— Как раз здесь представляется все очень просто, — выдохнул доктор, начинающий уже суетливо разбирать инструменты и раскладывать их на небольшой журнальный столик, перед диваном, на котором полусидел, полулежал главарь преступного братства, — от мощнейшего касания металлического предмета образовалась так называемая костная мозоль, которая увеличилась также еще и за счет мгновенно образовавшейся гематомы.
— Послушай, Кеша, — бесцеремонно оборвал его речь Валерий, презрительно поднимая кверху левый край верхней губы, — ты мне лучше вот что скажи: у меня это пройдет, или я так навсегда и останусь с этим выпирающим рогом? Сколько времени у меня это будет держаться?
— Трудно сказать, — пожал плечами готовящийся к операции доктор, начинавший уже обрабатывать рану и вводить вокруг местное обезболивающее, — при нормальном лечении через пару недель, может чуть больше.
— Ну, а если как не при нормальном? — продолжал допытывать Вацек, очевидно, таким образом, за разговорами, отвлекаясь от предстоящего болезненного извлечения пули.
— В таком случае она может сохраняться до месяца, — констатировал опытный медицинский работник, — однако Вам следует приготовиться: я начинаю процесс оперирования.
— Давно уже пора, — отрезал недовольным гонором раненый собеседник, всеми силами пытавшийся сохранять свое обычное, видимое, спокойствие, — а то только и делаешь, что попусту треплешься.
Серцов давно привык к такому неприветливому обращению грозного Босса, поэтому не обратил на его замечание никакого внимания, а перешел к более активному действию. В этом случае, хотя подобная операция также считается сложной, все прошло гораздо быстрее и проще; «заморозив» как следует поврежденную часть ноги, опытный хирург произвел небольшое надрезание ранки, расширив ее лишь до такой степени, чтобы его виду представилась застрявшее в мышечной массе, прямо возле бедренной кости, небольшое свинцово-стальное образование; извлечь его при таких обстоятельствах представлялось делом пары секунд, что Иннокентий Петрович с успехом и продемонстрировал, лишний раз доказывая свою достигнутую с годами профессиональную подготовку. На процедуру зашивания раны, введение антибиотика и наложение повязки требовалось еще десять минут, между тем в помещение огромной залы, где происходило это «чудотворное» исцеление, ввалился Копылин, сопровождаемый пятью внушительного вида громилами, имевшими отнюдь не доброжелательные выражения своих злобных физиономий.
— Вот, — констатировал ближайший приспешник, — это все, кого в столь ранее время удалось собрать; остальные — кто сильно пьяный, кто попросту не отвечает на вызовы, а кто находится так далеко, что прибыть сюда сможет только к обеду.
— Бардак, — выругался нецензурной бранью безжалостный предводитель, изобразив на своем лице выражение, не предвещавшее ничего, хоть более или менее доброго, — ты мне, буде лучше, вот что скажи, разлюбезный Буйвол, так-то ты спешишь на помощь попавшему в беду другу? Я тебя во сколько позвонил и сказал, что на меня произведено нападение?.. Правильно, — Валерий взял на себя труд самому ответить за потупившего взор бандита, — более трех часов назад. И теперь меня, конечно же, очень интересует: а чем это занимались мои бравые ребятки в тот момент, когда их Босса здесь убивали?
— Но… — попытался возразить большой человек, продолжая изучать ровность кафельного покрытия, — ты же сам вроде сказал, что необходимо срочно найти сбежавшую девку и ее американского друга, а потом уже являться к тебе…
— Ну, — бесцеремонно прервал Вацек речь давнего друга, — и где же плененные беглецы, ведомые вами на коротеньком «поводочке»? Вы их в карманы, что ли, попрятали?
— Нет, — виновато часто-часто заморгал глазами необъемный громила, словно готовившийся заплакать, — но выслушай нас, Босс, и, возможно, ты поймешь, что мы абсолютно невиноваты.
— Хорошо, — невероятно быстро согласился обычно не такой сговорчивый предводитель ивановской мафии, — давай «насыпай», чего вы там накопали, а я уже потом сам решу, насколько твои слова смогут оправдать отсутствие захваченных пленников.
— В общем, так, — начал Копылин повествование, немного приподняв свою голову и осмелившись заглянуть давнему другу в глаза, с которым — что там уже таить! — у него в последние пару дней совершенно не ладились отношения, — как только, Босс, ты мне позвонил, я посчитал возможным отбросить в сторону все свои дела и немедленно устремился выполнять твое указание; по пути ко мне присоединились еще пятеро наших ребят, — в этом месте рассказа он повел головой немного назад, как бы подтверждая свои слова стоявшими сзади соратниками, — вместе мы, но каждый на своих машинах…
— Да какое мне, на «хер», дело до ваших машин, — вновь заскрипел своим ужасающим рыком предводитель преступного «братства», — и до того, кто на чем ехал! Ты давай саму суть «накладывай», и делай это, будь так любезен, несколько покороче, да желательно только в основных, так называемых, «…мать его», общих чертах.
