Хозяин сидел во дворе, маленький, как будто в обертку глянцевую упакованный, с синеватым оттенком. Его синие губы и мрачные глаза вызывали отвращение. Но им был нужен не красавец Ведиев, а владеющий тайной человек. Незнакомых людей он встретил настороженно. У ног его лежал пес, лайка, дружелюбно помахивая хвостом.
— Ты хвостом не крути перед каждым, — отчитал хозяин добродушного пса.
Видимо пес совсем не обиделся на упрек хозяина, потому что тут же подошел к Алексею и ткнул мокрым носом в его руку. Алексей погладил его. Но, когда Вадим протянул к нему руку, пес зарычал и ощетинился.
— Не понравился, ты ему, паря. Что вас привело ко мне, гости незваные?
— Журналисты мы, пишем о здешних краях. Вот и захотелось посмотреть как на отшибе люди живут. Совсем один человек, а кругом тайга с трех сторон.
— По воде всегда можно уйти, — ответил хозяин. — Заходите, гостями будете.
По количеству выпитых бутылок видно было хобби Ведиева. Он усек взгляд Алексея и пояснил:
— Гости часто бывают, дома жены со света сживают, а тут пей, сколько душа пожелает. С собой привозят обычно.
— Мы тоже не лыком шиты, прихватили с собой полдесятка.
— Значит надолго? Рыбачить? На охоту? Или просто посмотреть тайгу.? Так она опасная хозяйка, заведет и пропадет человек, в жизни не выйдет из буреломов таежных.
— Сами пока не знаем насколько.
— Проходите. Угощенье у нас царское. Стерлядка мороженая в холодильнике припасена, муксун, икра.
— Ого. Как в ресторане самом престижном.
— Тут этого добра хватает.
Алексей и Вадим начали вытаскивать из баулов овощи, фрукты, конфеты, буженины кусок.
— Точно бывалые люди, знаете чего в тайге не хватает.
— Я здесь первый раз, — сказал Алексей.
— А я бывал в этих местах. Только мы по Оби путешествовали на теплоходе «Ленинский комсомол», в Тобольске побывали.
— На Севере тоже свои примечательности имеются.
— Вы давно здесь живете?
— Сколько себя помню. Батя мой он объехал весь свет и сгинул где-то, а мы с матерью жили не выезжая.
— А сейчас где ваша матушка?
— Померла, уже годков пять будет.
— Почему же вы не в поселке со всеми живете?
— В рыбнадзоре служил когда-то мой отец, а потом, когда его назначили работать на юг, где он и сгинул, работал я. Невозможно стало работать. Или глаза закрывай, не замечая ничего, либо тебя пристукнут.
— А сейчас?
— Живу тем, что река да тайга дают. До пенсии еще время не вышло. Да и что сейчас эта пенсия даст. Насмешка над народом.
Стол был накрыт, добавилась к городским деликатесам стерлядь мороженая. Хозяин стукнул ее на дощечке обухом топора и она распалась на части. Положил в тарелку алюминевую и на стол.
— Пробуйте.
— Действительно деликатес, а не рыба, вместо костей, хрящик на шнурок похожий.
— Это что же здесь вся такая рыба? — поинтересовался Алексей.
— Только стерлядь, остальная с костями, но не страшными, их совсем мало, особенно у муксуна. Вот глядите, — он показал гостям распластанного подсоленного муксуна, величиною с полметра.
Ели и ахали. Вкуснятина необыкновенная. Потом еще брусника появилась моченая. Такая роскошь по вкусу. Морс из нее непревзойденный. Вскоре хозяин захмелел. Видно постоянные упражнения в приеме гостей с водкой давали о себе знать. Он похрапывал прямо у стола. Усталые гости расположились на топчанах, накрытых оленьими шкурами. Вместо подушек наволочка с ветками деревьев. Топчанов насчитали шесть.
— Широко живет, — заметил Вадим.
Прошло время и хозяин проснулся.
— Скучно стало, паря? — спросил он Вадима. — Ты молодой, ноги резвые, спустись к реке, там морду вытащи и рыбку сюда. Уху варить будем. Ведро в сенях возьми.
Когда Вадим ушел, Ведиев внимательно посмотрел на Алексея и сказал:
— Никакой ты не журналист. Рассказывай чего надо, пока твой товарищ рыбу шарит.
— Ошибаетесь, правда приехал написать серию очерков.
— Ну смотри тебе лучше знать.
Рыбу Вадим принес, была чудесная уха, под водочку с песнями про Стеньку Разина и бродягу из диких степей Забайкалья.
Потом хозяин свалился вдрызг пьяным. Свой был вечером, но как только Ведиев протрезвел — стал настороженным зверем.
— Далмат — Оглы, расскажите о своих здешних корнях, кто были ваши предки, про все ваше генеалогическое дерево.
— Дерево, говоришь, оно у нас огромное, ветвей много. Выходцы из Средней Азии. Революция призвала моего деда на Север, так тут и остались.
— А братья, сестры отца?
— Некоторые остались там в азиатских республиках, тоже порядок надо было наводить.
— У вас есть семейный альбом?
— Конечно. Моя мать была образованной женщиной, занималась ликвидацией неграмотности, а отец контру громил. Только они вместе почти не жили, он в Азии, она на Севере. Переписывались.
— А дети были, — продолжил каламбур Вадим.
— Мать к нему наезжала иногда, а он сам всего три раза домой приезжал.
— И сколько же сестер и братьев у вас имеется?
— Два. И еще один, но он в тюряге находится, там его постоянное место жительства.
— Что так?
Все какие-то сокровища ищет, плетет невесть чего, его бьют, он бьет, так и не кончаются сроки.
— А между сроками здесь проживает?
— Нет, на Урале в Верхотурье его дислокация постоянная. Там у него и жена числится, правда не знаю, которая по численности. Детей нет.
— У вас бывает?
— А что ему тут делать, он на золоте помешался, — говорит, всеравно найду. Видно в тех местах, если после колонии там ошивается.
Интересно посмотреть на отца, мать вашу, остальных родственников, чтобы иметь представление.
Выпили по рюмочке и Ведиев принес альбом.
Альбом, как альбом. Все они похожи друг на друга. Алексей с Вадимом начали его рассматривать. Но так медленно получалась эта работа при многословном рассказе о каждой фотографии, что Вадим заскучал и вышел покурить. Он стоял у двери и прислушивался к тому, что рассказывает хозяин. Где-то уже перед концом, когда Вадим устал прислушиваться и вышел в сарай, пошарить, нет ли там чего интересного, Алексей перевернул предпоследний лист картона и чуть не закричал, на фотографии рядом с уже знакомым старшим Ведиевым сидел его отец, Строганов Николай Николаевич, в косоворотке, какую он носил в жарком Ташкенте.
— А это кто? — спросил он так просто, не придавая значения.
— А это начальник моего отца, фамилию забыл, зовут Николаем. Они вместе выполняли задание. Кто-то предал их. Убили обоих. А эшелоны отправили неизвестно куда.
— Откуда вы знаете?
— Мама туда ездила, всех расспрашивала, нашелся человек рассказал ей все. Она тогда и брата с собой брала, он с тех пор и помешался на сокровищах.
— Тут ващ отец хорошо смотрится, можно я возьму эту фотографию, сделаю хорошие снимки и пришлю вам обратно.
— Берите. Не жалко.
Листнул последнюю страницу. Ведиев уже встал и пошел приложиться к очередной рюмочке. Из альбома выпала фотография, на ней была изображена молодая женщина. Надпись на фото была сделана рукой отца Алексея. Написано: Елизавета. Село Демьяново, ст. Пролетарская. Кокетливая женщина смотрела на Алексея. Он положил фото к себе в карман и закрыл альбом. Подсел к столу к Ведиеву и они затянули песню, на этот раз про златые горы. Вскоре пришел недовольный Вадим. Когда хозяин дошел до кондиции, он сказал Алексею:
— Не того братца мы с тобой разыскали.
— А почему ты так думаешь?
— Этот не слыхивал ни о чем, что связано с угнанными драгоценностями.
— Вот тебе и помощник, осведомлен получше меня. Значит господин генерал послал его не на помощь мне, а следить за мной.
Ни слова не говоря о своих подозрениях, он потянулся и сказал:
— Мура это все. Сказки бабки Василисы. Уже сколько лет работаем, а ни о чем таком в управлении не слышали.
— Верно, — решил исправить ошибку Вадим. — Нам бы завтра домой отчалить с утренним катером.
— Сказано — сделано. Едем.
Утром они распрощались с хозяином, тот проводил их до мостков и стоянки катера и они, помахав ему руками, отчалили от берега.
Домой вернулись ровно через два месяца после отъезда.
Все это вспоминалось Алексею через десяток лет после всех этих происшествий. Он тогда влетел домой и первое, что увидел, снова стройненькую жену.
— Кто? Спросил он с нетерпением? — Кто у нас родился?
Ляля заплакала, теща тоже. Они стояли и проливали слезы в три ручья.
— Что случилось? — Отвечайте.
— Она умерла при родах. Травма головы.
— Какая травма? В космос летаем. Какая смерть? Я немедленно еду разбираться с этими неумехами.
Ляля повисла у него на руках.
Теща шепнула на ухо:
— Она чуть жизни не лишила себя от горя. Психиатр занимался ею. Не говори ничего, я потом все объясню тебе.
Алексей глянул на милое, поникшее бледное (не накрашенное специально) лицо и ему до слез стало жаль свою беззащитную в горе жену. Он взял ее на руки как ребенка и принялся укачивать, уговаривать. А она повиликой обхватила его шею и приникла к нему, сама нежность и очарование.
Первая опасность миновала. Нонна Сергеевна праздновала победу, пока еще маленькую, но победу. А назавтра его вызвали в управление и они долго разговаривали по поводу поездки. Генералом на заметку была взята мысль брата о другом, который между ходками ищет сокровище.
Началась разработка версии по выпуску осужденного Ведиева и взятие под контроль все его передвижения. Немедленно был командирован Вадим, втайне от Алексея к арестанту домой в Верхотурье. Женщина отсутствовала и пока ее не было проведен тщательный обыск в домике. Были найдены некоторые бумаги, написанные почерком недоучки и нарисованные так, как будто ворона рисовала своими лапами по ватману. В одной из бумажек значились пункты ст. Бежица, Брянской области и Сеща Смоленской. Был написан номер вагона семизначными цифрами. Все это сфотографировал Медведев и постарался навести порядок, чтобы хозяйка не заметила беспорядка.