Вера опустила локти на колени, сцепив пальцы.
– Вы же слышали, о чем именно он его спрашивал? Из переписки мы поняли, что убийца совершил несколько преступлений в детстве и юношестве. Когда Эмиль заговорил с ним о школе и университете, тот не мог сдержать вегетатику. Он замирал, задерживал дыхание и бледнел, его пальцы тряслись. Всего этого не случилось бы в более спокойной обстановке. Он опытный преступник и мог бы выдержать простую беседу. Бьюсь об заклад, он ее много раз рисовал у себя в воображении, готовился. Эмиль знал это, поэтому сделал так, чтобы тот был застигнут врасплох. Не успел не то чтобы подготовиться, но и сообразить, что происходит. Если потеряли контроль вы – опытный солдат, спецагент Федерального Бюро, то и он тоже.
– Все это было затеяно за моей спиной. А инспектор знал?
– CNP знал только то, что преступник в музее. Вы разве не заметили? Инспектор, бедолага, в обморок упал. Уж он-то не актер, чтобы такое сыграть.
Леви поджал рот, уголки губ съехали вниз.
– Это незаконно, и Герши за это ответит.
– Вы любите кино? – спросила Вера, придвинувшись к нему ближе.
– Что?
– У вас есть любимый режиссер?
– К чему вы клоните?
– Ответьте. Например, видели фильмы Хичкока? «Психо»?
– Ну видел.
– Хичкок обманул актрису при сьемках «Психо». Взял ее якобы на главную роль и убил в первой трети фильма. Провались «Психо», карьера актрисы рухнула бы, потому что тогда зритель очень не любил неожиданных вывертов на экране. Ее звали Вера Майлз. – Она улыбнулась. – Мы тезки. А Бертолуччи? Знаете, что выкинул этот итальянец? Он позволил совершиться акту насилия в его ленте. Марии Шнайдер не сказали, что в сценарии задумана сцена насилия, настоящего, телесного, страшного. Марлон Брандо надругался над ней, Бертолуччи заснял. А зрители восхищались одним из лучших его фильмов – «Последнее танго в Париже». Русский режиссер Герман-старший страшно третировал Людмилу Гурченко, доводил ее до слез, чтобы заставить испытывать нужные эмоции при сьемках фильма «Двадцать дней без войны».
Леви слушал, сведя брови.
– Зачем вы говорите мне все это?
– Если бы Эмиль попросил вас сыграть страх, вы бы смогли? Даже великих актеров и актрис режиссеры вынуждены обманывать и манипулировать ими. Мы жили и живем по правилам двойных стандартов. Иногда, чтобы получить результат, нужно причинить кому-то неудобства, а любое благо, увы, приводит ко злу.
Вера закрыла глаза, не веря, что говорит все это. Она пытается оправдать насилие!
– Вы не психолог. – Леви покачал головой, глядя на нее с недоверием. – А философ-экзистенциалист какой-то.
– Разве вы со мной не согласны? Снимите розовые очки и признайте поражение. Тем более, что в драку полезли сами.
– Да все коту под хвост, эти выходки и мой нос. – Леви занервничал. – Убийца все равно ушел!
– Он себя этим дискредитировал. Теперь, по крайней мере, Аксель Редда не грозит арест. Французская полиция была на старте, чтобы посадить девочку: она явилась в музей в том же самом обличии, что и убийца. Эмиль не мог медлить.
– Она ему что, нравится?
– Возможно. И это доказывает, что он не психопат.
Раздался шум голосов. Из Зала Муз стали выходить полицейские и сотрудники поисковой группы с металлоискателями. Другие спускались по лестнице, которая располагалась справа от стойки «Информасьон». Те, кто вел обыск снаружи, вошли через двери у кассы. Начальники в штатском раздавали указания. Поиски решили прекратить.
От толпы отделился Эмиль, подошел к Вере и Джону Леви.
– Я приношу свои извинения, – обратился Эмиль к агенту, – что пришлось умолчать о ходе операции.
Тот поднялся и шагнул к нему так близко, что их носы соприкоснулись. Эмиль не дрогнул. Он смотрел открыто, без злобы и ждал нападения. Леви скосил глаза на группу полицейских и понял, что драка сейчас ни к чему. Он совладал с собой, отошел, продолжая пожирать шефа взглядом, полным ярости. Вера видела, как он сжимал кулаки, стискивал челюсти, заходили его желваки. После их разговора – она могла поклясться в этом – Леви будет хорошо контролировать свои эмоции, и не только, чтобы больше не ударить лицом в грязь перед Эмилем Герши, даже постараться его превзойти. Теперь между ними возникла искра соперничества. И Вера помогла ей разжечься.
Эмиль повернулся к ней.
– Аска сбежала из дома, – выпалил он.
– Боже мой! Серьезно?
– Да, сразу после нашего визита.
– Ты же мониторишь ее передвижения!
– Увы, она, кажется, догадалась об этом. Телефон остался лежать в квартире. Она не взяла ни вещей, ни документов.
– Ее ведь не могли похитить?
– Исключено. Хавьер Барба был все это время в Мадриде. Он вообще, кажется, не покидал город уже давно. Но это не все новости. Серж Редда ищет ее, и он уже здесь.
– Здесь? В Мадриде? Почему он сразу отправился сюда?
– Аска постоянно сбегала в Мадрид. Она могла вылететь вечером и вернуться утром.
– Это он так сказал?