— Ну, если в общих чертах, — вновь потупил свой взор большой человек, ощущавший перед тщедушным преступным сподвижником огромную робость, или даже, скорее, некое раболепие, — то мы прочесали три лечащих учреждения, куда могли обратиться с огнестрельным ранением, и достигли в итоге четвертой больницы.
— Отлично! — заскрежетал Валерий зубами от боли, так как в этот момент у него начала уже отходить «заморозка», и он стал явственно ощущать прокалывавшую кожу иголку. — И вот тут вы узнали нечто такое, что заставило вас прекратить дальнейшие поиски и поспешить ко мне с пустыми руками, — здесь он переключил свое внимание на оперирующего его ногу хирурга и, обматерив его всеми словами, какие ему только были известны, злобно воскликнул: — Ты чего это, Кеша, совсем навык свой потерял, что ли? Твои неловкие действия причиняют мне довольно неприятные ощущения, и я уже готов даже потянуться к своему пистолету, чтобы с его помощью немного вправить тебе одурманенные моими же деньгами мозги. Давай-ка, дружок, делай все как можно более аккуратно, а то как бы чего не вышло… и останется тогда наша «братва» без штатного доктора.
Замечание было ненадуманным, и доктору хорошо было известно, что злобный бандит за словом в карман не лезет: в его практике уже было нечто подобное, когда в самом начале «двухтысячных» один доктор, который взялся лечить какую-то его очередную царапину, впоследствии оказался в списке пропавших без вести, числившихся за Ивановской областью. «Штатный» бандитский целитель невероятно напрягся и, не желая повторять ни чьей участи, дрожащим голосом произнес:
— Извините, Валерий Владимирович, но у Вас анестезия начала отходить, поэтому и происходить некоторое ощущение боли, поэтому, наверное, надо вколоть еще?
Здесь он потянулся за дополнительным шприцем и стал наполнять его «замораживающим» составом, а Вацек для пущей убедительности взял в руку свой пистолет и, наставив его на секунду на доктора, грозным голосом злобно промолвил:
— Ты уж постарайся, «лепила», как следует, а то что-то мне совсем не хочется еще и тобой заниматься: дел и без того накопилось.
Нагнав на Серцова страху, он положил оружие себе на живот и, удерживая его одной рукой, кивнул Ивану, что тот может продолжить изложение своих мыслей. Тот не замедлил этим тут же воспользоваться.
— Заходим мы, значит, в Четвертую гор-больницу, а там происходит такая картина, — на этот раз глава преступного синдиката не стал его прерывать, а сидел и внимательно слушал, что же ему поведает его давний товарищ, тот между тем продолжал: — Вокруг полно «ментов», и явно, что они прибыли туда не зря, а там случилось что-то очень серьезное; такой вывод я сделал по количеству собравшихся людей, находившихся в форме.
Объяснение было вполне логичное, и снова Вацек не стал прерывать рассказчика; он сидел и внимательно внимал его голосу, а тем временем темные тучи все больше сгущались на его и без того злобном лице. Копылин же, так и не смея взглянуть на безжалостного бандита, повествовал дальше о своих неудавшихся розысках:
— Видя такой необычный переполох, я смог предположить, что это как-то связано с нашими беглецами, — здесь Валерий неприветливо усмехнулся, очевидно выказывая таким образом отношение к сообразительности своего давнего друга, тот же этого даже не видел и, соответственно, не придал этой мимике никакого значения, — вот я и решил разузнать, что же они могли такого совершить, что приковали к себе такое пристальное внимание служителей правопорядка; среди прочих как раз оказался один из моих знакомых, который мне успел неким образом задолжать, что попал в полнейшую от меня зависимость и считает себя мне безмерно обязанным…
Здесь глава ивановского преступного синдика снова не выдержал затянувшихся речей вынужденного рассказчика и оборвал его гневным окриком:
— Да какое мне, «…твою мать», дело до того, кто там и кому за что должен! Я же, кажется, уже сказал тебе, что меня совершенно не интересуют подробности — «поливай» только по сути. Что он там тебе такого интересного смог передать?
— Только то, — здесь Копылин все-таки осмелился поднять кверху голову и виноватым взором посмотрел на человека, с которым долгие годы плечом к плечу шел по пути преступного бизнеса, — что они взяли в заложники опытного хирурга и скрылись с ним в неизвестном ни для кого направлении — именно это и послужило причиной такого большого переполоха.
— Интересно? — насупился более рассудительный Вацек, вероятно обдумывая какие-то детали, которые посчитал необходимым озвучить, еще когда не прошла и минута: — А с чего, Буйвол, ты вообще взял, что это были именно они, а не кто-нибудь другой, скажем, какой-нибудь больной, которому срочно понадобилась хирургическая помощь, — вот как я, например?
Громила на минуту задумался, словно что-то сопоставляя в своем не очень склонном к раздумьям мышлении, но тут же, выражая полное несогласие с таким поворотом, помотал своей большой головой и уверенно произнес: