— Опять! — вздохнула Чума. — Откуда… У охранника одолжила.
— Зачем тебе двадцать тысяч баксов? — в упор смотрел на нее Генка.
— Ген… Ты опять? Ты когда за слова свои отвечать начнешь?
— Да я к тому, — объяснил ей Генка, — что если дело стоящее, мы тебе свои доли отдадим, и все дела. Скажешь или нет?
Чума медленно покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Это мое дело. Только мое.
Генерал Харитон ворвался в спец лабораторию, как смерч.
Именно — ворвался!
Не вошел, как он обычно это делал, предварительно позвонив, извинившись и пожелав всем здравия и долгих лет жизни, а вбежал, сметая на своем пути стулья и тумбочки…
Секретарша Мила взвизгнула от неожиданности и страха, Дикий вид Харитона — вытаращенные глаза, оскаленный рот, сбившийся набок галстук — привел ее в полное замешательство.
— Где?! — бешено заорал Харитон.
— Кто? — быстро спросила Мила.
— Где Илья?!
— Какой Илья? — машинально переспросила Мила, не сразу догадавшись, что речь идет о ее шефе. И это было неудивительно, потому что вежливый и лощеный Харитон всегда называл Плеханова по имени-отчеству и на «вы».
— Илья, мать твою!.. — еще громче заорал Харитон и страшно выругался такими словами, что Мила почти ничего не поняла, кроме того, что мама ее родила из заднего прохода.
Это оскорбило ее настолько, что она выпрямилась, гордо развернула пудовую грудь (Плеханов признавал только пышных женщин, а про свою секретаршу вообще говорил — «Милого тела должно быть много!») и высказала Харитону, что лично она думает по поводу его, генерала, появления на свет.
У Харитона отвисла челюсть.
— Да ты что?!
— А еще… — Мила, увлекаясь, добавила пару непечатных выражений. — Будете знать, как оскорблять женщину!
— Ах ты, шлюха! — Харитон на миг забыл о цели своего столь стремительного визита.
— Сами вы…
— Цыц!
— Не ори! — повысила голос и Мила.
Рассвирепев, Харитон схватил секретаршу за отвороты блузки, притянул к себе. Блузка опасно затрещала, готовая вот вот разойтись по всём швам. Я тебя…
— Пустите!
— Я тебя…
— Хам! Маньяк! Педераст!
— Я тебя…
Услышав такое, Харитон совсем озверел и схватил Милу за горло. Он был готов задушить эту здоровенную дуру…
Но секретарша не растерялась.
Она с силой схватила генерала за причинное место. Харитон охнул, дернулся, хотел освободиться, но хватка у женщины оказалась железной.
— Яйца оторву! — прошипела Мила. — Только пикни у меня…
— Я тебя… Я тебя… Я тебя… — как заведенный повторял Харитон. — Я тебя…
За его спиной раздался шорох.
— Это не самая лучшая позиция, — произнес Плеханов весело.
Генерал обернулся и увидел своего друга.
— Не самая лучшая, — спокойно повторил профессор.
Он подошел ближе, освободил Харитона из цепких рук секретарши — Мила своего шефа просто боготворила и позволяла ему делать все что вздумается — и показал: Вот так это надо делать, Володя. — Он развернул послушную Милу, придавил лицом к столу и задрал ее короткую юбку. Затем медленно приспустил трусики, обнажая огромные розовые ягодицы. — Смотри, какая прелесть!
Ягодицы у Милы действительно были замечательные — кожа атласная, покрытая мельчайшим бесцветным пушком, холеная и очень аппетитная на вид.
— Люблю. Ей-Богу, люблю! — воскликнул Плеханов и, неожиданно быстро нагнувшись, поцеловал оба гигантских полушария — сначала левое, затем правое. — Но для друга ничего не жалко, — продолжил он, — бери, товарищ генерал, так сказать, угощайся!
Самое интересное, что пока все это происходило, ни генерал Харитон, ни Мила не сделали ни одной попытки прервать Плеханова, словно он их околдовал волшебным образом.
Да что там прервать! Они ему внимали. Они его впитывали. Они ему верили… Мила спокойно лежала на своем собственном столе, выставив напоказ женские прелести, а Харитон, которого она только что держала, простите, за причинное место, на эти самые прелести глядел(не глядел — таращился, как прыщавый подросток!).
— Я всегда говорил, что секс облагораживает, возвышает и одухотворяет человека, — сказал Плеханов и поправил Харитону галстук. — Вот так-то лучше!
И тут Харитон пришел в себя.
Моргнул несколько раз, отгоняя видение…
Но «видение» в виде Милы так и не исчезло, оно продолжало роскошно располагаться на столе, ожидая, что же будет дальше. «Видение» даже глаза прикрыло, слушая чарующий голос Плеханова — своего повелителя…
— Кончай! — гаркнул Харитон.
— Если хочешь, — пожал плечами Плеханов.
Он ловко натянул на Милины ягодицы трусики, хлопнул по ним, одернул юбку и вернул Милу в прежнее вертикальное положение. Нисколько не смутившись, словно демонстрировать свои прелести генералам было ее привычным делом, секретарша прошла на свое место. Села, гордо развернув плечи. И ее пальчики запорхали по клавиатуре компьютера…
— Богиня! — томно сказал Плеханов. — Честное слово, если бы не годы — женился…
Последние слова он произнес уже в воздухе. Подхватив любвеобильного профессора под мышку, генерал Харитон ринулся к нему в кабинет…
— Смотри! — Генерал швырнул на стол фотографии.
— Что это? — безмятежно поинтересовался Плеханов, не притрагиваясь к снимкам.