– Да.
– Но он же ее под присмотром держит. Как отпускал?
– Он не отпускал и под присмотром ее не держит. – Эмиль на секунду стиснул челюсти, в глазах сверкнула озлобленность волка, упустившего цель. – И вообще, он, кажется, совершенно ни при чем! Он нашел мой червь, который я установил через телеграм-бот. И знаешь, что говорит? Мол, его подсунула Аска, чтобы следить за ним и водить в квартиру парней. Она, мол, уже так делала не раз.
Вера закрыла глаза, пытаясь осмыслить все это.
– Подожди! Она подсовывала отцу утилиты с маячком слежения?
– Я же говорил. Она и ноутбук свой подготовила для нас. Эта девчонка что-то задумала!
– Получается, то видео Юберу… все же могла отправить она?
– Могла. Отдал бы полжизни, чтобы узнать, что у нее в голове, – по губам Эмиля скользнула полуулыбка. Сделав глубокий вдох, он провел руками по волосам ото лба назад, вновь открывая лоб.
Эмиль старался казаться беспечным, но был готов выть – это было видно по его потерянным глазам. К тому же он перебрал Ксанакса. Если он не остановится, его настигнут страшные последствия в виде тремора рук, нарушения координации и сердцебиения. Вера подавила желание отчитать его прямо сейчас.
– Откуда ты все это знаешь? – только и спросила она.
– Серж Редда сидит сейчас в здании CNP, в кабинете комиссара Мигеля Анхеля Ислы – требует, чтобы нашли его дочь.
– Что ты будешь делать?
– Задам ему пару вопросов. Но, кажется, это дохлый номер. Стало понятно, что он тут ни при чем, еще когда…
Эмиль недоговорил, махнув рукой. Он имел в виду день, когда отец Аски едва не прибил его у дверей своего подъезда. Он повернулся к Джону Леви и посмотрел на него так, словно между ними ничего не происходило, кроме делового общения.
– Я надеюсь на вашу помощь, агент Леви. Вы просмотрели и прослушали все материалы и понимаете, какие преступления мог совершить Барба на территории США. Теперь мы знаем, где он жил – в пригороде Сиэтла, – в какой школе учился и какой университет закончил. Есть адрес его матери, она живет в Мадриде на одной с ним улице. От вас мне нужны все незакрытые дела девяностых и нулевых, в которых фигурируют убитые в собственных спальнях школьницы, трупы, сброшенные на рельсы, и смерти учителей, похожие на несчастные случаи. Вы готовы к сотрудничеству?
Эмиль задал этот вопрос в лоб, прекрасно зная: если Леви сейчас пошлет его на все четыре стороны, то признает свое поражение, а в глазах начальства и вовсе упадет ниже плинтуса вместе со своим перебитым носом.
– После того, как мы найдем Хавьера Барбу и передадим его в руки правосудия, – мрачно проговорил Леви, – я тебя прикончу, Герши.
Эмиль пожал плечами, вынул флешку и протянул ему.
– Вот кое-что еще, – сказал он. – Это важно, успейте до завтра ознакомиться.
Он подмигнул Вере и повернул к выходу. Она тотчас вспомнила про документалку, которую шеф отправил ей на почту. Наверное, он поделился фильмом и со спецагентом ФБР. Что в нем такого может быть?
Агент Леви повертел в руках крохотный металлический предмет.
– Как ты понял, что это он? – крикнул он в спину Эмилю.
– Все на флешке. Сразу поймешь.
– Ты давил на него, он поддался стрессу. Это была реакция на стресс!
– Я давил не на него лично! На всех. – Эмиль обернулся у самой двери. – А сбежал только он.
– Но на камере совершенно другой человек! Он назвал его… Луисом Угарте!
– Луиса Угарте не существовало.
Леви развел руками, все еще надеясь на объяснение. К Эмилю подошла Зоя, он обнял ее за талию и привлек к себе.
– Несколько сотрудников музея были мертвыми душами с нехилыми окладами. К тому же Барба часто сам смотрел за посетителями. Особенно после того случая с «Махами» Гойи, которых чуть не испортили экоактивистки. Это он, Леви, точно он.
Эмиль с Зоей вышли. Вскоре с улицы раздался рев мотора мотоцикла. Через минуту Вера получила от шефа сообщение с локацией: «Когда закончишь с ним, вот адрес гостиницы».
Глава 14Он знал даже то, чего не знал
Здание Национальной Полиции Мадрида было плоским невзрачным семиэтажным строением, стоящим на бетонных колоннах, с ленточным остеклением в стиле Корбюзье. В ожидании комиссара Мигеля Анхеля Ислы все расселись по свободным стульям в его просторном, обставленном серой офисной мебелью кабинете, витражами выходящим прямо на кайя Мигель Анхель. Солнце било сквозь стекло, освещая длинный стеллаж, забитый папками, шумно работал кондиционер.
В сборе были все, кроме Зои, – Вера подозревала, что это неспроста. Эмиль уселся у стола начальника, чуть съехал вниз и закинул лодыжку на колено. Он листал новостную ленту, иногда проигрывая ролики с видеовставками того дня, когда он сражался в зале Веласкеса с Аской, точно с собственной тенью. То и дело тишину кабинета оглашали вскрики, торопливая речь ведущего новостного канала, шум беготни.
Младший инспектор Руиз и Вера сидели у двери и листали многочисленные папки с висяками.