– Я не хочу услугу! – паниковал толстяк.
– Паша, милиция! – предупредил Виталя. – Инспектор впереди!
– Милиция! – крикнул толстяк торжествующим голосом человека, приговоренного было к смерти, но только что помилованного.
– Милиция! – радостно завопил автобус, ожидая, что весь этот ужас наконец-то прекратится.
Все тянули головы, чтобы рассмотреть получше. А впереди, перегораживая дорогу, действительно стояла машина дорожно-патрульной службы с включенной красно-синей «люстрой» на крыше, и инспектор с перекошенным от ярости лицом бежал навстречу автобусу, зло грозя полосатым жезлом.
– Милиция! – предупреждал Виталя.
– Да вижу я их всех троих! – огрызнулся Паша, хотя милиционер на дороге был один.
– Слепой он! – выл толстяк. – Ну почему вы мне не верили!
– Тормози!!! – требовали пассажиры.
– Щас! – отвечал им Паша, сослепу нажимая вместо тормоза на газ.
Инспектор благоразумно покинул пределы дороги. Автобус отбросил в сторону милицейскую машину, как пушинку, и помчался дальше.
– Что это было? – заинтересовался Паша, вертя головой.
– Я тебе позже расскажу! – посулил Виталя.
– Остановите! – бесновался автобус. – Мы все выходим!
– А впереди-то! – крикнул толстяк, обмирая.
И все увидели это одновременно с ним. На дороге стояли два строительных вагончика, и рабочие в касках и ярких жилетах выставляли прямо на асфальте запрещающие всякое движение дорожные знаки, поскольку начинались здесь серьезные ремонтные работы, судя по количеству выстроившейся вдоль дороги строительной техники. Здесь были и бульдозеры, и экскаватор, и три самосвала «КамАЗ». Вот почему гаишник пытался автобус завернуть, наверное. Вся техника стояла на обочине и никак проезду автобуса не препятствовала, но объехать стороной вагончики нельзя было бы ни за какие коврижки. Они перегораживали дорогу и выглядели совершенно непреодолимым препятствием, о столкновении с которым мог мечтать только потенциальный самоубийца.
– Все! – сказал Виталя с чувством. – Приплыли!
Он уже не знал, как ему совладать с этим чертовым Пашей, и самоустранился от исполнения обязанностей Пашиного наставника и опекуна.
– Держитесь крепче!!! – завопил толстяк.
Слепой Паша уже нащупал нужную педаль, но было поздно. Хотя автобус и начал тормозить, расстояние до препятствия было слишком мало. Дорожные рабочие бросились врассыпную. Автобус опрокинул выставленные ими заграждения, врезался в вагончики и, рассыпав их в хлам, остановился наконец. В реальной ситуации при таком столкновении пострадал бы сам автобус, и его пассажирам досталось бы по полной программе, но эти вагончики специально были собраны нами так, что они могли бы развалиться даже при сильном порыве ветра, а уж от удара автобуса они и вовсе сложились, как карточный домик.
– Виталя! – позвал Паша, глядя в никуда. – Чего-то я не понял!
– Сейчас тебе все объяснят! – озлобился Виталя. – Я же тебя предупреждал, что гнать не надо!
– А что – случилось что-то? – невинным голосом спрашивал Паша посреди учиненного им разгрома.
– Пошли смотреть! – сказал Виталя мрачно. – Одна надежда – что ты никого не убил!
– Может, я тут пока посижу? – предложил струхнувший Паша.
– Пошли, водила! – зло сказал Виталя и выдернул слепого горемыку из-за руля.
– Я же говорил! – обрел наконец дар речи толстяк. – Я предупреждал, что добром не кончится!
Потрясенные случившимся пассажиры ответили ему гробовым молчанием.
– Всем спасибо, все свободны, – вздохнул толстяк и вышел из автобуса.
Следом потянулись и остальные пассажиры.
Увиденная ими картина учиненного разгрома впечатляла. От строительных вагончиков остались одни руины. Казалось, что автобус увяз в строительном мусоре, вываленном кем-то на дорогу то ли по преступной халатности, то ли по злому умыслу. И никто не мог понять, как им удалось уцелеть в этой мясорубке.
Примчался гаишник. Судя по его разъяренному виду и по тому, что он прибыл к месту дорожно-транспортного происшествия пешком, это именно его машину протаранил автобус пару минут назад.
– Совсем офонарели! – бесновался сержант. – Я вас всех закрою!
Остановилась проезжавшая по каким-то своим делам машина «Скорой помощи». Женщина-врач обеспокоенно спрашивала, требуется ли кому-нибудь помощь, и предлагала вызвать по рации дополнительные экипажи.
– Не нужно ничего! – злился сержант. – На них вон ни царапины нет ни на ком! Сюда не врачей нужно, а милицию!
Но женщина-врач все-таки исполнила свой долг, опросила пассажиров и даже всем дала успокоительное – чтобы снять стресс. Самый сильный стресс, как оказалось, испытали мужчины. Они просили увеличить им дозу успокоительного, быстро разобравшись, что антистрессовый препарат изготовлен на основе спирта. Врач понимающе улыбалась и не отказывала никому.
Тем временем место событий оцепили омоновцы, которые якобы случайно проезжали мимо, да вот пришлось им здесь подзадержаться. Мы предусмотрительно ввели их в игру, чтобы отсечь от места событий любопытствующих, число которых постепенно увеличивалось.
