Остановились молодой спецназовец и его более возрастной спутник, когда до неприятеля оставалось не более трех сотен метров, потому как им нужно было успеть скоординировать свои действия, обозначить и занять наиболее выгодные позиции. Доносившийся уже не из такого уж далека шум лишний раз свидетельствовал, что машины идут небыстро, а значит, у военных было еще какое-то время, чтобы распланировать свои основные намерения и «разыграть» как по нотам внезапность самой первой атаки, являющейся главной в любом бою и служащей заделом успеха, поэтому к ней и требовалось подойти, как принято говорить, с чувством, с толком и с расстановкой.
– Давайте, товарищ генерал-лейтенант, поступим так, – начал рассуждать профессиональный спецназовец, гораздо лучше разбирающийся в ведении ближнего боя, нежели его старший товарищ, – я залезу здесь, прямо над дорогой, на дерево, что находится сейчас справа, и дождусь приближения основной колонны – а то, что к нам движется несколько транспортных средств, и притом именно друг за другом, в этом я нисколько не сомневаюсь, – за этим, когда до головной машины останется не больше пятнадцати метров, я подорву ее гранатой, ограничив так продвижение вперед остальным; Вы в это время проследуете навстречу колоне и удалитесь от меня по левой стороне метров на тридцать, на тридцать пять, но не больше… Как только раздастся взрыв, дождитесь, пока противник начнет выскакивать из машин, и сразу же открывайте огонь; я в свою очередь также произведу несколько выстрелов и, пока неприятель поймет, откуда его расстреливают, успею «уложить» несколько человек, а затем спрыгну вниз, займу удобную позицию снизу и начну контролировать правую часть, дороги; Вам же так и останется противоположная, и что самое главное в этой схеме – траектории наших очередей никак не пересекутся и мы, не приведи Господи, не постреляем друг друга.
– Хорошо, так и поступим, – согласился Востриков с планом более опытного бойца и уже направился было занимать выделенную для него позицию, как его внезапно окликнул Нежданов, когда до приближающихся транспортных средств оставалось чуть больше, чем сотня метров.
– Товарищ генерал-лейтенант, – высказал он свои подозрения громким голосом, ничуть не чураясь того обстоятельства, что его могут услышать, так как из-за рева двигателей такой поворот дела был практически невозможен, – а что если это не наши враги, а какие-нибудь охотники?
– Сразу видно, капитан, что ты ни «хера» не смыслишь в охоте, – усмехнулся Василий Владимирович, прекрасно осведомленный, что его родственник крайне отрицательно относится к убийству животных, но, не в пример будет сказано, отлично умеет уничтожать негодных людей, – ведь охотится сейчас в Калининградской области запрещается, за исключением, конечно, лиц, приближенных к министру… давай уже полезай на свое дерево – и, гляди, не сильно спеши, а иначе успеешь, – пошутил вышестоящий офицер, усмехнулся собственной шутке и последовал дальше к назначенному ему спецом месту.
Постепенно шум моторов становился все ближе и скоро уже отчетливо можно было установить, что к ним приближаются не только одни машины, скорее всего вездеходы, но еще и какая-то мота-техника, по всей вероятности, квадр-циклы, или «снегоболотоходы». Наконец, блестевшие где-то в глубине лесного массива фары головного автомобиля вывернули из-за круто уходящего вдаль поворота и осветили перед собой пространство, где наверху, среди только начинавшей распускаться листвы, прятался пронырливый и хитрый спецназовец. Вот головной внедорожник, имеющий форму пикапа, достиг заранее обговоренного места, и Нежданов посчитал, что уже можно начинать претворять в жизнь выбранную стратегию. Как они и договаривались, общим сигналом к началу боевых действий, будет взрыв от брошенной им гранаты, и «Ф-1», соответственно плану, полетела во впередиидущий автомобиль; оглушительный взрыв, последовавший за этим, возвестил о неожиданном нападении. Чтобы не попасть под губительное распространение взрывной волны и разлетающиеся по округе осколки, Олегу пришлось укрыться за широким стволом, и таким образом он остался полностью невредим, что не скажешь об их противнике – пассажиры головной машины погибли сразу, оказавшись в эпицентре разрыва; остальные, не понимая, что происходит, в панике покидали свои транспортные средства и, как очумелые, разбегались в стороны, надеясь укрыться среди деревьев, разобраться, что вокруг них творится, и уже, сообразно обстановке, оттуда скоординировать свои дальнейшие действия: либо оказать ожесточенное сопротивление, либо просто пуститься в бега. Любому, наблюдающему со стороны, ужас всего происходившего мог бы показаться настоящим кошмаром: ото всюду слышались призывы о помощи, грубая, нецензурная брань, отчаянные, наряду со злобными, голоса, а также беспорядочная стрельба застигнутых врасплох лесных «путников», перемежающаяся с четкими, прицельными выстрелами профессиональных военных.
