Незнакомец в свою очередь отошел к столу, откуда распространялся свет от мерцающей лампы, тускло освещающей это почти могильное помещение, бережно положил на него своей ужасающий облик и, резким движением развернувшись обратно, словно голодный обезумевший зверь кинулся на беззащитную жертву; в один прыжок оказавшись возле стола, он обхватил его своими ладонями, расположив их так, чтобы они оказались с обеих сторон от девушки, после чего задрал назад свою голову, одновременно широко раскрывая рот и капая с белоснежных зубов многочисленными слюнями; он застыл в таком положении не больше чем на секунду и в этот момент был похож на давно изголодавшегося хищного зверя, волею судеб наконец-то оказавшегося с долгожданной добычей.
Даже несмотря на отсутствие маски, вид его был просто ужасен! Любая другая — окажись сейчас на месте Наташи — в эту жуткую минуту зажмурила бы глаза, но эта девушка, прошедшая сложную школу детского дома и привыкшая стойко переносить любые невзгоды, решила ни в коем случае не показывать своей слабости и с гордостью встретить конец, тем более что все равно — пусть она и отважилась бы на какой-нибудь трусливый поступок — на пощаду и в этом случае ей рассчитывать явно бы не пришлось.
Маньяк-убийца между тем мотнул из сторону в сторону головой, верхней своей частью скрывающейся за гладкой змеиной кожей облаченного на все его тело костюма, делая это так, словно животное после купания стряхивает с себя прилипшую влагу, после чего неестественно громко щелкнув зубами и снова разинув свою, без преувеличения сказать, огромную «пасть», резко согнул в пояснице корпус и приблизил изрыгающие слюной челюсти к лежащей на кушетке жертве, молча трясущейся от ужаса, так и продолжавшей стараться не показывать охватившего ее страха.
Направлением своего первого укуса монстр выбрал правую грудь, но в тот момент, когда он уже смыкал на ней свои белоснежные зубы, верхняя их часть наткнулась на что-то металлически-твердое, от чего у маньяка даже откололся краешек одного из самых первых резцов; видимо, это обстоятельство сильно озадачило казавшегося бездушным маньяка: он на секунду замер, будто пытаясь осмыслить, что такое сейчас приключилось, потом медленно выпрямился и, обхватив двумя руками переднюю часть камуфлированной одежды, любезно спонсированной чуть ранее доктором Курасавиным и скрывавшей сейчас избитое тело, одним резким движением разорвал ее в стороны, обнажая измочаленное, но продолжавшее оставаться красивым тело, на котором располагался маленький медальон, по́том и кровью приклеенный к покрытой кровоподтеками коже.
Может показаться удивительным, но в этот момент в глазах беспощадного монстра промелькнуло что-то похожее на никак не сочетающуюся с ним нежность; он приблизил к небольшому предмету свои пальцы, также, как и все остальное тело, скрытые за змеиной кожей его страшного костюма гадюки, и отделил его с «чпокающим» звуком, раздавшимся в этом крайне мрачном «отсеке», сравнимом лишь разве с могильным склепом, словно грохот вулкана, из глубоких недр подземелья внезапно вырвавшимся наружу. Странно, но незнакомец будто бы знал, что это за предмет и что он скрывает внутри, потому что, когда выбралась вся длина недорогой медной цепочки, он, совершенно не изучая вещицу, слегка надавил на верхнюю крышку, отключив такими образом секретное запирающее устройство; не открывая до конца медальон, он медленно расстегнул молнию своего ужасного одеяния, одновременно обнажая точно такой же дешевый предмет, без сомнений изготовленный на одном предприятии, имеющий принадлежность к одной партии, и притом с одним артикульным номером. Молодой человек открыл его аналогичным образом и в тот же миг откинул створки на обоих предметах.
Елисеева уже поняла, что должно предстать ее взору, и действительно, как только обозначилась для просмотра внутренняя часть медальона, можно было — пусть даже и сквозь застилавшую глаза пелену — отчетливо лицезреть фотографию ее матери, сделанную в далекие девяностые годы; в один миг слезы хлынули из глаз не в меру переволновавшейся девушки, за последние несколько часов неоднократно подвергавшейся нещадным эмоциональным и физическим испытаниям… она только и смогла, что выдавить из себя срывавшимся от волнения голосом:
— Брат… ты ведь мне брат!
Однако сердечная мягкость в душе безжалостного маньяка длилась недолго, он, еще раз запрокинув назад свою голову, оглушительно зарычал, сделав это так, что содрогнулись стены этого мрачного, практически замогильного, помещения и, разорвав цепочки на обоих предметах и откинув их в стороны, вонзил свои острые зубы в мягкую, наполненную синяками и гематомами кожу исстрадавшейся девушки. Наташа, почувствовав неимоверную боль, разразилась душераздирающим криком, человеко-монстр же, так и не внявший зову питавшей его тело «крови», отчаянно заводил челюстями, смакуя поступающей внутрь него живительной влагой.
В этот самый момент, в дверном проеме, располагавшемся прямо напротив ужасного частокола отвратительных и, без преувеличения, мерзких голов, изъеденных мерзкими плотоядными червяками, показался молодой человек с выставленным перед собой огнестрельным оружием.
— А ну-ка!.. Отпусти ее быстро, «мразь»! — крикнул он уверенным голосом, войдя в затемненное помещение и с яркого света еще не успев разглядеть всего жуткого зрелища.
Монстр оторвался от своего омерзительного занятия, резким движением повернув на звук голоса голову. В этот момент Денис — а это был именно он — почувствовал, как темнеет в его глазах, а голова кружится так, что вот-вот готовится к тому, чтобы оставить его без сознания: постепенно приглядываясь к окружающей обстановке, он смог наконец различить те ужасные человеческие останки, коими были унизаны представшие прямо перед ним колья. Из-за тусклого полумрака, царившего в этой комнате, и источника, светившего сзади повернутой в его сторону головы безжалостного маньяка-убийцы, он не смог разглядеть его лица, да это ему в этот момент, если честно, было совершенно неинтересно: он думал только о том, как бы не рухнуть тут же без чувств и не предстать перед кровожадным преступником без сознания, представившись ему очень легкой добычей; присев на колени, Градов схватился обеими руками за голову и остался так будучи не в силах унять в себе страшной, просто головокружительной, тошноты.
В отличии от него, хозяин этого мрачного помещения отчетливо разглядел того, с кем ему довелось иметь дело; это становилось очевидно из той безграничной ненависти, только на один миг промелькнувшей в его всегда таком бесчувственном взгляде. Бросив прерванное появлением нежданного «гостя» занятие, человеко-монстр кинулся к своему топчану, где прямо возле подушки лежал огромный кухонный нож и, схватив его, стремительно бросился на внезапно возникшего перед ним недруга, представлявшегося легкой и очевидной добычей. Тело Дениса словно бы было скованно каким-то неестественным ступором: кружившаяся голова, онемевшие мускулы и полностью притупленная воля не давали ему возможность подняться и дать достойный отпор готовящемуся к нападению неприятелю. Хозяин же этого чудовищного помещения в свою очередь не испытывал никаких эмоций и действовал, повинуясь исключительно будоражившим его душу инстинктам; он был уже в одном шаге от своей злополучной жертвы, не пытавшейся ему оказать никакого сопротивления, и замахивался ножом для удара, направленного прямо в голову присевшего на корточки человека, как из глубины коридора, ведущего в это подвальное помещение, послышалось три пистолетных выстрела, помешавших жестокому маньяку совершить очередное безжалостное убийство.
Прямо вслед за этим в помещение стремительно забежал начальник уголовного розыска Алексей Бесстрашный, продолжавший разряжать обойму, пока раненый незнакомец не рухнул на ужасные колья, расставленные им же и накрепко вмонтированные в старинный бетонный пол, нет! На них он не нанизался, а только слегка прислонился, движениями своего туловища давая понять, что, невзирая на пронзившие его пули, он продолжает оставаться живым и оставляет за собой явное желание броситься в схватку дальше.
Офицеру, заменяя в оружии магазин, пришлось торопиться, но вместе с тем он не упускал возможности, чтобы привыкшим к темноте взглядом поглядывать то на Градова, а то на маньяка. Удостоверившись, что они имеют самое полное сходство, не найдя никаких отличий и недоверчиво усмехнувшись, майор изумленно промолвил:
— Знаешь, Денис, но если бы я разглядел его лицо раньше, то я бы несколько раз подумал, прежде чем начал стрелять.
В этот момент монстр смог собраться с силами и бросился на человека, представлявшего для него в это мгновение очевидную опасность и наиболее значимую угрозу; не обращая внимания на вонзившиеся в его тело все, восемь, пуль, он двигался вполне уверенно, словно бы и не получал никаких ранений. Между тем майор действовал хладнокровно, не допуская ни одного неоправданного движения и будто бы превратившись в этот момент в механическую машину — он полностью оправдывал свою, саму говорящую за себя, фамилию. Однако, как бы он не старался, но у него так и не получилось вовремя передернуть затвор, и в тот момент, когда он это осуществлял, в брюшную полость ему уже направлялся острый клинок кухонного ножа, остро заточенного и не дающего возможности на пощаду; Алексей Николаевич смог среагировать на этот убийственный выпад: отточенным долгими тренировками отклонением он увел в сторону корпус, одновременно досылая патрон в патронник.
Так получилось, что маньяк, нанося свой удар, промахнувшись, по инерции подался немного вперед, несколько согнувшись и оказавшись боковой частью своей головы на одном уровне с уведенным в результате перехода лицом опытного начальника; моментально приставленное к его уху дуло вороненного пистолета и тут же произведенный целенаправленный выстрел решили исход этого необычного поединка: бездушный незнакомец дернулся всем своим телом и стал клониться налево, вместе с тем он каким-то непостижимым образом смог повернуть свое туловище по направлению к выстрелившему противнику, предприняв одновременный выброс вперед руки, вооруженной огромным острым клинком, и пытаясь при этом наотмашь ударить своего неприятеля; Бесстрашный был к чему-то такому готов и успел, широко расставляя руки, подать назад ту часть своего корпуса, которой предназначался смертельный удар, но тем не менее не смог сделать этого до конца, и острозаточенный кончик все-таки полоснул ему по верхней части груди, широко рассекая кожу.