овместных сексуальных утех и поэтому с этой миниатюрной куколкой Антон мог позволить себе любую позу, чем он и воспользовался, но оргазм в результате получился каким-то вымученным и смазанным. Она даже отдалённо не напомнила по ощущениям Аннушку. Антон решил, что просто устал, да и девка пока неумелая и после «перекура» с винцом, он повторит попытку, которая непременно увенчается успехом. Он тщательно подмыл партнёршу, убирая с её ножек небольшие потеки спермы и крови, вызвав у неё сначала вялый протест, потом стыдливое ойканье, а потом, когда он опустился перед ней на колени, аккуратно большими пальцами раздвинул покрытые нежными волосиками половые губки и кончиком языка стал ласкать заветный холмик, она вся напряглась и замерла, жарко и надрывно дыша. Её первый в жизни оргазм огласился протяжным стоном, который взбодрил Антона и вселил в него надежду на воспитание новой умелой партнёрши. Удовлетворённый своим положением гуру в искусстве любви, купаясь в обожании, с которым на него смотрела девушка, Антон предложил ей расслабиться, пустил воду и взбил ароматную пену. Затем он подхватил сомлевшую от его ласк дурочку на руки и аккуратно положил в ванну, подложив ей под голову свёрнутое в несколько слоёв пушистое полотенце.
— Отдохни, зайка, а я пока нам вкусненькое приготовлю. — промурлыкал Антон и потрусил на кухню, где соорудил нехитрый перекус. Выставив блюдца с сыром, мясными деликатесами, бутербродами с черной и красной икрой на сервировочный столик, он туда же поставил в серебренное ведёрко со льдом и запотевшей бутылкой охлажденного шампанского, положил рядом плитку дорогого шоколада, поставил вазу с фруктами и покатил столик в ванную комнату. Деваха, уже придремавшая в тёплой воде, открыла глаза и ахнула. Антон был доволен произведённым на неё эффектом. Она только со слов и знала о существовании этих продуктов, а теперь ешь-не хочу и так теперь будет всегда, читалось на её бесхитростном личике.
— Андрюшенька, я тебя люблю, пролепетала девушка и Антон, млея от собственного превосходства, стал кормить её вкусностями, подливая в бокал шампанское.
На следующий день они уже вдвоём плескались в ванной и снова Антон познакомил деваху с новой позой. Но хотя она уже с охотой откликнулась на его предложение, но была ещё так неопытна и неуклюжа, что напоминала ему резиновую надувную куклу, которую из заграничной командировки в команде Каткова притащила Татьяна и заставляла его изображать секс втроём. Однако Антон не терял надежды создать для себя замену Аннушки, по которой жутко тосковало его тело, и он решил перенести обучение в кровать. Там, утомившись от упражнений в ванной, любовники после первого же соития в традиционной позе, заснули. Проснулся Антон от еле слышной песенки и легкого звона посуды. Когда он, накинув халат и зевая во весь рот, приплёлся на кухню, то обнаружил, что одев на голое тело его вчерашнюю рубашку, новая знакомая готовит завтрак, бодро напевая под нос «Эх, Андрюша, нам ли до печали…». Мысленно он поставил себе пять за то, что сообразил представиться Андреем, ведь он пока не решил, будут ли они ещё встречаться и намеревался обезопасить себя от ненужных визитов. Он абсолютно не помнил, как зовут новую знакомую, и решил звать её «зайкой», так точно прокатит. Член, как всегда утром, стоял колом и не долго думая, Антон подхватил деваху за талию, посадил на столешницу кухонного гарнитура, отодвинув рукой лишнее требовательно раздвинул ноги партнёрши и притянув её за бёдра, уже более решительно и почти на всю длину вонзил плоть в жаркое и узенькое лоно. В распахнутых глазах девушки плеснулись одновременно испуг и удивление, но он смял её губы страстным поцелуем и медленно двигаясь внизу, языком стал атаковать агрессивно и настойчиво, потом резко оторвался от её губ и стал щекотать языком за ушком, жарко дыша в шею девчонки. Нехитрая ласка как всегда сработала, под руками Антон почувствовал крупные мурашки на коже «зайки». И вдруг он услышал такой сладкий стон, что вынув член, подхватил партнёршу снова на руки, повернул к себе спиной, положил её животом на кухонный стол и стал целовать круглую миниатюрную попку, одновременно пальцем лаская между складочек влагалища и подбираясь к бугорку сладострастия. «Зайка» уже стонала без перерыва и скребла ноготками по столешнице и тогда он вонзился в неё со всей дури и заработал, как швейная машинка «Зингер» или как его отец на матери после бани и ста банных граммов первача. «Зайка» уже кричала в голос, била кулачками по столу, пыталась вывернуться из-под него, но он уже не мог остановиться и догнал себя до пика уже не заботясь о партнёрше.
Когда он рухнул на девчонку, она продолжила подрагивать под ним и всхлипывать, но он словил такой неслабый откат, которого давно уже не было. Это было слабее, значительно слабее того блаженства, которое дарила ему Анютка, но похоже, очень похоже и вселяло надежду на успех. Антон похвалил себя за чуйку, сработавшую правильно и плоть, вставшую на нужную самку. Он готов был зацеловать «зайку» за подаренную надежду вернуть утраченное с уходом Аннушки. Аккуратно отвалившись в сторону от девчонки, он медленно встал, бережно подхватил судорожно всхлипывающую девушку на руки и присел на кухонный диванчик, посадив её на колени. В расстёгнутой почти до пояса рубашке виднелась упругая грудка с тёмным набрякшим соском и он, наклонившись, стал щекотать его языком, потом посасывать и легонько прикусил. Девчушка застыла, но перестала всхлипывать. Он добавил ласку рукой другой грудки, продолжая ласкать языком и губами первый сосок и почувствовал, что тело «зайки» слегка выгнулось, как будто она просила поласкать губами и второй сосок. Антон перехватил первый сосок пальцами и стал его слегка массировать, одновременно страстным поцелуем впился во второй сосок и услышал прерывистый шёпот: «Ещё, Андрюшенька, ещё! Делай со мной что хочешь, сладкий мой, я всё стерплю, я всему научусь, любимый!»
Антон чувствовал себя половым гигантом. Они перемещались из кухни в ванную, потом в постель и в коридор, кувыркались на мягком ковре и на шкуре у камина. Если бы Антон сам не распечатал девчонку, он ни за что бы не поверил, что ещё вчера она была девственницей. Он видел, что временами ей было больно и, наверное, неприятно, но она мужественно терпела, выполняя обещание, только как-то застывала в этот миг и он стал улавливать такие моменты и корректировать движения или напор и тогда она снова оживала и тянулась к нему или подставлялась, жарким шёпотом бесстыдно подсказывая, чего она хочет сейчас.
Они ели и пили в недолгих перерывах, на столе снова появились деликатесы, которые деваха не осмелилась достать из холодильника. Весело чирикая они перекусывали и девуля умело и быстро наводила порядок на кухне, краснея под одобрительным взглядом хозяина.
Они вместе смотрели откровенную порнушку на видеопроигрывателе, но немного, судя по всему, для приличия, поахав, «зайка», прилежно просмотрела видеоурок до конца и, мило краснея, предложила закрепить теорию и они тут же пошли отрабатывать увиденное и ещё неопробованное. «Зайка» весьма резво скакала на нём сверху, послушно подчиняясь задаваемому им темпу, и они уже оба, судя по дрожи и выступившим на теле мурашкам, слаженно двигались к одновременному завершению акта, когда на пороге спальни появилась Татьяна.
Скандал был страшный. Любовница крушила мебель, швыряла в них вещи, гоняя их по квартире, потом выволокла девчонку за волосы на лестничную площадку прямо голышом и захлопнула дверь. Антон умолял ее успокоиться, пытался оправдаться и покаяться, хватал ее за руки и бедра, целовал ей руки и ноги, ползал перед ней на коленях, но татьяниной ярости не было предела. Она разбила всю посуду до последней тарелки, порвала шторы и постельное белье, шикарный английский костюм и почти все рубашки Антона. Напоследок уставшая фурия картинно исхлестала Антона по щекам и величаво удалилась, хлопнув дверью так, что осыпалась штукатурка вокруг дверной коробки.
Антон сидел на полу, среди разбитого стекла, поломанной мебели и разорванной ткани и тупо смотрел в стену. В дверь несмело постучали и писклявый голосок жалобно протянул:
— Андрюша, открой, пожалуйста. Я замерзла.
Антон машинально поднялся, открыл дверь, и впустил в разгромленную квартиру посиневшую от холода и все еще трясущуюся от страха девчушку. Он не видел как она оделась, не слышал, как ушла, ему просто не хотелось жить.
Следующие несколько недель для Антона были просто кошмаром. Он ждал всех бед и сразу. Он не мог заснуть ночью, а днем засыпал в рабочем кабинете. Информаторы и прочие посетители толпились в приемной, но он никого не принимал. Антон ждал последствий.
Татьяна бросала трубку, едва он издавал первый звук, высокомерно задрав все три подбородка проходила мимо его, если они где-либо пересекались.
Антон спал с лица. Он абсолютно забросил работу и уже предчувствовал как крах своей карьеры, так и более ужасные последствия своего разрыва с Татьяной. Она, при её характере и связях, могла его и в тюрьму закатать из мести и в асфальт.
Они помирились так же внезапно, как и поссорились. В середине августа Антона направили на семинар в Сибирск, где он проболтался на скучных занятиях три дня. Потом он почти пять часов тащился на служебной «Волге» по трассе до дома и когда он, уставший, вставил ключ в замок входной двери своей квартиры, она резко распахнулась и стоящая в дверях Татьяна просто взяла его за лацканы пиджака и втащила в коридор. Потом она сама раздела его, находящегося в оцепенении от неожиданности, и впихнула в ванную комнату со словами: «Иди, отмойся от помоечных шлюх, котяра!» Когда он несмело открыл дверь ванной комнаты, то наконец разглядел, что его квартира чудесным образом преобразилась. В большой комнате в простенке между балконом и окном веселыми всполохами искусственного огня горел электрический камин, стилизованный под мрамор молочного цвета. Стены комнаты украшали изысканные новые обои цвета темного шоколада с красивым золотым теснением, окна и балкон были задрапированы очень красивыми шторами, которые были задвинуты, в алькове разместился огромный диван, обтянутый кожей, цвет которой сочетался с цветом камина. На диване были небрежно набросаны с десяток небольших подушек в чём-то мохнатом, цветом от молочного до шоколадного, в тон стенам и камину. На одном из двух кресел, стоящих рядом с диваном лежал плед из такого же мохнатого материала, которым были покрыты подушки на диване. Какого цвета был плед понять сложно, но его расцветка сочетала все цвета подушек. Между креслами стоял столик на резных кривых ножках, блестевший эмалью молочного же цвета и со стеклянной столешницей на которой был сервирован ужин и стояла бутылка вина. Антон стоял оцепенев от неожиданного преображения его комнаты и растерянно переводил взгляд с предмета на предмет. Откуда-то еле слышно полилась нежная мелодия и до него донесся насмешливый голос Татьяны: