Каким-то чудом Ковалеву удалось выиграть соревнования, хотя тот даже не очень-то и старался, но, видимо, из-за этих разговоров не успел перенервничать и перегореть, и в итоге выиграл. Знакомые все в один голос говорили, что армия пошла ему на пользу, да и он сам чувствовал себя в прекрасной форме. А впереди было две недели в родном городе, причем в это время можно было позволить себе ничем не заниматься, не искать работу, а просто проводить время с женой и друзьями.
Вечером после соревнований Валерий пошел отмечать победу с лучшим другом Владимиром Пашкевичем. Они вернулись домой глубоко за полночь и тут же вывалились прогулять щенка. Когда они шли по дороге, вдалеке показалась знакомая неуклюжая фигура Николая Янченко. Как-то так вышло, что никто ему не сообщил о приезде Ковалева, из-за чего тот, конечно, был немного обижен. Друзьям было неловко, что так вышло, поэтому они буквально силой потащили друга с собой, чтобы продолжить праздновать отпуск и победу.
Утром Валерия разбудил телефонный звонок.
– Добрый день, это военно-политическое авиационное училище, город Курган, – представился строгий женский голос, – насколько я понимаю, вы вчера выиграли соревнования по боксу?
– Да, верно.
– Не хотели бы выступать за наше училище? Мы можем вам предложить место начальника физподготовки.
О таком Валерий даже мечтать не мог. Очень хорошая должность, да еще в престижном месте с северными надбавками. Если бы не служба, он был бы уже в пути к месту новой работы. Молодой человек даже предположить не мог, что этот путь займет у него пятнадцать лет жизни. Он объяснил женщине, что он должен служить еще полгода, сейчас просто в честь победы ему дали отпуск на пятнадцать дней.
– У нас через пару дней первенство страны. Может, приедешь сейчас за нас поиграть, а через полгода прилетишь уже работать? – чуть помолчав, поинтересовалась женщина.
Валерий согласился не раздумывая. Такой шанс упускать было нельзя. Он тут же сказал обо всем жене и друзьям, и все кинулись собирать вещи. Прямых рейсов до Кургана, конечно, не было, но можно было попытаться успеть, если взять билет с пересадкой в Москве. Получалось, что ему придется провести почти сутки в столице. Неплохое приключение.
Владимир Пашкевич поздравил друга и отправился на работу, а Николай Янченко проводил друга и пошел домой к родителям. Отец был недоволен, что сын опять пропадал неизвестно где с сомнительными друзьями. Мужчина считал лучших друзей сына малолетними преступниками, и тот факт, что они уже давно женились, а Ковалева вот на высокую должность в Курган позвали, разубедить в этом мужчину не мог. Парень немного поспорил с отцом, отвечая на с детства знакомые реплики заранее заготовленными фразами, а потом отправился спать в комнату. Разбудила его только сестра, которая вернулась из школы, он с ней поговорил немного, а потом снова завалился спать. Наутро мама ему сказала, что звонил кто-то от Пашкевичей, требовал его к телефону, но она решила его не будить.
Николай поссорился с мамой из-за этого, а потом перезвонил Пашкевичам, но у них дома никто не брал трубку, а он уже опаздывал на занятия в училище. Когда Николай вышел из училища, к нему подошел какой-то незнакомый мужчина.
– Николай Янченко?
– Да, – тут же напрягся молодой человек. Обычно так спрашивают только официальные органы.
– Вы должны проехать с нами, – заявил мужчина, взяв Янченко под локоть.
– А в чем дело? – Николай попытался выпутаться из рук человека в штатском, но это оказалось не так-то просто.
– Мелкое хулиганство, говорят, вы окно разбили, нужно поехать выяснить все, – вполне миролюбиво отозвался сотрудник милиции. – У вас, кстати, паспорт с собой?
Николай отрицательно помотал головой.
– Тем более паспорта нет. Тоже нехорошо.
– Что за…
– Еще и материтесь, – так же миролюбиво отозвался мужчина в штатском, подводя молодого человека к служебной машине.
Николаю никто ничего не объяснял. Его просто привезли в отделение и отправили в камеру, где ему нужно было сидеть в одиночестве. Пока его вели по коридорам, он успел услышать фамилию «Пашкевич» и понял, что родители все-таки оказались правы и его арестовали из-за каких-то дел друзей. Позвонить родным ему не разрешили, поэтому целые сутки он сидел на тюремной кровати и нервничал – то из-за того, что переживал за родителей, то из-за того, что не понимал, за что его задержали и в чем сейчас обвиняют. Он понимал, что это просто какое-то недоразумение и его вечером же выпустят, когда поймут, что он ничего не делал плохого, но вдруг за эту неделю с мамой что-то случится от беспокойства? Или с отцом, у которого больное сердце?
– А Ковалева когда приведут? – услышал Янченко чей-то недовольный голос.
– Его нет в городе, он в Москве сейчас, у него отпуск из армии, сюда его точно нельзя.
– Что он в Москве-то делает?
– Летит в Курган на какие-то соревнования вроде.
– Летит на самолете? С паспортом?
– На самолете обычно с паспортом.
– Пусть его с рейса снимут.
Теперь Николай окончательно убедился в том, что сейчас страдает за друзей. Поначалу он чувствовал себя мужественным героем, который все сделает для друзей, но еще через несколько часов в нем начало копиться раздражение на подставивших его приятелей. Примерно то же чувствовал и Владимир Пашкевич, сидя в соседней камере. Валерия Ковалева задержали тем же вечером, когда тот хотел пройти регистрацию на рейс до Кургана. Он считался военнослужащим, поэтому его нельзя было арестовать, но можно было отправить на гауптвахту за то, что он был одет не по форме. Строго говоря, в отпуске он мог быть и не в форме, но в аэропорт он приехал в своих ботинках и в перешитых по моде армейских штанах. Конечно, глупость, но настоящих обвинений ему пока предъявить не могли.
Тело девушки возле станции Лучеса обнаружили спустя несколько месяцев после убийства. Единственным свидетелем стала женщина, которая возвращалась с последней электрички как раз в это время. Она видела, как мимо проходила компания ребят, гуляющая с немецкой овчаркой, а может, и не с овчаркой, но с какой-то собакой. Дело вела транспортная милиция, но потом удалось доказать, что место обнаружения трупа не в их ведении, и тогда его передали другому следователю. Никому не хотелось портить свою статистику нераскрытыми убийствами, а где искать преступника, который убил девушку на станции несколько месяцев назад? Он мог быть сейчас где угодно. Спустя год с лишним дело попало в руки прокурора Михаила Кузьмича Жавнеровича. Все знали два главных принципа его работы, о которых он говорил на всех лекциях и даже повторял их местному телевидению, приехавшему снимать трудовые будни лучшего следователя БССР: «любое преступление должно быть раскрыто» и «преступник всегда есть в материалах дела, его нужно только поискать».
Он тут же потребовал найти всех молодых ребят в округе, у которых была собака. Среди прочих там оказался и Валерий Ковалев, у которого как раз в это время появился щенок. Нашлось несколько человек, которые подтвердили, что видели несколько раз этого парня бегающим кросс по утрам. Расспросив соседей, выяснилось, что парень недавно приехал в отпуск из армии и отмечал это событие как раз с двумя своими друзьями. Через час он уже созванивался со своими знакомыми из армии, чтобы Ковалева отправили на несколько дней на гауптвахту, а потом доставили к нему на допрос. Уже взрослая собака Валерия была смесью ягдтерьера с чем-то очень маленьким и лохматым, а на овчарку он был похож только тем, что пес тоже гавкал. Иногда Валерий действительно бегал по этой дороге по утрам, но ни в тот день, ни в какой-то другой в последние полтора года он не ходил по этой дороге.
1972–1974 гг. Витебск
Геннадий Михасевич благополучно заканчивал обучение в техникуме. После получения диплома ему предстояло отработать три года в совхозе, который дал ему направление. Проблема заключалась в том, что, оказавшись в родных местах, ему будет сложно найти повод уехать куда-то. Сейчас это обстоятельство приводило его в панику. Если он долго не выходил на «охоту», то начинал в каждой девушке видеть объект желания. Общаясь с однокурсницей, преподавательницей или продавщицей в магазине, он все время смотрел на шею своим блуждающим взглядом и постепенно начинал улыбаться, представляя, как сомкнет руки на этой шее, как жертва будет хрипеть и сопротивляться. Это пугало не только собеседников, но и его самого. Тем не менее, если он долго обходился без «охоты», такие эпизоды случались все чаще.
Чтобы как-то отвлечься и отрезвить себя, он стал пристально изучать криминальную хронику местных газет. Он знал, что за прошлое его убийство арестовали каких-то трех молодых ребят, одному из которых не повезло быть завучем в спортивной школе. Сейчас по всему Союзу учителя собирали подписи в поддержку смертной казни человеку, опозорившему славное имя школьного учителя.
– Оно и понятно, пришел из армии, выпил лишнего, захотелось девушку, – сказал его сосед по комнате, когда услышал об этой истории по радио.
– Ну не душить же, – усмехнулся Михасевич.
– Так она бы в милицию пришла, рассказала обо всем. Не повезло парню, что тут скажешь, – покачал головой однокурсник Геннадия.
Примерно так думали все в техникуме, когда слышали об этой истории. Девушка сама виновата, какой черт понес ее гулять по лесу ночью? Почему она не спряталась при виде молодых парней? Да еще в платье гуляла, понятно же, что на неприятности нарывалась. Постепенно примерно так начал думать и Михасевич. Прав был отец, когда рассуждал о гнилой женской породе, которая всегда ищет самца получше и место потеплее.
В отличие от отца Геннадий Михасевич не ненавидел всех женщин поименно, он презирал женщин в принципе, но он не воспринимал знакомых представительниц женского пола как тех самых женщин, которых он ненавидел. Знакомые были для него людьми. Кто-то ему нравился, кто-то – нет, но то были люди. «Охоту» же он вел только на безликих женщин, которых не знал и предпочитал не считать их за людей. Он искренне сочувствовал ребятам, которых обвиняли в убийстве, но предпочитал успокаивать себя тем, что «органы» во всем разберутся, а если нет, то в этом уж точно виноват не он, а система. Да и не чувствовал он свою вину за смерть девушки. Он помнил тот день, помнил, как она хрипела, но все это сейчас казалось чем-то вроде сна или наваждения. Все это казалось слишком непохожим на настоящую жизнь, в которой он посещал лекции, работал и помогал родителям.