– До нас он так и не доехал, – сказал я.
– А должен был приехать на съемку?
Должен был. Но как ей объяснить – с какой целью?
Я лишь неопределенно пожал плечами.
– Вы мне не ответили, – настаивала она.
– Я и сам не знаю, – солгал я. – Он уехал из дома на своей машине?
– Да.
– А где машина сейчас?
– Не знаю.
Так, машина исчезла вместе с Жихаревым.
– Еще чаю?
– Да, пожалуйста.
И опять эти мягкие жесты. Можно залюбоваться, честное слово.
– Он всегда откровенен со мной, – сказала Светлана. – И прожили мы не один год. Я бы почувствовала неладное. – Говорила и будто самой себе объясняла. А через мгновение бесконечная боль полыхнула в ее глазах. – Мне кажется, что с ним что-то случилось!
Звякнула поставленная второпях чашка.
– Не надо, – попросил я. – Не терзайте себя понапрасну.
– И никто ничего не говорит! – сказала Светлана, вытирая слезы. – Никто!
И я тоже. Она обратилась ко мне в надежде, что я смогу ей помочь, но тщетно. Она оставалась одна – со своими страхами, со всеми этими неприятностями.
– А не может его исчезновение быть связано с его работой?
Светлана посмотрела непонимающе.
– Все-таки он бизнесом занимался, – подсказал я. – А там всякое случается.
– Нет-нет, он был очень разумным человеком.
– Не ввязывался в сомнительные сделки?
– Я уверена, что нет.
– Говорят, он с кем-то вошел в долю, – сказал я невинным голосом.
– Вы о чем?
О чем я действительно? И сам почти ничего не знал, кроме того, что мне сказал охранник мебельного салона.
– В него ведь деньги вложили, – сказал я наобум. – Разве не так?
– Да, они с Борисом затеяли что-то новое.
– С Борисом? С тем, который продуктами торгует?
– Да. Вы его знаете?
– Мы в его подземельях снимали один из своих сюжетов. Так что там за совместный проект у них?
– Я не в курсе. Знаю только, что они объединяют свои капиталы, чтобы открыть какое-то новое дело. Борис приезжал ко мне.
– Когда?
– Сразу после исчезновения Кости. Он сильно нервничал, как мне показалось.
– А нервничал почему?
– Ну, неприятности как-никак. Костя-то исчез.
– С деньгами? – вырвалось у меня.
– С какими деньгами?
– Вы же сами сказали: они объединили свои капиталы.
– Ах, вы об этом, – пожала плечами и вздохнула. – Я не знаю, в деньгах ли дело, просто Борис был расстроен – только это я и хотела сказать.
– Он чего-нибудь требовал от вас?
– А что он от меня может требовать? – удивилась.
Теперь что-то стало проясняться. Борис приезжал сюда, еще он приезжал ко мне, да и в мебельный салон скорее всего наведывались именно его ребята. Те «быки», о которых упоминал охранник из салона. Там они вели себя грубо, но только потому, что можно было не церемониться. А меня и Светлану на себя взял лично Борис. Все вместе – и Борис, и его люди – хотели одного: знать, куда запропастился Жихарев. Потому что какие-то деньги, судя по всему, Жихарев все же от Бориса успел получить. Но это уже вторая весомая причина исчезновения Жихарева.
– А вы говорили об этом следователю?
– О визите Бориса? Нет. А зачем?
– И о том, что у Бориса и вашего мужа есть какие-то общие финансовые дела, – тоже?
– И об этом не говорила.
– Ведь это важно.
– Для кого?
– Для следствия.
– Зачем? Прицепятся еще и к Борису. У человека начнутся неприятности.
Неужели она не понимала всей серьезности происходящего? Просто, наверное, не видела Борисовых «товарищей по работе», этих мальчиков-рэкетирчиков. А я вот видел. И потому придавал значение сказанному Светланой.
– От Бориса я не жду ничего плохого, – неожиданно сказала Светлана. – Костя когда-то ему помог.
У нее сейчас было спокойное лицо. И задумчивый взгляд. Я вдруг понял, кто передо мной. Человек, никому не делающий зла и не ожидающий зла от других. Там, внутри ее, всегда жило спокойствие. Это спокойствие не добавляло ей преждевременных морщин, а, напротив, служило защитой.
И через двадцать, и через тридцать лет она, наверное, будет выглядеть юной. По крайней мере, много моложе своих сверстниц, истерзанных завистью, пережитой чрезмерной страстью и унижающим других злословием. Тот менеджер из мебельного салона не ошибся, давая ей характеристику. Просто он раньше меня рассмотрел то, что я увидел только сейчас. Есть красота броская. А есть спокойная. Эта сохраняется дольше. На всю жизнь. Я видел старушек с сухой, будто пергаментной кожей, лица которых тем не менее сохраняли что-то неуловимо юное. Такое лицо будет и у Светланы, когда она состарится. И на улице люди будут оборачиваться ей вослед.
– Борис интересовался только тем, где искать Константина?
– Да.
Я отставил пустую чашку в сторону.
– У меня есть хороший знакомый в прокуратуре. Я мог бы переговорить с ним.
– О чем?
– О Борисе. Об этой истории с их совместным бизнесом.
– Это так важно, вы считаете?
– Думаю, что да.
Она покачала головой, будто удивляясь подобному обороту дела.
