился к встрече.
И вот наконец перед зданием милицейского поста остановилась «варшава».
— Пани Барбара, — сказал майор, — я вас прошу не много побыть здесь. Хорошо?
— Почему?
— Поверьте мне, так нужно. Скоро я вам все объясню. Майор, адвокат и остальные вышли в соседнюю комнату, куда сержант уже пригласил Зигмунта Квасневского.
— О, пан майор и пан меценат, вы здесь? — удивился молодой человек.
— Нас тоже уведомили о случившемся, — ответил майор Калинович.
— Какое страшное несчастье! — На лице Квасневского появилась страдальческая мина.
— Жаль, но теперь ничего уж не поделаешь.
— Бедная Бася! Надеюсь, она не очень мучилась. Могу я ее видеть?
— Минуточку. — Майор вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся с Ярецкой.
— Зигмунт, — обратилась к племяннику ничего не подозревавшая Ярецкая, — как хорошо, что ты так быстро приехал. С тобой эти болты?
Квасневский на секунду остолбенел, будто увидел призрак. Но тут же, поняв свой промах, рванулся к двери и… попал в мощные объятия сержанта Гранушевского. Другой сержант быстро и умело ощупал молодого человека, проверяя, нет ли у него оружия, а затем обыскал его. Болты и гайки лежали в правом кармапе пиджака преступника. Сержант вытащил их и положил на стол.
— Что вы делаете? Что здесь происходит? — Ярецкая все еще ничего не понимала.
— Перед вами, — указывая на Квасневского, начал майор, — убийца Влодзимежа Ярецкого и Романа Брегулы. Он пытался также убить Адама Чнхоша, а сегодня — свою родную тетку, отвернув две гайки и вытащив болты, крепившие рулевое управление. Извещенный нами о катастрофе и смерти Барбары Ярецкой, он привез вот эти части, чтобы незаметно подбросить в машину.
— Зигмунт! Ведь это неправда?! Племянник молчал.
— Скажи, что это не так! Этого не может быть! — Барбара Ярецкая побледнела как смерть, пошатнулась и, наверное, упала бы, если б не майор Калинович. Он подхватил несчастную женщину и увел в соседнее помещение. За ними устремился и адвокат Рушинский.
Тем временем офицеры милиции приступили к официальному допросу преступника и составлению протокола. Час спустя милицейская «варшава» неслась в столицу. В ней сидели убийца и сопровождавшие его капитан Длугошевский и старший сержант Богуцкий.
Барбара Ярецкая и майор Калинович вернулись в Варшаву на зеленом «рено». Две гайки и два болта, найденные у Зигмунта Квасневского, были приобщены к протоколу как вещественные доказательства. Однако точно такие же были без труда найдены у местного механика в Едлинске.
Итак, за короткий срок майору Калиновичу во второй раз пришлось отвозить домой Барбару Ярецкую. А дома вновь окружить ее заботой, эта женщина пережила два столь тяжелых потрясения в течение одного дня.
У адвоката Мечислава Рушинского выдался трудный день. Заседание суда, начавшееся в девять утра, затянулось до пяти вечера. Процесс был сложный, потребовавший от адвоката большого напряжения.
Теперь, паркуя свой «фиат» на Маршалковской, он чувствовал себя абсолютно опустошенным, выжатым как лимон. И мечтал об одном, о чашечке кофе, но только таком, о котором Талейран говорил, что он должен быть «черным как ночь, сладким как грех, горячим как любовь и крепким как проклятье».
Адвокат направился в ближайшее кафе, находившееся на третьем этаже. Он любил сюда заглядывать. И хотя кофе здесь подавали совсем не такой, о котором говорил наполеоновский дипломат, но тут всегда было много красивых девушек, было на что посмотреть и за кем поухаживать.
Рушинский задержался в дверях и внимательным взглядом обвел зал. За небольшим столиком в глубине кафе возле окна он заметил красивую женщину с иссиня-черными волосами и большими зелеными глазами. Напротив нее сидел мужчина, по-спортивному подтянутый, светловолосый и загорелый.
Неужели майор Калинович прибегнул к своему излюбленному, методу полуофициального допроса? Кажется, даже его усовершенствовал? Ибо тонкая женская рука покоилась в его руке…
Адвокат незаметно выскользнул из кафе и направился в свой «Шанхай».
