В этот момент нежданные «гости» приблизились к дому со стороны его задней части и к полному удовольствию Вацека обнаружили, что по его нижней части установлены новомодные пластиковые окна, и нет никаких решеток. Он ехидно усмехнулся и достал из рукава небольшую продолговатую монтировку, больше похожую на изогнутую отвертку, только несколько более удлиненную, имевшую необходимые изгибы и бывшую шестигранной формы; бандит и в этой части своего отчаянного плана заранее позаботился, прихватив с собой необходимую воровскую отмычку. Ловким, заученным движением Валерий подсунул заостренный, загнутый конец под подвижную створку и легким, натренированным, жестом отвел ее в сторону, образуя проем, необходимый для успешного проникновения внутрь; он проделал всю эту операцию настолько тихо, что не создал ни единого лишнего звука: сказывался годами отточенный профессионализм всего его воровского дела.
— Путь открыт, — прошептал он стоящему сзади Копылину, не позабыв искривить лицо зловредной усмешкой, — желающие могут следовать дальше.
Даже в такой, казалось бы, необыденной ситуации этот человек способен был сохранять чувство юмора и присутствие духа. Независимо от своего возраста, он ловко запрыгнул на подоконник и также непринужденно очутился во внутренних помещениях. Его большому другу эта операция далась намного труднее, и он, со своими габаритами, еле протиснулся в не такое уж и значительное отверстие; стараясь как можно более плавно опуститься на пол, он тем не менее не смог удержать равновесие своего огромного тела и смахнул на пол стоявший на подоконнике горшок с декоративным растением, трепетно выращиваемым хозяйкой этого дома, который в свою очередь разлетелся на мелкие глиняные осколки.
— Тише ты, Буйвол, — цыкнул на него предводитель преступного синдиката, — опять ты со своей неуклюжестью; ты так весь дом перебудишь, если, конечно, в нем кто-нибудь есть.
Именно этот звук и услышали влюбленные, непонимающе поглядывавшие теперь друг на друга. Как уже сказано, у них не было никаких домашних животных, и рассчитывать на то, что это непутевая кошка заигралась до такой степени, что по своей неосторожности смахнула на половое покрытие какой-то попавшийся ей случайно предмет — в этом случае явно не приходилось. Однако после этого сразу все стихло, и прошла минута, другая, а снизу не доносилось больше ни единого лишнего шума; и только за окном пересвистывались облюбовавшие приусадебный участок скворцы, а вторили им лаявшие в отдалении соседские недовольные псы.
Бандиты, совершив такую непредвиденную оплошность, тоже на какое-то время замерли, прислушиваясь к окружающей обстановке и дожидаясь, как отреагируют на это хозяева, ежели, разумеется, они окажутся дома.
Наташа, внимательно вслушиваясь в окружающую природу, наполненную только естественными для этого времени звуками, постепенно расставалась с тем чувством необъяснимой тревоги, так внезапно парализовавшей ее, в принципе, сильную волю. Она даже, чтобы отогнать от себя тревожные мысли, набралась решимости высказать вполне закономерные мысли:
— Наверное, я забыла закрыть окно и к нам залетела какая-то птица, которая и устроила весь этот переполох, либо же загулявшие приблудные коты блуждают в поисках неприхотливой кошки или халявного пропитания. Мой же страх объясняется просто — это, как если знаешь, что за диваном скрывается маленькая мышка, но ужасно боишься ее появления. Так может оказаться и в этом случае, и я просто почувствовала другого, менее отвратительного, представителя окружающей фауны. Пойду я гляну, а заодно закрою окошко.
Такое утверждение показалось вполне разумным, в том числе и американскому бизнесмену; а поскольку он считался раненным гораздо серьезнее, чем его более удачливая подруга, и ему необходимо было как можно дольше стараться сохранять свою поврежденную ногу в обездвиженном состоянии, то, не найдя в этом предположении ничего представляющего опасность, охотно согласился с умозаключением этой разумной, но в то же время и прекраснейшей девушки. Будучи в одной прозрачной ночной рубашке, красавица прикрыла ее легким халатом и уверенным шагом направилась в нижние помещения, чтобы пожурить нерадивых животных, выгнать их на улицу, а другим преградить дальнейший доступ в их небольшое, но вполне уютное помещение.
Бандиты словно бы знали и ожидали именно такой реакции, поэтому, изначально попав на кухню и распознав через какое-то время спускающиеся сверху шаги легкой девичьей поступи, сразу же укрылись за большим столом, предназначенным для готовки и установленном в середине просторной кухонной комнаты. Ожидать им пришлось недолго: Елисеева, полностью отогнав от себя дурные предчувствия, решительным шагом приближалась к распахнутому окошку, даже не удосужившись зажечь электрический свет. Она уже схватилась ладонью за ручку и стала двигать створку на прежнее место, как почувствовала сзади сильную мужскую руку, зажимавшую ей рот, и вторую, но только обхватившую ее за бесподобное тело — это Копылин, получивший приказ от своего грозного предводителя, резко встал из укрытия и направился к своей жертве, которой некогда удосужился спасти на тот момент совсем еще юную жизнь.
Девушка попыталась закричать и попробовала брыкаться, но обхватившие ее «стальные тиски» были настолько прочными, что она смогла только надсадно хрипеть и отчаянно извиваться в цепких объятьях, вместе с тем не получая никакой возможности освободиться от этого появившегося из неоткуда чудовища; в то же самое мгновение из своего укрытия появился и Вацек. Уже ничего больше не опасаясь, ведь его цель была достигнута, безжалостный преступник грубым голосом прорычал:
— Стукни ее по голове — несильно. Только, гляди, сделай это так, чтобы она поменьше дергалась, а не так, как ты поступаешь обычно — она мне еще нужна для обстоятельного и серьезного разговора.
Иван угрюмо вздохнул, но в точности выполнил указание своего более продуманного товарища. На мгновение ослабив хватку за туловище, он, продолжая зажимать девушке рот, ловким, отработанным до тонкостей, ударом, не раз уже применяемым в его долгой преступной практике и направленным — по понятным причинам — в заднюю часть затылка, погрузил невольную пленницу в продолжительно безвольное состояние. Однако и на этот раз привычные сомнения не оставляли его в покое, и он попытался озвучить их своему более опасному компаньону:
— А что, если это не та девица? Что, если окажется, что это ее гостья или вообще посторонний ей человек? Как мы поступим тогда?
— Эту убьем и вернемся за следующей, — зло отрезал предводитель ивановского преступного синдиката, одновременно указывая подельнику на открытый оконный проем, как бы приглашая его следовать дальше.
— Ну, а как если в доме еще кто-то есть? — между тем не унимался Копылин. — Что, если они позвонят в полицию, а те в свою очередь организуют за нами погоню? Надо бы все внимательно здесь осмотреть…
— Давай уже двигай, — уже почти что кричал тщедушный, но тем не менее грозный мужчина, — девка у нас, а с остальными?!. Если надо будет, то потом разберемся.
Далее, пошло все словно бы по накатанной, будто эти люди тем только и занимались, что похищали людей, хотя, что там таиться, их далекая молодость в большинстве своем изобиловала именно такими противоправными вылазками; большой человек привалил безвольное тело на подоконник, сам же перебрался наружу; легко подхватив оставленную со стороны кухонных помещений девушку, он без малейшего труда переместил ее к себе на плечо и, не испытывая какой-либо тяжести, понес свою, не без преувеличения сказать, драгоценную ношу в сторону открытого чуть ранее выхода с территории. Вацек, мастерски выпрыгнув из окошка, отправился за ним следом, с удовольствием поглядывая на захваченную добычу.
Тем временем Майкл, услышав в оставленную приоткрытой дверь спальни какой-то непонятный шум, доносившийся со стороны кухни, громко окрикнул: «Любимая!», видимо желая узнать, что же случилось. Он несколько замешкался, пытаясь мысленно объяснить себе суть непонятных звуков, его же окрик пришелся как раз на тот момент, когда большой человек выпрыгивал из окошка и вытаскивал на улицу плененную девушку. Валерий в этот момент собирался двигаться следом, но, услышав сверху мужской голос, на секунду остановился с таким видом, словно бы забыл сделать что-то невероятно важное, однако тут же сделал отмашку рукой и полушепотом произнес: «Не велика птица… пусть звонит, куда захочет, — имея в виду полицию, — через пять минут нас и в помине в этом районе не будет», — после чего ловко перебрался на твердую, бетонированную «отмостку».
О’Доннелл, почувствовав что-то неладное и невзирая на боль, терзавшую его ногу, спустился с удобного ложа и стал быстро облачаться в удобный спортивный костюм, используемый им в качестве домашней одежды. Он был твердо уверен, что его возлюбленная попала в беду и ей теперь непременно потребуется помощь близкого человека; в этот момент мужчина сделался словно сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться, выполняя четко назначенную ей функцию; он не чувствовал ни боли в ноге, несмотря на то что от резких движений рана на ней принялась кровоточить, ни каких-то волнений, ни могущего помешать ему страха. Что его беспокоило, так это только то, что его дорогая девушка, возможно, попала в большую беду, выбраться из которой без его участия у нее, уж точно, никак не получится.
Американский бизнесмен собрался за считанные секунды и, немного прихрамывая, засеменил по ступенькам, отважно продвигаясь навстречу поджидавшей его в нижней части дома, как он не сомневался, жуткой опасности — по крайней мере, он был в этом абсолютно уверен, поэтому и прихватил по дороге деревянный стул, намереваясь использовать его, в случае чего, в качестве биты. Однако его первоначальные выводы не подтвердились, и, как оказалось, риску подвергался не столько он, сколько восхитительная красотка, смело отправившаяся прямиком в руки своих безжалостных похитителей; да, сомнений в этом больше не оставалось: Наташи нигде не было, окно же оставалось открытым, а снаружи, уже издалека, доносились глухие шаги удалявшихся от дома людей; определенно, они очень спешили, двигаясь размеренным быстрым шагом, присущим только тем людям, которые не желают задерживаться в том месте, где они оставили о себе столь нехорошие впечатления.