Прежде чем начать поливать врага смертельным свинцом, капитан подразделений войск специального назначения непроизвольно, где-то на подсознательном уровне, пересчитал всю представшую его взору технику, освещенную во время подрыва, и смог однозначно определить, что, за исключением подбитого внедорожника, там еще было – не менее пяти автомобилей различных модификаций, но непременно с высокой подвеской и до восьми квадр-циклов – все они были брошены в спешке и оставлены как попало, не придерживаясь никакого порядка, не в одну линию, как до этого двигались, а разъехавшись по сторонам в хаотичном, не обоснованном логикой, беспорядке. «Значит, учитывая, – возьмем по максимуму – что в каждом транспортном средстве находится по пять человек и по двое на квадриках, всего должно быть человек около сорока – и никак не больше», – размышлял он, пока его противники смогли оценить обстановку и начали выбираться из салонов наружу. Дальше пошел уже прицельный огонь, ведомый по неприятелю, как и было обозначено, с обеих сторон: тех, кто выбирался на право, расстреливал капитан-спецназовец, тех же, кто имел неосторожность выскочить слева, «укладывал» генерал-лейтенант.
Передвигавшиеся по лесу преступники – а в этом обстоятельстве ни тот ни другой офицеры нисколько не сомневались – были полностью обескуражены внезапностью нападения и вылезали из автомобилей и спрыгивали с квадр-циклов, будучи дезориентированы и подвергнуты панике; таким чувствам предавалось большинство застигнутых врасплох людей – они, оказываясь на улице, застывали на месте, начинали вертеть по сторонам головой пытаясь понять, откуда же к ним приближается смерть, но, так ничего толком и не сообразив, тут же попадали под перекрестный обстрел осуществляемый из двух автоматов системы Калашникова, где бойцы, во время стрельбы, только успевали заменять магазины.
Однако не все, из подвергнутых внезапному нападению, оказались неготовыми к подобному сценарию развития ужасных событий, и человек пятнадцать оказались совсем даже «не лыком шиты» и смогли тут же сообразить, что попали в простую, незамысловатую ловушку, поэтому, «выкатываясь» из салонов автомобилей, прикрываясь дверями, сразу же падали на землю и начинали ползти в глубину леса, а кто-то умудрился удалиться с линии огня и бегом; таким образом, через пять минут краткосрочного боя, окружность вокруг застывших неподвижно транспортных средств была усеяна двадцатью тремя трупами, шестнадцать же человек, выживших, рассредоточились по близлежащей округе и приготовились отражать уже не такое внезапное нападение. К слову следует уточнить, что прятавшийся среди ветвей дерева спецназовец наконец-таки был обнаружен и по нему незамедлительно открыли ответный огонь, вынудив, прикрываясь стволом, спуститься вниз и занять менее выгодную позицию у подножья.
По большому счету такой его шаг был еще и вынужденной мерой, потому что к этому времени как раз были истрачены все, снаряженные заранее и захваченные им с собой, магазины, поэтому «воленс-неволенс» Олегу все равно бы пришлось поступить именно так, а не как-нибудь по-другому; теперь же необходимо было добраться до рюкзака с запасными патронами и пополнить израсходованный боекомплект. Почти в тот же самый момент прекратилась стрельба и со стороны генерал-лейтенанта: его, без сомнения, постигла та же самая участь, но, в отличии от спецназовца, у него не было с собой рюкзака, до половины забитого боеприпасами, а находился лишь карабин, да россыпь патронов, примерно около сотни. И вот именно в этот самый момент и наступило кратковременное затишье, какое невольно было засвидетельствовано беспощадным убийцей и во время которого и той и другой стороне необходимо было скоординировать свои дальнейшие действия.
Для опытного, старослужащего офицера, как и для молодого капитана, представляющего войска специального назначения, затолкать по сотне боезапасов в рукоять, в общей сложности четырех (на сколько хватило) магазинов у генерала и всех шести у Нежданова, – для этого потребовалось не больше пяти минут; несомненно, именно по этой причине, учитывая сложность работы, автоматные очереди со стороны Вострикова послышались гораздо быстрее; ему стали вторить сразу несколько карабинов и автоматов, причем оружие теперь «тарахтело» со всех четырех сторон от места, где укрылся высокопоставленный офицер. «Вот так, так, – подумал про себя капитан, оценивая доносившийся до него треск «калашниковых» и ружей, – да его похоже взяли в кольцо, что – каких ты не будь семи пядей во лбу – рано или поздно, но все равно приведет к неизбежному поражению, если, конечно, тебе никто не прикроет тылы… А это еще что такое? – пронеслась в его голове внезапная мысль, когда с правой стороны послышалось легкое шевеление, похожее на передвижением ползущего человека, а возможно даже не одного. – Ага, и меня, «гады», решили в том числе окружить?! Что ж, с тактической точки зрения, в сущности, такой подход к проблеме считается правильным, только меня, извините, он совсем не устраивает – надо сниматься с места, менять дислокацию, а заодно двигаться на помощь генералу, ведь, уверен, ему сейчас приходится туго». Олег как раз в этот момент закончил снаряжать очередной магазин, засунул его в разгрузку и, перекатившись несколько раз по голой земле, не забывая перехватывать из руки в руку рюкзак, быстро, но притом очень тихо пополз в сторону проходившего сейчас боя.