— За дверью, — страх, колотивший ее тело, становился все больше, — обычно она всегда остается открытой, что было и минуту назад, когда мы поднимались наверх, а сейчас она закрыта; и мне почему-то кажется, — да, нет, я просто уверена! — что там кто-то находится.
Чувство неприятного морозного холода, сковывающего все туловище, охватило одновременно: и внешне спокойного и наполненного злобой мужчину, и ужасно перетрусившую красотку. Они застыли в недоумении, поглядывая то на дверь, а то на друг друга; никто не решался подойти к ней первым, потянуть за ручку и посмотреть, что же за ней может скрываться такого ужасного, что даже весь воздух вокруг смог пропитаться настолько негативной энергией, которая буквально искрилась, нагнетая кошмарную обстановку.
Наконец, более смелый представитель сильной половины человечества не выдержал этого гнетущего чувства и сделал уверенный шаг, ведущий по направлению к двери, разделяющей подъездные помещения и небольшой своеобразный тамбур, в идеале исполняющий функцию по разделению холодного уличного воздуха и теплого внутридомового, теперь же ставший пристанищем для чего-то гнетущего, устрашающего и неведомого. Иван не стал церемониться и освобождать проем обычным способом, нет! Он просто пнул в нее огромной ногой, держа огнестрельное оружие на изготовке в одной руке и подсвечивающий мобильный фонарик — в другой; бандит был готов стрелять во что бы то ни было — пусть только оно подаст какое-нибудь движение и хоть как-нибудь обозначится. Между тем, ко всеобщему удивлению, в разделительном отсеке никого не оказалось, вокруг стояла полная тишина, а входная металлическая конструкция была плотно прижата магнитным, довольно прочным, замком.
Неприятно чертыхнувшись, Копылин разразился бурными проклятиями, кляня себя за свою слабость и обвиняя стоявшую рядом красивую девушку в том, что она смогла его довести до такого непривычного, трусливого состояния.
— Вот вы, «бабы», сможете же на людей страху нагнать?! — говорил он явно недоброжелательным тоном, нахмурив к переносице брови и обильно разбавляя свою речь нецензурной бранью. — Из ничего сделала такую «кошмарящую» путаницу, что смогла даже меня повергнуть в некоторое недопонимание существующей ситуации. Раньше я бы никогда не придал таким мелочам значения, но, находясь здесь, рядом с тобой, поддался — такому! — суеверному страху, что чуть не поверил в существование какой-то там небывалой опасности; пока же я тут с тобой «херней» занимаюсь, наш дорогой Босс действительно подвергается какой-то неожиданной и смертельной напасти, — здесь он взял небольшую паузу в своей пафосной речи и строго взглянул на юную проститутку, стоявшую рядом и отображавшуюся виноватым и крайне взволнованным видом, и, видимо придя к какому-то определенному решению, строго воскликнул: — Ну что, теперь-то ты, надеюсь, убедилась, что никаких страхов просто не существует?! Сможешь сама-то подняться в квартиру, а то я и так с тобой тут серьезно «подзадержался»?
Маргарита не слыла какой-то уж слишком совестливой девушкой и не отличалась чувствами, хоть издали напоминающими человеческое сочувствие либо же сострадание, тем не менее в этой ситуации, находясь рядом со звероподобным и беспощадным бандитом, который по ее вине подвергался неприятностям не менее существенным, а может даже и большим, что могло только усилить в отношении нее неприязнь с его стороны; она, «обуреваясь», в связи с этим, еще только большим испугом, тут же несколько стушевалась и, виновато опустив книзу голову, с удрученным видом проговорила:
— Конечно, Буйвол, отправляйся помогай своему другу… я все понимаю. Спасибо, что довел меня до квартиры, а дальше я справлюсь уже сама; когда же взгрустнется — заходи… я добро не забываю и обязательно тебя отблагодарю за оказанную мне этой ночью услугу.
— Ладно, Марго, не «парься», — уже более дружелюбно усмехнулся большой человек и, стараясь делать это как можно нежнее, похлопал девушку по плечу, — придет время, сочтемся! Сейчас же я, пожалуй, побегу, а не то наш «отмороженный» Босс еще пуще разгневается… И хотя мне по большому счету все это до «фени», но наживать себе лишние неприятности все же не больно-то хочется: и так я попал к нему в последнее время в немилость — не пришлось бы искать другую работу.
Закончив такое необычное для себя по своей продолжительности словесное излияние, Копылин нажал на блестящий в темноте красный светодиод, чуть спустил палец книзу на отмыкающую кнопку и снял напряжение, поступающее на магнитный замок; дверь легко открылась, выпуская большого бандита на улицу. Выходя, он на секунду задержался и убедился, что створка вернулась в прежнее положение, надежно сомкнувшись в запертом положении, после чего, уже полностью успокоенный, «растворился» в кромешную тьму… До рассвета оставалось не более получаса, и вокруг царило самое сонное время.
