Удивлению Нежданова попросту не было никакого предела, и он, конечно же, хотел осведомиться у непосредственного командира о причинах, подведших его к такому решению, поподробнее и даже открыл было для этого рот, оторвавшись на мгновение от созерцания дорогой сердцу возлюбленной, однако тот, показывая, что считает свое изречение аксиомой, не дожидаясь ответа, резко повернулся назад и пошел в сторону оставленного неподалеку «уазика». Нет! сомневаться не стоит: у него на остаток этого вечера совершенно не было запланировано никаких других дел, кроме как выдвинуться обратно в лес и продолжить дальнейшие поиски, просто Востриков, видя взаимные чувства двоих влюбленных, решил предоставить им возможность насладиться взаимным обществом и остаться наедине; сам же он намеревался потратить это время на спокойный, восстановительный сон, отъехав для этой цели куда-нибудь в не столь оживленное место.
Молодые люди, не чаявшие дальнейшей жизни в стороне друг от друга, были душевно поражены такой неожиданной проницательностью и все еще не верили свалившемуся так неожиданно счастью. Удивительное дело, но первой из невольного ступора вышла девушка, считавшая для себя непростительной глупостью, если она не использует этот шанс по своему усмотрению.
– Послу-шай, – повторилась она вслед за Востриковым, немного растянув последний слог этого слова, положив руку на плечо словно бы самим небом посланного кавалера и пытаясь буквально «просверлить» его всепроникающим взглядом, – а что тебе помешает дожидаться своего начальника не в отделении, а, скажем, – тут она взяла небольшую паузу, «зажигая» голубые глазки очаровательным, притягивающим к себе, взглядом, после чего торжественным тоном продолжила: – Например, у меня дома?
– Пожалуй, признаюсь честно, – немного смущенным тоном ответил военнослужащий, первый раз в жизни испытавший нечто подобное – нет, он не был девственником: женщины у него были, – ведь такая сильная, а главное, взаимная любовь приключилась у молодого мужчины впервые, – я и сам хотел предложить нечто подобное, только – глупец! – не представлял себе, как в этих случаях следует поступать, ведь, не поверишь, я раньше никогда ни в кого не влюблялся.
– Я, кстати, тоже, – не стала юлить Юлиева, честно признавшись, что, как и капитан, из-за своей каждодневной, практически круглосуточной, работы она так и не смогла устроить личную жизнь, – ввиду чрезвычайно сильной занятости я как-то совсем не обращала внимание на такие, казалось бы, мелочи, и только сейчас я смогла для себя понять, что, кроме служебной бытности, существуют и более значимые желания. Ну, так что, Олег, идем ко мне – я живу здесь недалеко – или так и упустим эту замечательную возможность, любезно предоставленную нам самой судьбой и, конечно, твоим начальником?
Высказывая это предложение, Анастасия, погруженная в свое, так неожиданно и прочно захватившее ее, как принято считать, самое светлое и великое чувство, ничего не замечала вокруг и пока еще не знала, что существует еще один человек, абсолютно не одобряющий их взаимной любви и поклявшийся жестоко ей отомстить. «Вот мерзкая «сучонка», – бормотала еле слышно специалистка-психолог – соперница, как нарочно, прибывавшая из Москвы на беду счастливой провинциальной оперативницы, – стиснув зубы и нахмурив прекрасные брови, придав лицу выражение, способное напугать кого угодно, даже видавших виды людей, – смогла все-таки опередить меня в вопросах любви и, как назло, завладела сердцем именно понравившегося мне мужчины. Ну ничего, подожди… посмотрим еще, кто кого? Обещаю: расплата моя будет просто ужасной». В то же самое время влюбленные, погруженные в состояние сладостной неги, сопутствующей появившейся у них возможности побыть вместе друг с другом, не замечали ничего из того, что происходило вокруг, и настолько «растворились» в своем всепоглощающем чувстве, что им в этот момент все остальное представлялось поистине безразличным, незаслуживающим внимания, главное, что они были вместе и теперь требовалось только одно – не дать сторонним, нежелательным, обстоятельствам помешать их появившемуся из неоткуда общему счастью; и именно это предложение высказала Юлиева, и именно с ним согласился спецназовец, обозначив свой ответ утвердительным выражением:
– Да, несомненно, Настенька, ты абсолютно права – грех упускать такую возможность! – ведь Василий Владимирович – человек очень принципиальный и строгий, и предоставленные им два часа очень быстро закончатся; давай уже, наконец, не будем терять драгоценное время и отправимся… куда ты там говоришь?
– Ко мне, ко мне, – пылко ответила восхитительная красавица, хватая любимого за сильную руку и увлекая его вслед за собой, сама тем временем решительным шагом направившись в сторону дома, – это сейчас, полагаю, самое тихое и спокойное место, где нам, точно, не помешают.