– Не знаю, – сказала она, подумав. – Поступайте, как считаете нужным.
И еще я хотел у нее спросить.
– В пятницу, в ту, еще до всего случившегося, вы заезжали в мебельный салон своего мужа?
– Да.
Светлана была, казалось, удивлена моей осведомленностью.
– А потом оттуда поехали в косметический салон?
– Да… – медленно ответила она.
Теперь ее лицо откровенно выдавало изумление. Явно хотела спросить, откуда я об этом знаю, но не успела. В дверь позвонили.
– Извините, – сказала мне Светлана. – Я открою.
Вышла из комнаты. Я слышал, как щелкнула задвижка замка.
– Здравствуйте. Вы Светлана?
Женский голос. Очень знакомый.
– Да, я Светлана. А вы кто?
– Сначала позвольте мне войти.
– Да, пожалуйста.
И тут я вспомнил. Ольга! Бояркова! Здесь, в этой квартире! И представить себе не мог, что подобное возможно.
– Проходите вот сюда, на кухню, – голос Светланы.
Шаги. А дверь не прикрыли.
– Меня зовут Ольга. И я люблю вашего мужа.
– Что, простите? – голос Светланы Жихаревой.
Явно растерялась.
– Извините меня за это вторжение. Это недостойно – то, что я сейчас делаю. Я не должна этого делать, я должна была бы затаиться и молчать, а иначе получается, что я предаю Костю. И Костю предаю, и нашу с ним любовь, но я не могу, не могу, не могу! – Ольга сорвалась почти на крик. Выплеснулось напряжение последних дней. Плачет. Бульканье воды.
– Вот, выпейте, – голос Светланы.
Могу себе представить, как она сейчас потрясена.
– Я просто не выдержала, – сказала Ольга после паузы. – Не вынесла того, что они делают с Костей.
– А что они с ним делают?
– Они же на него все хотят свалить! Сделать его виноватым!
– Кто?
– Следователи! Меня допрашивали, и я поняла, что на него хотят все свалить! Им так удобнее! А он ни в чем не виноват! Не виноват! Не виноват!
Она пришла взвинченная. И все выплескивала на Светлану.
– А я не позволю с ним так обращаться! Потому что я его люблю!
– Между прочим, вы сейчас разговариваете с его законной женой.
Светлана старалась говорить спокойно, но я чувствовал, какой неимоверной ценой ей это дается.
– Да какая же сейчас разница! – крикнула Ольга. – Неужели мы будем его делить, когда ему плохо! Забудем о том, кто кем ему приходится! Хотя бы на время! Ну неужели у вас нет сердца? Мы должны ему помочь!
– Как?
Этот вопрос был как неожиданное препятствие. Ольга споткнулась об это препятствие и ответила растерянно:
– Я не знаю.
Она шла сюда с единственной мыслью – помочь. А как это сделать – еще не знала.
– Я просто хочу его спасти, – голос Ольги.
Долгое, невыносимо продолжительное молчание. Как будто в квартире никого, кроме меня, нет. Потом голос Светланы:
– И давно это… у вас… с Костей?
– Прошу вас, не спрашивайте ни о чем.
– Я хочу знать.
– Да, – ответ через силу. – Уже давно.
– Год? Два?
– Больше.
– Больше?!
Было заметно, что Светлана не смогла сдержать изумление.
– Я умоляю вас, давайте оставим эту тему, – голос Ольги.
– «Больше» – это сколько? – не расслышала Светлана мольбы в голосе собеседницы.
– Мы с Костей вместе учились в институте.
– Вот как?
Долгая-долгая пауза в разговоре.
– Но все же это не дает вам права претендовать на него, – голос Светланы.
– Почему?
– То, что вы его любите, еще ничего не значит.
– Вы не поняли, наверное, – тихий голос Ольги. – Дело не в том, что я его люблю. Дело в том, что мы с ним любим друг друга.
– Ложь!
Светлана лишалась последней надежды, но еще пыталась ухватиться за спасительную соломинку.
– Я бы знала! Ведь он мне ничего не говорил! И даже никогда не упоминал о вас!
Как слепа бывает любовь. Светлана не догадывалась о том, что было известно даже мне, человеку, лишь недавно познакомившемуся с Жихаревым.
– Я вас прошу, – голос Ольги, – давайте не будем это обсуждать.
Она не торжествовала над поверженной соперницей. Напротив, пыталась оградить ее от неприятного.
– Я ни на что не претендую, – это слова Ольги. – Я готова уйти из Костиной жизни. Сделаю все, чтобы он меня забыл…
Пауза.
– Если сможет… Я уеду, исчезну. Но только чтобы у него все было хорошо! Чтобы от него отстали! Отстали! Отстали!
Снова сорвалась на крик. И было слышно, что плачет.
– Вы с ним встречались, да? – голос Светланы.
– Да, – ответ сквозь слезы.
– Часто?
– Зачем вы спрашиваете об этом?
– Часто? – с повышением голоса.
– Да.
– Где?
– Иногда здесь.
– Здесь?! – Неприкрытое изумление.
– Когда вы уезжали к матери… Ой, простите меня, простите…
Снова слезы. С Ольгой сейчас можно было делать все, что угодно. От горя и переживаемого унижения она потеряла способность мыслить рационально. Не надо было ей сюда приходить. Но любовь и страх за судьбу любимого оказались, как видно, сильнее.