Маргарита, лишь только оставшись без надежного и сильного спутника, непроизвольно дернулась всем своим телом, поддавшись продолжавшей колотить ее нервной дрожи, и, шлепая прикрытыми только сеткой колготок голыми стопами по холодным бетонным ступенькам, заспешила на четвертый этаж, чтобы побыстрее укрыться за прочной металлической дверью и оказаться уже в конце концов в своих съемных апартаментах, используемых большей своей частью для любовных утех и ежедневного, не совсем законного, заработка.
Она сама удивилась появившейся у нее неизвестно откуда прыти и оказалась перед заветной целью за считаные секунды; не задерживаясь на пороге, она словно ветер влетела в квартиру и, не включая свет, ловко вставила в замочную скважину ключ, все это время находившийся у нее в руке, после чего незамедлительно провернула все запирающие четыре оборота; только теперь Поцелуева смогла вздохнуть более или менее спокойно и зажгла свет в прихожей; наконец-то она могла погрузить свои заледеневшие пятки в удобные и мягкие тапочки, а в довершение ко всему снять свою зеленую куртку и повесить ее в прихожей на вешалку. Далее, она медленной походкой направилась к ванной, чтобы немедленно погрузиться в теплую воду и снять с себя то нервно-паническое напряжение, сопровождавшее ее на протяжении всей этой кошмарной ночи, кроме всего прочего наполненной еще и сверхъестественным ужасом, и непередаваемой жутью; еще никогда этот период суток не казался развратной красотке таким поистине долгим и неестественно длинным. Девушка создала из крана небольшой поток и, отрегулировав необходимую температуру струящейся жидкости, отправилась наружу, рассчитывая предоставить емкости самопроизвольно наполниться до необходимых пределов, удобных для погружения в воду.
Внезапно! Коснувшись рукой круглой запорной ручки двери, она не смогла ее повернуть в нужное направление и, соответственно, отвести из гнезда «ригелек», фиксирующий закрытое положение. Маргарита отчетливо помнила, что не нажимала кнопку, оставляющую дверную личину в запертом состоянии, тем более что удержание не было похоже на металлическую «застопоренность», а напоминало, скорее, воздействие на противоположную сторону человеческой физической силы. И вот только тут юная проститутка отчетливо вспомнила, что, отпирая входную дверь, сделала только три оборота, не «доотперев» ее до конца последним, четвертым; потом она спустилась вниз, забыв про это немаловажное обстоятельство, а когда в спешке затем поднималась по лестнице, входной проем оказался открытым, а она, желая побыстрее спрятаться, не обратила в тот момент на это, честно сказать, существенное обстоятельство никакого внимания; теперь же оно ярко всплыло в ее памяти, заставляя кровь отчаянно пульсировать в висках, а тело колотиться от мгновенно охватившей его нервнопаралитической дрожи.
— Это ты, Буйвол? — спросила похолодевшая от ужаса девушка, где-то в глубине души еще желая надеяться, что это такая затянувшаяся шутка и что ее просто решили таким образом разыграть, а Копылин каким-то фантастическим образом смог раздобыть ключи от довольно прочных дверей ее съемной квартиры и сейчас ожидает снаружи, чтобы эффектным образом завершить весь сегодняшний розыгрыш.
Однако — как, впрочем, того и стоило ожидать — с той стороны не последовало никакого ответа, уверенность же в давлении с той стороны на дверную ручку становилась только более крепкой; единственное, самое приемлемое решение, которое могло посетить эту переволновавшуюся головку, было заклинить запор и обеспечить себе хоть какое-то ограждение от того нечеловеческого кошмара, что, по всей видимости, ожидает ее снаружи. Так она тут же и поступила: нажав, как ей тогда казалось, на спасительную кнопку, Поцелуева, для пущей уверенности, вцепилась в нее обеими своими руками, чтобы еще больше обеспечить надежность запорной конструкции. «И чего это я, дура, пошла сразу в ванную и не осмотрела вначале квартиру? — была вполне разумная мысль, посетившая в эту тягостную минуту разум порочной красотки. — Сейчас бы не мучилась паническими сомнениями, хотя — что это я, совсем, что ли, от страха сбрендила? — пусть даже я бы и узнала, что нахожусь не одна, то чего бы я смогла против такой внушительной силы сделать?» От охватившего ее страха молодая путана совершенно не видела выхода из создавшейся ситуации, хотя и перебирала в мозгу все возможные варианты; не стоит говорить, что она вспоминала и про полицию, и про Вацека, и про огромного человека, так предательски покинувшего ее в самую критическую минуту, но ничего из того, что приходило на ум отчаявшейся красотке, не имело под собой никакой логической подоплеки.
В мучительных ожиданиях прошло не больше минуты, но девушке показалось, что в один миг пролетела вся ее прошлая жизнь, еще никоим образом несостоявшаяся, довольно юная и совершенно невзрачная; Маргариту трясло в нервном припадке, она обливалась холодным потом, мозг же лихорадочно искал выход, но ни одна более или менее разумная мысль не приходила ей в голову. Вдруг тот, что стоял снаружи, по-видимому, каким-то неведомым и непостижимым чутьем уловил те флюиды всепоглощающего страха, витающие вокруг, и решил перейти к более решительным действиям.