– Что она натворила? – уже изрядно разозленным голосом спросила заведующая. Двое парней в форме нахмурились и попросили женщину подождать своей очереди.
– Лариса вроде умерла, – отозвалась Марина и вновь повернулась к милиционерам.
Заведующая не собиралась никуда отходить и очень внимательно слушала, что там эта Марина говорит. Кассирша никогда ей не внушала доверия. Москвичка, вроде бы даже с образованием и квартирой, но работает в супермаркете. С ней точно что-то должно быть не так, а даже если и все в порядке, такая ничего не боится. Всегда должна быть слабая точка, на которую можно надавить. У приезжих – это регистрация, у алкоголиков – их привычка на неделю пропадать из поля видимости, у пожилых – близость пенсии и перспектива нищеты. Марина Москалева могла себе позволить не бояться увольнения. Это-то и раздражало.
– …Да нет, Лариса вроде ничем не злоупотребляла, отношений ни с кем у нее не было, разве что… – женщина смущенно улыбнулась и сказала, чуть понизив голос, – говорили, она с грузчиком встречается иногда, но это все слухи. Она слишком благородная женщина была, хоть и пожилая.
В этот момент с соседней кассы послышался противный писк. Какой-то товар все никак не хотел «пробиваться». Директор поспешила на звук неприятностей и на пару минут оставила Марину наедине с сотрудниками милиции. Женщина облегченно вздохнула и начала что-то рассказывать. Минут через двадцать ее отпустили, и милиционеры начали допрашивать других работников магазина. Александра расспрашивали довольно долго, но парень честно сказал, что иногда приходил в гости к Ларисе, этим их отношения и ограничивались.
Ольга из мясного отдела все это время курила на улице. Как только сотрудники милиции ушли, девушка побежала назад и стала расспрашивать всех о том, что случилось.
– Иди на свое рабочее место, – с явным раздражением в голосе отозвалась заведующая. – Марина, зайди ко мне во время перерыва, ладно?
Ольга испуганно кивнула, а Марина все время до перерыва сидела как на иголках.
– Еще раз увижу, что ты с милицией разговариваешь без моего ведома, можешь потом на работу не приходить, – заявила начальница, когда Москалева постучалась в ее каморку.
– Я же ничего плохого не сделала, – пролепетала женщина.
– С теми, кто ничего не сделал, милиция не разговаривает. Сколько раз уже было: сначала приходят и допрашивают как свидетеля, а потом оказывается, что этот человек во всем и виноват. Мне проблемы не нужны, хочешь болтать, уходи с работы и общайся, с кем пожелаешь.
Марина уволилась спустя пару дней после инцидента, а еще через две недели ей предложили место в другом магазине. Терпеть унижения за те копейки, которые платили на прежнем месте, женщине надоело. Сотрудники супермаркета слишком часто пропадали бесследно. В один день они болтали с коллегами и делились планами на отпуск, а уже назавтра просто не выходили на работу, ничего не сообщив, не забрав трудовую и медицинскую книжку, даже расчет не потребовав. Конечно, деньги внезапно уволившимся никто платить не собирался, но вот то, что люди их даже не требовали, было действительно странно. Впрочем, Марина тоже не стала добиваться причитавшегося ей, чтобы лишний раз не сталкиваться с начальницей.
– Не боишься увольняться? – спросила Марину Ольга из мясного отдела, когда женщина вышла из кабинета директора с трудовой книжкой в руках.
– Боюсь, но зачем здесь оставаться? Платят меньше, чем везде, за людей не считают, относятся как к рабам, – вспылила Марина. – А ты почему не увольняешься?
– Не знаю. Думаешь, в другом месте лучше? – спросила девушка, с преувеличенным вниманием расправляя форменный фартук.
Москалева осеклась и опустила глаза. Она не знала, лучше где-то в другом месте или нет, но их коллегу убили, а начальница распекала ее за то, что она хотела помочь найти преступника. Это стало последней каплей в череде придирок заведующей, которая требовала, чтобы женщина приходила на работу без макияжа, не делала маникюр, не разговаривала с клиентами попусту и так далее. Даже в школе Марину так не допекали.
Марина ушла, а Ольга осталась, хотя и не вполне понимала, зачем ей нужна эта работа. Девушка приехала пару лет назад из Казахстана в надежде на лучшую жизнь. Она с детства привыкла думать, что в Москве сходятся все пути и только там можно чего-то добиться. По телевизору вечно крутили светскую хронику, где рассказывалось об открытии очередного модного ночного клуба, выставки или музея, о приезде какой-нибудь голливудской звезды, которая прыгнула в бассейн с шампанским прямо с трапа самолета. Наверное, так оно и было, но за несколько лет в столице девушка видела подобное только по телевизору. На деле оказалось, что устроиться куда-то, кроме продуктового магазина, сложно. Платили тут исправно, кое-кто из сотрудников работал здесь по несколько лет, значит, неплохое это все-таки было место.
– Оль, не хочешь сходить со мной в парк погулять? – раздался вдруг голос Саши-грузчика.
Девушка вздрогнула и подняла голову. На нее смотрели бесцветные, ничего не выражающие глаза человека неопределенного возраста. Девушка попыталась улыбнуться, но презрения и брезгливости на лице избежать не удалось. Олю часто приглашали на свидание самые разные люди, иногда она соглашалась, а иногда – нет. Сейчас ей вдруг стало противно и тошно от того, что парень, работавший грузчиком, счел возможным позвать ее куда-то. То есть он считает, что она могла бы согласиться? В его предложении не было и тени веселого флирта, с каким к ней частенько обращались пенсионеры. Им было просто приятно поболтать с красивой продавщицей, вновь почувствовать себя молодыми. К таким разговорам она относилась спокойно, ведь никто и не думал, что эти приглашения могут быть восприняты всерьез. Но картавый и шепелявый Саша-грузчик говорил без всякого сарказма, полагая, что Оля ему ровня. Ничего удивительного, они ведь работали в одном магазине. Тем не менее после общения с Пичушкиным девушке вдруг захотелось помыться. Наверное, и он частенько испытывал подобное желание, иначе чем объяснить то, что он мыл руки по пять раз на день?
– О чем с тобой разговаривать, Саша? Ты чего? Алкоголики кончились в парк ходить? – рассмеялась девушка. Александр никак на это не отреагировал, его глаза все так же оставались пустыми и безжизненными. – Да не пойду я с тобой никуда, ни за какие коврижки, – отмахнулась Оля и поспешила заняться проверкой ценников.
– Почему ты не хочешь пойти в парк? – уже совсем другим тоном спросил Пичушкин.
Оля поежилась. Теперь Саша-грузчик показался ей не просто мерзким, но еще и опасным. Девушке стало неприятно даже просто находиться в одном с ним помещении. Заодно она вдруг ополчилась на всех остальных здесь. Продавщицы из соседних отделов упорно делали вид, что не слышат разговора и ничего не замечают. Зачем работать в месте, где все коллеги тебя в случае чего подставят, где все всегда молчат, если что-то не устраивает, и терпят? Это же не престижная офисная работа. Почему они так себя ведут?..
– Потому что ты грузчик! Ты ничего в жизни не сделал, ничего не видел и ничего интереснее прогулки в парк в твоей жизни не было, – разозлилась девушка. Несколько сотрудниц магазина обернулись и с интересом посмотрели в их сторону.
Больше Пичушкин не досаждал Ольге. Иногда он помогал ей перенести тяжелые коробки, но разговоров не заводил. Александр понимал: если хоть раз пришли из милиции и записали его данные, нужно на время затаиться. Рано или поздно придут снова. На несколько месяцев он затих. В такие периоды Пичушкин начинал пить. В сезон охоты убийца только делал вид, что выпивает, но никогда не позволял себе лишнего. Пару раз он действительно опрокидывал стакан перед убийством, но понимал, что так поступать опасно. Алкоголь в его случае расшатывал психику и отшибал память. Утром он не помнил, помыл ли руки и унес ли перчатки. Приходилось несколько раз бегать перепроверять, но все равно он был не уверен, что все сделал согласно его собственному ритуалу.
Теперь Пичушкин работал два дня по двенадцать часов, а затем двое суток отдыхал. По выходным он обычно ходил в спортзал, но все равно оставалось слишком много свободного времени, из-за чего мысли об убийстве появлялись все чаще. Александр стал брать дополнительные смены в магазине, а в качестве хобби на обратном пути полюбил заглядывать в окна домов на первом этаже. Так он поступал и раньше, но обычно ему просто было интересно, как протекает жизнь у других людей. Приятно было увидеть в окне обнаженную девушку после душа, но не более того. Сейчас, не имея возможности выйти на охоту, он представлял, как мог бы убить всех этих людей. Чаще других ему попадались окна Марины Москалевой. Ее пятиэтажка была как раз по дороге от магазина до дома Пичушкина. В тот день женщина заметила в окне знакомое лицо и машинально кивнула.
– Привет красавицам! Марин, как поживаешь-то после увольнения? – расплылся в улыбке парень.
Женщина сидела на кухне и разговаривала с матерью, приехавшей в гости. В тот момент она была счастлива тому, что их беседу прервал Пичушкин. Они перебросились с грузчиком парой фраз и распрощались на том, что как-нибудь нужно будет встретиться.
– Кто это был? – вытянула шею мать в попытке рассмотреть знакомого дочери.
– Саша-грузчик, – пожала плечами Марина.
– Когда с ним на свидание пойдешь?
– Он же грузчик и вообще неприятный человек, мам, – рассмеялась Марина, настолько нелепо прозвучал для нее этот вопрос.
– А ты у нас принцесса? Принца ищешь? Тридцать шесть лет, разведенка с сыном. Давно ты в зеркало смотрела, принцесса? – расхохоталась женщина, окончательно выбив из колеи дочь. Мать частенько заводила такие разговоры, но редко это касалось каких-то конкретных людей, а теперь получалось, что Марина лишила сына потенциального отца, не согласившись сходить с грузчиком на свидание.
Мать воспитала Марину одна и больше всего на свете не хотела, чтобы та пошла по ее стопам. Лет до двадцати пяти она тщательно следила за тем, во сколько та возвращается домой и с кем общается. Часов в девять вечера женщина начинала обзванивать всех знакомых, пытаясь отыскать загулявшую дочь. Марина очень стеснялась этого и старалась прекратить общение с человеком, которого начинала допекать мать. В результате друзья и знакомые начали считать девушку гулящей и пьющей, нерадивой дочерью святой женщины. По крайней мере, именно такую картину всегда рисовала