Послушно ведомый восхитительной ручкой, Нежданов следовал за так вовремя проявившей настойчивость девушкой, которая, как и он, ничего не замечала вокруг, потому что сейчас все их мысли были поглощены единственным представлением – ощущением скорой близости. Они шли сначала по центральной дороге, потом проводница свернула в небольшой переулок, где было настолько пустынно и тихо, что если бы кто-то задумал устроить им какую-нибудь неожиданную засаду, то это было бы самое благоприятное место; однако, очевидно, никому еще – здесь следует вспомнить про откровенную угрозу, поступившую со стороны Шуваёвой, – не пришла в голову подобная мысль, и молодые люди без каких-либо злоключений преодолели это мрачное место и вышли прямо к пятиэтажке, где изволила проживать прекраснейшая из всех провожатых.
– Вот здесь я и живу, – томительным голосом проговорила Анастасия, прикладывая электронный ключ к домофону и вся при этом трясясь от плотского вожделения, – еще немного, и ничто на свете уже не сможет помешать нашему счастью.
Продолжая удерживать молодого человека за мощную, мужскую ладонь, словно он мог случайно передумать либо куда-то внезапно пропасть, она легкой походкой буквально вбежала в подъезд, заставляя кавалера придерживаться аналогичного темпа, и, перепрыгивая в дальнейшем через ступеньку, они буквально взбежали на площадку третьего этажа, где красавица и изволила иметь свою собственную квартиру. Последние несколько дней она уже не брала с собой дамскую сумочку, считая, что та ей только мешает, поэтому все необходимые ей принадлежности были рассованы по карманам куртки и джинсов, а табельный пистолет, как уже упоминалось, находился подмышкой, надежно помещаясь в расположенной там кобуре. Она вновь извлекла из карманов брюк ключи, куда машинально вернула их после отключения магнитного замка наружной двери, и, вставив их в замочную скважину, провернула четыре оборота, необходимых для выведения ригеля замка из прочного паза; и вот наконец и молодой мужчина, и красивая девушка, уже вовсю обнимаясь, заходили в квартиру, слившись в едином, сладостном поцелуе, как – неожиданно! – словно кто-то страстно желал разрушить их планы и помешать из взаимной любви, из комнаты, облюбованной хозяйкой под спальню, раздался звук, похожий на то, как будто какой-то не очень твердый предмет ударился по стеклу.
– Что это такое? – в силу сложившейся привычки, выработавшейся у него за долгие годы службы, Олег вдруг замер на месте, оторвав от возлюбленной свои жаркие губы. – Ты ничего не слышала, Настенька?
– Все равно, будь что будет, – с наслаждением прикрывала она голубые глаза, нисколько не желая прерываться в полностью «отключивших» ее разум стремлениях; она крепко обхватила правой рукой за шею возлюбленного и, ненавязчиво используя силу, вернула его губы обратно к своим, при это сладострастно нашептывая: – Сейчас же я хочу получить то, о чем так долго мечтала.
Что Юлиева хотела этим сказать – так и останется непонятным, ведь, насколько известно, она, увлеченная своей каждодневной работой, даже и не помышляла ранее об установлении каких-то там отношений, явно мешающих основному делу; однако такое ее поведение в настоящий момент свидетельствовало как раз об обратном, и становится вполне очевидно, что ей просто не представился подходящий случай и на ее пути не возник человек, подобный Нежданову, способный враз завладеть всеми ее душевными помыслами и нормальными для любой девушки, романтическими, мечтаниями.
– Пойдем в другую комнату, – отстранившись на пару секунд от горячего поцелуя, промолвила Настя, одновременно буквально срывая с возлюбленного его верхнее одеяние и позволяя ему поступить точно также с собой, – она располагается с противоположной стороны, – будто что-то подсказывало ей поступить подобным образом и выбрать помещение, отдаленное от ставшей внезапно сомнительной спальни.
В зал, имеющий размеры пять на четыре метра и содержащий в себе такую мебель, как широкую стенку, выставленную во всю длину, как установленный напротив мягкий диван, как письменный стол, расположенный возле оконной стена, с находящимся на нем ноутбуком, как стул, да еще пара кресел, они буквально врывались, толкая свои красивыми телами, оголенными к этому моменту до половины, застекленную дверь и каким-то чудом не повредив основы ее хрупкой конструкции, которую Настя умышленно пнула красивой ножкой и поплотнее закрыла назад. Вся их одежда, до этого скрывавшая их самые прекрасные формы, осталась теперь, в полном беспорядке разбросанной, в коридоре, на них же пока еще оставались те вещи, что прикрывали собой самые интимные и загадочные места их молодых и восхитительных тел. Не забывая продолжать обоюдные ласки, используя при этом и пальцы ладоней, и губы, и, разумеется, языки, молодые люди лишили себя поочередно сначала предметов обуви – у кого-то военных ботинок, а у кого-то кроссовок, – затем одежды, прикрывающей ноги, и в конечном итоге одного семейных, простых трусов, другую же нежных, ажурных трусиков. Не забывая про взаимные ласкающие движения, прекраснейшая из девушек и мужественный военный повалились всем своим обоюдным весом на мягкий диван – удивительно, как он выдержал? – и незамедлительно слились изумительнейшими телами в единое целое, позабыв обо всем на свете и ничего не слыша вокруг.