Оставшийся без машины гаишник ходил по развалинам строительных бытовок и качал головой, будто поражаясь тому, насколько разрушительная штука, оказывается, автобус, не хуже танка, если разобраться. Кто бы мог подумать!
– Да-а-а! – протянул гаишник мрачно. – Тут штрафом не отделаются! Или даже лишением, к примеру, прав! Тут уголовное дело! Гарантированно! С возмещением ущерба в полной мере и вообще! Иди сюда, красавец! Водила недоделанный! – пригласил он с недоброй палаческой улыбкой.
Никто к гаишнику не вышел.
– Кто за рулем был? Иди сюда, родимый! – снова пригласил гаишник. – Набедокурил – отвечай!
Пассажиры с беспокойством озирались.
– Где водитель? – спрашивал инспектор.
– А нет его! – ответил чей-то сильно удивленный голос.
А их действительно не было видно – ни Паши, ни Витали. Исчезли. Испарились.
– Как это – нет? – нахмурился инспектор.
– Нету! – клятвенно заверили его. – Сбежал, наверное!
– И один, и другой! – подсказали из толпы.
– В смысле? – подозрительно глянул инспектор. – Их сколько было?
– Двое.
– Два водителя на рейсовом автобусе? – засомневался инспектор. – Один везет от «Водного стадиона» до «Савеловской», а другой – в обратном как бы направлении? Сколько работаю – первый раз такое слышу. Или они вообще вдвоем одновременно за руль держались? – пошутил он несмешно. – А?! – вдруг обратился он к стоявшему ближе всех человеку, и тот вздрогнул от неожиданности.
– Нет, – сказал пассажир. – За рулем был один.
– Он здесь есть? – окинул толпу хищным взглядом инспектор, и толпа отшатнулась.
– Он сбежал, – сказал пассажир. – Нету его.
– А как он выглядит? – озабоченно спросил инспектор и доставал уже блокнотик, чтобы записать приметы оставившего место ДТП водителя.
– Он слепой, – сообщил пассажир.
– В смысле? – нахмурился инспектор и не стал ничего записывать в блокнот, ожидая разъяснений.
– Слепой, – повторил пассажир. – В очках и с тросточкой.
– С тросточкой? Он хромой, что ли?
– Да вроде нет, – сказал пассажир неуверенно.
– А тросточка тогда зачем?
– Я же говорю – слепой! Такая тросточка, знаете, с какими слепые ходят. Стук-стук по дороге, стук-стук, – пробормотал пассажир упавшим голосом.
– Вы хотите сказать, что он слепой натурально? – не поверил сержант.
– Да!
– И вот слепой… с тросточкой… сел за руль… и вас повез…
– Да!
– Шутки шутим, – догадался наконец инспектор. – А я очень даже не советую шуточки со мной шутить! Потому как не одного уже такого шутника я под статью подвел! За лжесвидетельство!
– Я же не лже! – испугался пассажир. – Я все, как было, вам сказал! Вот и товарищи подтвердят! – призвал он в свидетели остальных пассажиров.
Но никто не рвался подтверждать. Видеть-то они все видели, как дело было, а на словах история выглядела довольно диковатой, тут товарищ сержант был абсолютно прав. И если того слепого не найдут – тогда и вовсе непонятно, чем все закончится. Сегодня скажешь, что автобус вел слепой, а завтра загремишь за лжесвитедетельство на нары.
– Я в последний раз вас по-хорошему спрошу, – сказал инспектор пассажиру. – Что за человек был за рулем?
– Маленький, – пробормотал пассажир дрогнувшим голосом.
– Ростом маленький?
– Ага.
– Хорошо, дальше!
– Худенький такой…
– Дальше!
– С тросточкой, – продолжал пассажир, обмирая.
– Т-а-ак! – хмурился инспектор.
– В очочках, – через силу выдавливал из себя пассажир.
– В каких таких очочках? – на глазах мрачнел сержант.
– В черненьких, – отвечал его собеседник, чуть не плача, и озирался по сторонам, ища поддержки.
Толпа трусливо безмолвствовала.
– А чего же это он очочки такие нацепил? – ехидно уточнял инспектор.
– А слепой он потому что! – отчаянно выкрикнул пассажир.
Тут сержант вдруг что-то уловил, потянулся к собеседнику, втянул носом воздух и объявил обличающее:
– Да вы пьяны!
Он даже испытал облегчение, как могло показаться. Ему долго голову морочили, а оно вон что оказалось.
– Кто пьян?! Я?! – оскорбился пассажир.
– Вы! – подтвердил буднично сержант. – Или будете оспаривать?
– Я никогда!..
– Будете оспаривать, – догадался сержант. – Ну и напрасно, – попенял он, одновременно шаря по карманам своих форменных брюк. – У нас все по науке. Научный эксперимент. Лабораторные исследования как бы. В общем, будем в трубочку дышать.
И он действительно извлек из кармана стеклянную трубку, какими гаишники на дорогах проверяют водительскую трезвость.
– Я не хочу в трубочку! – трепыхнулся пассажир.
– А чего это мы так испугались? – дурашливо округлил глаза инспектор. – Значит, я был прав и гражданину есть чего бояться?
Слово «гражданин» на пассажира подействовало. Потому что как-то сразу вспоминалось про протокол, милицейский «обезьянник» и недозволенные методы ведения следствия.