— Нет, это полностью исключается: «ментами» были допрошены две санитарки, которые, кстати сказать, были обездвижены и связаны, так вот они пояснили, что ночью в приемные помещения ворвались двое вооруженных людей, причем один из них был мужчина, и он был серьезно ранен, а вторая оказалась нашей белокурой красоткой.
— Да, — продолжая напрягать задумчивое лицо, согласился с этим безоговорочным доводом беспощадный главарь, — в этом ты, кажется, прав; я не думаю, что в столь маленьком городе, каким является наш, может в одно и то же время действовать две отчаянные группировки, совершенно одинаковые, да еще и снабженные огнестрельным оружием. Это все понятно, но меня много больше интересует другое: куда же после направились наши влюбленные голубки? Я так понимаю, что это выяснить моим бравым ребяткам так и не посчастливилось?
— Тут ты прав, Босс, — с печалью в голосе выдохнул огромный бандит, — ни полицейские, ни кто либо другой пока не знает, куда они повезли захваченного хирурга.
Здесь в грудном кармане куртки Копылина неприятными звуками зазвонил телефон, и он, применяя свои огромные пальцы, больше похожие на сардельки, снова неловкими движениями начал осуществлять неудачные попытки извлечь его наружу, чтобы попытаться либо ответить на вызов, либо — в том случае, если Босс выразит недовольство — отключить его сразу же от приема сигнала. Видя его неловкие действия и зная неприязнь своего давнего друга ко всякого рода техническим новшествам, Вацек едва не поперхнулся от удивления и, выпучив глаза, задрал кверху брови.
— Ба-а, — прокомментировал он свою мимику, — да, видимо, мой большой «брат» смог догадаться оставить «менту» номер «мобилы»! Неужели в этот раз до тебя дошло, что они могут чего-то там раскопать, а поддерживать с ними телефонную связь это основное, что необходимо сделать в первую очередь.
Предводитель ивановского криминального мира все больше выказывал своему давнему другу очевидную неприязнь, переходя уже и к тому, что начинал его унижать прилюдно, чего раньше с ним никогда не случалось. Иван стоял словно потерянный, абсолютно на зная, как на это ему стоит сейчас среагировать: раньше ему сталкиваться с подобным обращением просто не приходилось, и он не был готов к такому, до высшей степени неожиданному, повороту событий. Да, очевидно, так внезапно всплывший наружу единственный далекий прошлый грешок, смог в корне переломить всю размеренную жизнь большого бандита, давно ставшую привычной и показанную ему именно лучшим другом — маленьким, но очень кровожадным бандитом.
Тем временем Вацек, которому уже наложили тугую повязку, невзирая на протесты лечащего врача, поднялся со своего удобного ложа и, прихрамывая, приблизился к группе столпившихся неподалеку так называемых подчиненных. Он внимательно оглядел всех присутствующих и, удостоверившись, что те испытывают перед ним свой обычный трепет, и даже слегка подрагивают телами, удовлетворенно кивнул головой и остановился перед Копылиным, заломив руки в боки и злорадно поглядывая на него снизу-вверх и выказывая своим видом огромное недовольство. Между тем большой человек смог наконец-то справиться со своим не очень вместительным карманом и извлек оттуда небольшой аппаратик, к тому времени переставший трезвонить и погрузившийся в мрачно зловещую тишину; Иван стал неловко покручивать телефон в своих руках с таким видом, будто он является малолетним ребенком, которому первый раз в жизни дали в руку незнакомую, доселе неведомую, игрушку.
— Что смотришь? — грозным рыком прорычал глава преступного синдиката. — Перезвонить — не судьба? Набери ему и узнай: вдруг он решил сообщить тебе нечто, действительно, важное? Я совершенно далек от мысли, что «менты» будут звонить только за тем, чтобы справиться о нашем здоровье.
Невероятных размеров громила словно только и ждал этого указания и тут же нажал кнопку обратного вызова, направляя сигнал по месту последнего поступившего на мини-аппаратик звонка; не успел проскочить один гудок, как откуда из далека, словно был спрятанный в глубокой бочке (до такой степени «древний» был сотовый у Ивана) взволованным и осипшим голосом отозвался полицейский сотрудник:
— Ты просил позвонить в том случае, если проявится какая-нибудь интересная информация?
В этот момент главарь перехватил у большого бандита его телефон и включил громкую связь.
— Да, говори: мы тебя внимательно слушаем, — голосом совершенно спокойным, но в то же время и наполненным некой непререкаемой интонацией, произнес он в ответ, держа мобильник на небольшом удалении, — вам удалось что-то найти?
С той стороны последовало минутное затишье, очевидно спровоцированное незнакомыми тембрами отвечавшего, принадлежавшими явно не тому преступному дружку полицейского, ушам которого предназначался этот крайне секретный телефонный звонок; перерыв в общении затягивался уже более, чем того требовало вежливое обращение, и это молчание пришлось даже прерывать грубым окриком, невольно вырвавшимся из груди предводителя ивановского преступного синдиката:
— Рассказывай уже — не томи! Я Босс, и мне ты можешь говорить все с такой же откровенностью, как делал бы это самому Буйволу — только немножко подробнее.
Вацек был в городе личностью довольно известной, и был плох тот полицейский сотрудник, который бы не знал грозного главу криминального клана, поэтому, как, впрочем, и всегда, отрекомендованное им лично за себя представление возымело свое обычное действие, и с той стороны послышался четкий доклад, будто продажный представитель правоохранительных органов выкладывал интересующую информацию своему непосредственному начальству, а не делился ею с главарем областного криминального мира.
— Ваш коллега, — начал он, применяя к своему знакомому преступнику бытующие в обычном обиходе понятия, — попросил меня поставить его в курс, как только станет что-нибудь известно о судьбе одной особы женского пола, до которой, как оказалось, у него имеется огромное дело.
— Давай уже «насыпай», чего вы там накопали?! — не смог удержаться от гневного рыка один из самых знаменитых бандитов Ивановской области. — Хватит уже ходить вокруг да около. Где сейчас находится эта «сучка»? У вас?
— В этом-то как раз вся и беда, — промолвил с той стороны неуверенный голос, явно не предполагавший, что ему придется вести беседу непосредственно с самым главным преступником региона, — мы вряд ли пока сможем установить точное место ее нахождения, и сложность заключается в том, что неподалеку от местечка Богородское, на обочине автотрассы, обнаружена малолитражка марки «тойота», записанная на имя интересующей Вас молоденькой дамы…
— Что с ней?! — не выдержал нервного напряжения Вацек и оборвал на полуслове говорившего, предполагая самое худшее. — Она жива?!
— В том-то и проблема, — с небольшим «прихрюкиванием» ответил с той стороны не совсем порядочный, а точнее сказать, совсем непорядочный полицейский, — что этого мы тоже пока не знаем; ее автомобиль, перевернутый, валяется на обочине, а вокруг никого нет, но в салоне и вокруг на траве имеются многочисленные следы бурой жидкости, что говорит только о том — у кого-то из этой группы происходит довольно интенсивная кровопотеря; но тем не менее никаких трупов поблизости нет, что может значить только одно — им удалось каким-то чудеснейшим образом выжить и продолжить следовать дальше. Я думаю, что их, вероятнее всего, подобрал какой-нибудь сердобольный попутчик и помог успешно покинуть место дорожного происшествия.
— Удалось установить цель их конечного назначения, — пробурчал на небольшом расстоянии от мобильника сильно озадаченный Вацек, — ну, или хотя бы направление, в котором они ехали раньше?
— Пока точно можно сказать лишь единственное, — продолжал выдавать все подробности производимого следствия недобропорядочный представитель правоохранительных органов, — что они едут на удаление от Иванова.
— Почему такая уверенность? — потребовал предводитель криминального «братства» дополнительных объяснений. — Они оставили какие-то зацепки?
— Да, — подтвердил с той стороны усердный докладчик, — они смогли остановить двигавшуюся в сторону города двухскатную «газель» — что отчетливо различается по оставленному на противоположной обочине тормозному протектору; в нее был погружен раненый — о чем свидетельствуют бурые кровавые пятна; ну, а дальше она развернулась на обратное направление и поехала прочь по асфальтированной дороге.
— Ясно, — в задумчивости промолвил беспощадный преступник, — занимайтесь своими делами, и, как только станет что-то известно мал-мала интересное, сразу же звони на мой телефон; это дело «поручается» непосредственно тебе, и спрашивать за его результат я буду только с тебя; а как я умею это делать — тебе должно быть известно, как никому другому в этом, не таком уж и значимом, городе.
Высказав такие неоднозначные пожелания, Валерий продиктовал полицейскому номер своего мобильного телефона, после чего сразу же отключился. Возвращая большому человеку миниатюрный предмет, преступник, продолжая оставлять на своем лице выражение глубокой задумчивости, тем не менее незамедлительно обратился к собравшимся:
— Все ли слышали, что сейчас было сказано?
Те утвердительно покивали своими головами, однако на их злобных физиономиях продолжала сохраняться печать недоумения, или, проще, непонимания; да, в принципе, и зачем им было о чем-то думать, если эта прерогатива всегда ложилась на голову Вацека. Он же, прихрамывая на раненную ногу, прошелся несколько раз взад и вперед, о чем-то основательно размышляя, и вдруг остановился перед сидевшим на диване и ожидавшим премии доктором.
— Кеша? Ты еще здесь? — задал он этот вопрос с таким удивленным видом, будто и не он только что делал ему операцию. — Я уже думал, что ты давно дома? Тебя ведь в такую рань подняли, а тебе еще, наверное, на работу надо ехать.
— Но… — замялся было Серцов, всем своим видом показывая, что он бы давно покинул это преступное «логово», если бы ему выделили необходимое за его услуги денежное вознаграждение: все-таки ему пришлось оперировать самого главного бандита ивановского преступного «братства», и как ему казалось — с поставленной задачей он справился превосходно, раз раненный в конечность бандит сразу же после операции смог вступать на поврежденную ногу.