Похоронив тетушку, толком не побывав дома, Алексей отправился назад самолетом и скоро уже вновь находился в кругу следователей, работающих по розыску маньяка.
Кроме этих дел Алексея интересовал снимок женщины по имени Елизавета, вероятно, что буквы с. Д. могли означать село Демьяново. Только нужно найти вескую причину поехать именно в это село. Хотя гибель Федосьи, пастушонка, отдыхающих, являлись первопричинами.
С Алексеем в Демьяново поехал капитан милиции Сергеев Юрий. Парень положительно-оперативный, не зазнайка, начитанный, хорошо ориентирующийся на местности. Вырос в Пролетарском районе и знал места вокруг как свои пять пальцев. Постоянно бывал в походах, на рыбалке. Ходили за орехами, ягодами, доезжали электричкой до речной станции, а там по реке — гуляй не хочу.
Приехали на милицейском УАЗе в село. Зашли к директору. Он Алексею таким скользким угрем показался, глаза бегают, руки дрожат, говорит много и несвязно, сразу видно, волнуется.
— Мы к вам по делу. Нам нужно остановиться в селе на несколько дней.
— Пожалуйста, милости просим.
— Нам бы квартиру с питанием найти.
— Можно, — ответил Прохватилов. — Сейчас каждый рад будет вас принять. Работы нет, деньги нужны.
— Посоветуйте.
— Тут недавно женщину убили одну, Федосью, так к ней сестра приехала, точная копия убитой. Поначалу наших баб в смерть перепугала. Но она вряд ли справится с питанием. Есть у нас дом фельдшера местного Анны Федоровны, вот если там согласятся, будет замечательно.
— Попробуем договориться.
Подъехали к дому Сидора Никитовича. Дома он был один. Поздоровались. Рассказали о цели приезда.
— Ну что ж, господа хорошие, — сказал им хозяин. — Места у нас много, а в хорошем деле помочь надо. Проходите. У нас свободных комнат целых две имеется.
Уютный дом, скромно, но с любовью обставленный. И комнаты спартанские, но чистые и светлые.
— Сколько мы вам должны платить за питание? — спросил Алексей.
— Обижаешь, человек московский, а селян обижаешь. У нас все свое. Кроме хлеба и сахара.
— Так неудобно, — прояснил договорные отношения Алексей. — Мы не на один день и не хотим стеснять вас затратами. Кроме того за постой заплатим, нам ведь командировочные дают.
— Наслышаны мы про ваши командировочные и зарплаты тоже. Ладно, вы я вижу на своем настаивать будете. Вот вам мое слово окончательное: полтинник за харчи и постой. Все. Никаких споров. С обоих носов — один полтинник. Идет?
— Что с вами делать, Сидор Никитович, чего доброго вовсе от дома откажете, если не согласимся?
— А то как? Конечно. Порядок есть порядок. Проходите, скоро обедать будем.
— Мы еще не проголодались. Пока по делам съездим, посмотрим, прикинем на месте, что и как.
— Была бы честь предложена, а от убытка Бог избавь, — в шутку процитировал хозяин и пошел проводить их до машины.
Первым делом осмотрели местность, где были найдены страшные захоронения. Выходило, что доставка их к месту упокоения вечного, явно проходила по реке.
Близко у берега, правого, один стиль ямы и мешки одного происхождения. Прошлись по тропам у берега. Множество мест от костерков, становищ было здесь в Демьяново.
— Река тут глубже и у берега берег пологий, нет крутизны, можно купаться, рыбачить. Лодку только метрах в ста пятидесяти причалить можно. Зато для детворы — здесь рай, пояснил, Юра.
Осмотрели местное кладбище. На нем Алексей хотел увидеть могилу убитой женщины Федосьи.
В основном белели кресты, лишь несколько простеньких памятников находились на самом печальном месте села — кладбище.
У одной из могил следователи заметили двух человек. В одном они узнали Прохватилова, уже знакомого им, а другой была женщина. Они сами подошли к машине, остановившейся возле так называемых ворот кладбища.
— Елизавета, — представилась женщина.
— Алексей, — протянув ей руку, — ответил полковник.
Он не поверил своим глазам: это была женщина с фотографии его отца и Ведиева. Женщине было лет за пятьдесят, она выглядела моложаво, смотрела за своей внешностью и была довольно эффектной.
— Юрий, — представился капитан.
Она кивнула в сторону оставленного холмика и печально сказала:
— Там похоронена моя сестра. Ее убили.
— Слышали об этой неприятной истории, — глядя ей в глаза, сказал капитан.
— Вы сюда надолго? — спросила их женщина.
— Как дело пойдет.
— Надеетесь поймать маньяка?
— С вашей помощью.
— Я плохой ловец людей, убивающих других.
— Вы ничего не можете сказать нового по делу убийства вашей сестры?
— Нет, — покачала головой Елизавета.
Они сели и уехали дальше, оставив женщину в обществе Прохватилова.
— Что это? Любовь? Дела?
— Поживем — увидим. Нужно нам с тобою как можно быстрее с хозяином и хорошими людьми поговорить, которые что-либо знают, да молчат.
— С лесником познакомиться не мешало бы?
— Так с ходу?
— Хочешь повременить?
— Сначала мнение других о нем послушать. Все-таки он живет у реки, в лесу, на отшибе, и какие дела здесь творятся, он не может не знать.
— Хорошо.
Приехали домой часов в восемь вечера. Сидор Никитович, встречая их у ворот шутливо сказал:
— А мы тут уже все жданики съели.
— А вот и не все, — раздался детский голосок.
На крыльце появилась девочка, при розовом закате дня казавшаяся чудесным видением, сказкой, потому что в жизни не могло существовать столь прекрасного создания. Ее золотые волосы шевелил ветерок и она капризно правым пальчиком накручивала локон у виска, раскручивала его и снова начинала то же. Ее стройненькие ножки из-под короткого платья выглядели идеальными. Алые губки, бровки, очерченные дугой, удивленно поднятые, чуть не свели Алексея с ума. Он даже зажмурился. Перед им стоял минитюрный портрет его жены Ляли, только детский, словно списанный с самой далекой московской красавицы.
— Ты жмуришься, потому, что у тебя замерзли глаза? — спросил его голосок, и маленькая ручка дотронулась до его руки.
— Соринка в глаз попала, — ответил он, пораженный внешним видом маленького эльфа.
— Тогда тебе поможет моя мама, пойдем, — и она повела за собой Алексея, держа его за руку, как маленького.
Юра шел следом за ними.
В комнате был накрыт стол белоснежной скатертью. Напротив каждого стула на столе лежала вырезанная цветная салфетка и на ней стоял прибор для ужина.
— Анна.
— Алексей.
— Юра.
— Аленка.
Аленка тоже протянула ручонку гостям, хотя уже вместе с ними пришла с улицы в комнату.
— А у нас есть кот. Его зовут Митрофан. У него рваное ухо и перебитый нос, — отрапортовала Аленка.
Алексей все еще не сводил с нее глаз. Это было заметно всем и Юра решил разрядить обстановку.
— А мы уже кое с кем у вас познакомились.
— И с кем же? — спросил Сидор Никитович.
— Деда, потом про взрослые дела, я хочу спросить дядев про Москву.
— Погоди, егоза, сначала по делу поговорить надо.
— У вас взрослых всегда дела и никогда нет детского времени. Я тоже хочу узнать.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Я расскажу тебе про Москву все, что ты захочешь и даже в гости к себе приглашу.
— Правда? Мама мы поедем в Москву к дяде Алеше?
Только теперь Алексей увидел маму девочки и удивился. Перед ним, устанавливая блюда на столе, стояла невысокая, чуть полноватая, но волнующей полнотой брюнетка, с карими большими глазами, строгим взглядом, милым лицом и красивыми ловко управляющимися с тарелками руками. Вся она была уютная, мягкая, добрая и от нее шло какое-то внутреннее успокоение, надежда, радость. Как глоток в жару прохладной чистой родниковой воды.
Алексей перевел взгляд с мамы на дочку и неуместно сказал:
— А вы совсем непохожи.
— Похожи, похожи, — запротестовала Аленка.
— Я ошибся, — исправился Алексей. — Вы действительно очень похожи, обе красивые.
После ужина они все разошлись по своим комнатам. Юра с Алексеем занялись делом, приведением в порядок логики узнанного за день, Аннушка мыла сначала посуду, потом Аленку, Сидор Никитович сидел на крыльце. Это была его вечерняя передышка перед сном. Окно было открыто. Алексей вышел на улицу и присел рядом. Раздался голос Аленки:
— Мамочка, я правда увижу Москву? И Красную площадь? И Президента?
— Увидишь, дочка, увидишь, — говорила ей ласково мать, и Алексей Николаевич представил себе руки Анны, укладывающие девчушку.
— Я еще не сказала всем «Спокойной ночи».
— Скажешь, успеешь.
— Нет, не успею. Они могут все уснуть.
На пороге в ночной сорочке появилась маленькая фея.
— Спокойной ночи! — пожелала она всем, и с достоинством удалилась.
Работалось плохо. Мысли постоянно натыкались на маленькую прелестницу.
— Как так может быть странно в жизни. В Москве и в далеком захолустье живут похожие друг на друга двойники. И почему меня жизнь обошла таким подарком?
— Красивая девчушка, яркая, — сказал Юра.
— Но и мама ее тоже хороша, только непохожи они совсем друг на друга.
В этот вечер они с Юрой решили лечь пораньше спать, чтобы назавтра с зарей начать работу, ту, зачем они прибыли сюда.
В эту ночь Анна почти не спала, сердцем чуяла, что произошло то, чего она так боялась: встретиться с родителями Аленки. То, что этот полковник имеет к ней какое-то отношение, очевидно.
— Господи, — просила, стоя на коленях перед Образом Христа, спаси мою девочку, не отыми её у меня.
— Чего ты, Анна, — вошел в комнату дедушка. — Не спишь. Почему?
— Этот человек — родственник Аленки, я в этом уверена.
— Сдурела, вот что я скажу.
— Он так на нее смотрит, глаз не сводит.
— Да на Аленку все пялятся и стар и млад, что они все ей родственниками являются?
— Не знаю, это моя погибель. Отберет доченьку. Уезжать надо, — бормотала она как безумная.
— Окстись, Анна. Ложись спать. Утро вечера мудренее.