— Твоя работа!
— Я не фотограф.
— Перестань шутить! — заорал Харитон.
— Если ты будешь так орать, то сюда вбежит Мила, — улыбнулся Плеханов. — И во второй раз я тебя освобождать не буду…
Харитон посмотрел на него бешеными глазами, и вдруг неожиданно успокоился. Профессор Плеханов отличался в управлении не только своими многочисленными романами, но еще и тем, что мог вот так, спокойно, без лишних слов и угроз, любого человека привести в нормальное, психически устойчивое состояние. Как гипнотизер. Как маг.
Маг, мать его… Харитон скрипнул зубами. Волна бешенства вновь захлестнула его. Нахлынула и сошла.
— Развел тут бардак, — проговорил он.
— Разве это бардак? — улыбнулся Плеханов. — Это просто-напросто Мила. Обычная рабочая лошадка… — Он не смог удержать улыбки. — Губы, правда, у нее замечательные!.. А если тебя интересует настоящий бардак, то милости прошу к нам в выходные…
— Заткнись! — оборвал его Харитон. — Ты груб. Несправедливо груб.
— Посмотри фотографии, Илья…
— Хорошо.
Плеханов пожал плечами, ну не хочет человек говорить о приятном, так и не надо, его, как говорится, дело. Он взял пачку фотографий и долго, подробно изучая, стал рассматривать их. Затем аккуратно сложил стопочкой и положил на место. На его лице не дрогнул ни один мускул.
Харитон нервно закурил и стал мерить кабинет шагами.
«Ди-кси»? — негромко спросил Плеханов.
Харитон, не отвечая, кивнул.
— Здесь можно говорить спокойно, — сказал Плеханов. — Мои ребята каждый день простукивают этот кабинет на предмет «жучков».
— Да брось ты! — махнул рукой генерал, сигарета неожиданно вылетела из пальцев, пролетела крошечной ракетой и упала на толстое ковровое покрытие. Харитон проводил ее взглядом. Потом подошел и с наслаждением затоптал…
— Все-таки…
— Ерунда все это! — отрезал Харитон. — И «жучки», и вся прочая джеймсбондов-ская муть!.. Оставь в покое, Илья, эти шпионские игры! Ты вот над этим подумай! Видел?..
Он раздраженно ткнул в сторону фотографий.
— Видел.
— И что?
— Ничего.
— Как это ничего?! Да ты понимаешь, что мы сотворили?!
— Эксперимент есть эксперимент! — отчеканил Плеханов, и в его голосе появился металл. Да, этот человек пойдет до конца. Несмотря ни на что…
— Эксперимент! — воскликнул Харитон. — Ты погляди, что он с девочками сделал!!!
— Это не он.
— Как это? — не понял генерал.
Он остановился перед Плехановым, который вальяжно развалился на стуле и негромко барабанил пальцами по столу.
— Как это? — повторил генерал.
— Так…
— Объясни!
— Это уже не Хлынов в том виде, в котором мы его знаем. Это препарат «Ди-Кси»… — Плеханов задумался. — Вернее, даже не так. Это «Ди-Кси-Хлынов». Нечто новое, еще не изученное… Сумма его подсознания и возможностей препарата. Некий новый эффект…
— Эффект! — окрикнул зубами Харитон — Да.
— Этот «эффект» сейчас по Москве ходит и девочек на куски режет! Ты понимаешь, что это такое?!
— Не ори.
— Я не ору.
— Вот и не ори. А то я тебе сейчас укол вкатаю, и будешь ты… — Плеханов не договорил, сплюнул, не стесняясь, на пол. — Тоже мне любитель невинных душ нашелся! Ты хоть знаешь, кого он кромсает?
— Их… — Харитон ткнул пальцем в фотографии.
— «Их»! — передразнил Плеханов. — А ты знаешь, кто они такие, чем занимаются, что делают?.. Может, это такие твари, что им и место на помойке!
— Они девочки…
— Нашел девочек! — закричал Плеханов. — Где ты их сегодня видел?! — Он вскочил со стула и забегал по кабинету. — Девочки. Девственницы. Ангелочки с крылышками… Знаю я этих девочек. Ты бы видел, что они творят!
— Что? — глупо спросил Харитон.
— Я бы тебе рассказал, да ты тут же в обморок хлопнешься! И никакие уколы не помогут!.. Девочки!.. Я не секс имею в виду, ты не думай. Секс — это ладно, это даже совсем наоборот… Девочки!.. — снова повторил он, словно само это слово жгло ему язык. — У нас давно уже нет никакой морали. Нет! Кончилась! Алее!..ц!
Харитон передернул плечами, как от озноба. В чем-то, конечно, Илья прав. И девочки нынче не те, и морали нет, и извращенность кругом, но… Они же маленькие. Крохотные. Слабенькие. Беззащитные. Их на руках носить хочется. И по попкам шлепать, когда нашалят…
По попкам! Вот этот монстр и шлепает их — одну за другой, одну за другой. Режет на куски секционными ножами. Вырывает глаза. Режет уши. Пальчики на ногах отрубает. Пилой пилит косточки. У живых еще, между прочим…
У живых!
Проклятый «Ди-Кси». Проклятый Плеханов. Проклятое время. Проклятый мир.
А как все здорово начиналось!
Все эти разговоры о науке, о прорыве, о настоящем открытии, о деньгах, о славе, о безумном мире, который уйдет в прошлое после этого изобретения. О той — может быть, первой и единственной — попытке, когда человек сможет заглянуть в себя. По правде. Без налета вымороченных законов, v морали и прочей чуши, которая налипла на него тыс