Казимеж КоркозовичБЕЛОЕ ПАЛЬТО В КЛЕТКУПеревод В. Иванова
Сквозь сонное забытье, еще не совсем придя в себя, Кароль Пажистый услышал тихий шепот:
— Кароль… Послушай, Кароль…
Шепот развеял остатки сна, но он решил притвориться спящим. Лежал на боку, подложив под голову руку, глубоко дышал, не открывая глаз. Она осторожно коснулась его плеча и повторила:
— Кароль… Ну, Кароль…
В следующее мгновение он понял, что лежит один. И тут же услышал, как она сняла телефонную трубку и набирает номер. Он насторожился и решил дальше притворяться спящим.
Чуть приоткрыл глаза. В комнате царил серебристый полумрак, так как свет уличного фонаря пробивался сквозь задернутые шторы. Он разглядел склонившуюся над телефонным аппаратом Анку. Света было вполне достаточно, чтобы она смогла разглядеть цифры на диске.
До него донеслись обрывки фраз:
— …у приятельницы… на Охоте… Мы только что вернулись из города… Перестань, не болтай глупости… Да… понимаю… — Потом с явным нетерпением: — Да, слышу, номер двадцать шесть… но где эта Градовая находится? Хорошо, буду…
Едва слышно стукнула осторожно положенная трубка. Анка скользнула под одеяло я, обняв Кароля за шею, притянула к себе. Теперь уже не было необходимости притворяться, так как существовала причина для пробуждения.
Вскоре он действительно заснул, крепко, без сновидений.
Проснувшись, он обнаружил, что снова лежит один. Посмотрел на часы. Было восемь. Он соскочил с кровати и только тогда заметил на столе листок бумаги с поспешно нацарапанными словами: «Добрый день — Анка».
Тревогу подняла уборщица, когда, придя на работу, обнаружила в помещении, где она хранила свой инвентарь, связанного вахтера.
Вскоре было установлено, что второй вахтер, который непосредственно охранял комнату кассира, лежит возле самой двери с глубокой раной в спине, в луже крови.
Никаких следов борьбы не было видно, лишь один из стульев оказался перевернутым. Все предметы на письменных столах — на столе кассира и на столе помощника — лежали на своих местах. Штора на единственном окне с прочной решеткой была задернута, сама решетка не повреждена. Дверцы несгораемого шкафа были приоткрыты, следов взлома на них не было, все находившиеся там деньги исчезли.
Расследование вел майор Выдма из Главного управления милиции. Для своего звания он был довольно молод, лет тридцати с небольшим, с резкими сухими чертами лица и гладко зачесанными темными волосами. Мундир он надевал только в случае крайней необходимости. Предпочитал гражданский костюм, который всегда сидел на нем безукоризненно, привлекая внимание прекрасного пола.
Удалив из помещения всех пришедших на службу сотрудников, потрясенных убийством и кражей, группа, ведущая расследование под началом поручика Герсона, приступила к работе, а майор, уже ознакомившись с происшедшим, отправился в дирекцию комбината.
— Директор приехал и ждет вас, — встретила его медноволосая секретарша. В ее голосе слышалось возбуждение, но она мило улыбнулась и кокетливо стрельнула глазками.
Директор Лемпицкий, полный, с крупной почти лысой головой мужчина, при виде входящего майора снял большие темные очки и, отложив их в сторону, поднялся из-за стола.
Представившись, он предложил сесть, майор опустился в кресло, стоявшее в углу кабинета.
— Какую сумму похитили? — спросил Выдма. Лемпицкий погрузился в свое кресло и беспокойно провел рукой по широкой лысине.
— Два миллиона восемьсот тысяч и еще сколько-то там…
Выдма тихонько присвистнул.
— Как же случилось, что такие большие деньги остались на ночь в кассе?
— Деньги были получены для зарплаты. Их должны были раздать вчера, да вот пришлось перенести на сегодняшний день…
— Почему же перенесли выдачу?
— Помощник кассира пришел на работу с зубной болью, воспалилась надкостница, он ушел вырывать зуб. Главный бухгалтер, который отпустил его, говорят, что щека у того была припухшей. Кассир без помощника деньги выдавать отказался и предложил перенести выдачу зарплаты на сегодня, я согласился, договорившись предварительно с заводским комитетом.