ал о его всемогуществе. Вот, эта девушка спокойно села в машину и не посмотрела на водителя и сейчас о чем-то оживленно болтала с его напарником.
– Здесь направо, – попросила девушка, указывая на съезд с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к деревне.
– Нельзя, это уже за пределами нашего участка, – покачал головой напарник Геннадия.
– Если меня задушат на этом участке, то ничего страшного? – разозлилась девушка.
– Это уже не наш участок, – слишком серьезно заявил мужчина. Геннадий сбавил скорость и съехал с дороги. Девушка вышла из машины, не забыв при этом с силой хлопнуть дверью.
Их смена закончилась глубоко за полночь. Геннадий тихо зашел в комнату, стараясь никого не разбудить, но дочка все же проснулась.
– Папа пришел! – закричала она и побежала, демонстративно распахнув руки для объятий. Мужчина тут же поймал девочку и в шутку подбросил ее, отчего она привычно завизжала. Тут же проснулся сын, а потом и ворчливый сосед по бараку постучал в дверь и попросил вести себя потише. Жена Геннадия не проснулась или, по крайней мере, не захотела выйти встретить мужа. В последнее время у них испортились отношения. Виной тому были подозрения женщины в очередной измене. Они давно не жили половой жизнью, а Геннадий, по ее мнению, искал любую возможность удрать из дома. Примерно так все и было, но в постоянной любовнице Геннадий не нуждался. Секс всегда ассоциировался у него с чем-то грязным и унизительным, поэтому особенного удовольствия от полового акта не получал, а после того, как он чуть не задушил жену, он всеми правдами и неправдами старался не засыпать с ней, и уж тем более не исполнять супружеский долг. Во время полового акта на него обычно нападало дикое желание задушить партнершу, услышать последний вздох, почувствовать себя властителем жизни. Меньше всего на свете он хотел убить свою жену, как бы она его ни раздражала время от времени, он был привязан к ней. Эти чувства, конечно, не были похожи на его первую любовь, в честь которой он назвал дочь, но это была очень сильная привязанность. Он себе даже представить уже не мог жизни без жены. Каждый раз, когда она уезжала к родителям, на него нападало животное желание «охоты», а в таком состоянии легко можно наделать ошибок. Он это понимал.
Спустя неделю он сразу после окончания смены отправился в город, чтобы купить продукты по списку жены. Подъезжая к Полоцку, он заметил девушку, голосовавшую на дороге. Это была та самая девушка, которую он подвозил с напарником неделю назад. Михасевич притормозил, и девушка тут же села на переднее сиденье автомобиля.
– Как хорошо, что это опять вы, к незнакомым людям страшно садиться, время такое…
Девушка без умолку что-то говорила еще какое-то время, а потом вдруг стала задавать вопросы Геннадию. Он не ожидал такого, поэтому все время запинался. Девушке показалось милым, что взрослый мужчина так робеет в общении с ней. Она неожиданно сама предложила подъехать к озеру искупаться. Геннадий удивился такому предложению, но был не против, а еще через полчаса они уже целовались в зарослях деревьев возле озера. Для Михасевича это была первая девушка помимо жены за много лет, по крайней мере первая живая девушка.
Еще через полчаса девушка снова что-то болтала без умолку, сочувственно поглядывая на Геннадия, который сейчас переживал не самые лучшие минуты своей жизни. Чем больше болтала девушка, тем больший стыд он испытывал и тем больше он ее ненавидел. Ему хотелось запретить ей дышать, сделать так, чтобы свидетель его стыда исчез навсегда. В этом случае обо всем можно будет забыть. Он вдруг повернулся к девушке, взял ее за шею и посмотрел в глаза. Девушка не сопротивлялась, ожидая, что сейчас он исправит свою репутацию плохого любовника, но тот только сильнее сжимал ей шею. Девушка начала хрипеть и сопротивляться, но это только прибавило ему страсти. Девушка хрипела минуту или две, но потом воздух в ее легких закончился, в глазах начало темнеть, и она потеряла сознание. Михасевич сходил в машину за веревкой, которую скрутил в удавку и затянул на шее девушки. Он отвернул ее голову так, чтобы лицо закрывали волосы. Теперь казалось, что она спит. После этого он изнасиловал ее, желая доказать себе мужскую состоятельность. Теперь у него все получилось, но свидетеля его успеха уже не было в живых.
Даже когда девушки шли со мной добровольно, этого было недостаточно. После близости мне все равно хотелось душить. Я не испытывал удовольствия от таких знакомств и все равно потом душил их. Иногда я хотел проверить свою мужскую силу и шел на близость после удушения, но я представлял, что в этот момент они спят, не хотел думать, что они мертвы.
Это был теплый летний день, земля возле реки была мягкой, поэтому девушку безо всяких проблем удалось закопать в импровизированной могиле. Как и всегда, он чувствовал подъем сил, поэтому все дела в городе успел завершить за пару часов, а потом нужно было ехать домой. Он чувствовал сейчас вину перед женой, за «чужой запах», как она выражалась, поэтому вместо дома отправился на ночную смену и предложил одному из сослуживцев подменить того. Сослуживец радостно согласился и даже пообещал поставить Геннадию бутылку, но потом вспомнил, что начальник смены равнодушен к алкоголю, и пообещал ему хороший подарок для дочки. Это обрадовало Геннадия намного больше.
Такие эпизоды стали случаться все чаще. Он мог уехать в обеденный перерыв прогуляться, подобрать какую-нибудь женщину на дороге, задушить ее, а потом успеть вернуться к окончанию смены. Обычно после этого он надолго задерживался на работе даже в те дни, когда не было возможности записать себе дополнительную смену.
Многие женщины начинали в какой-то момент чувствовать подвох. Кто-то сначала улыбался, шутил, а потом начинали отговорки искать. Месячные, венерические заболевания, женские болезни, плакать начинали. А некоторые хотели близости, сами напрашивались, но мне этого не нужно было. Один раз я остановил машину, мы с девушкой ушли в лес, чтобы сблизиться. Мы были очень возбуждены, но половой акт не произошел… Я хотел ее задавить, это мне было намного важнее.
Людям несвойственно думать о себе плохо. Человек, изменяющий своей жене, обычно объясняет свои поступки тем, что мужчины склонны к полигамии. Насильник обычно объясняет свое поведение короткой юбкой своей жертвы, а убийца – тем, что жертва должна была осознавать риски, садясь в машину незнакомого человека. До определенного момента Геннадий предпочитал не помнить об этих эпизодах. Они оставались в его памяти не более чем сном, за который ему стыдно. Человек в алкогольном опьянении тоже может творить то, за что наутро ему будет стыдно. Уж он-то об этом прекрасно знал. Более того, если уж честно, ни один человек в мире не способен прожить жизнь, ни разу не нарушив закон. Переступая черту, человек понимает, что готов в случае чего нести ответственность за свой поступок. Это осознанный риск. Постепенно к нему приходило осознание, что наказания не последует. Он совершает безупречные преступления и имеет уникальный талант невидимки. Его никто никогда не замечал, не слушал и не обращал на него внимания. Среднестатистический человек с обычными проблемами. Родителям, а затем и жене не было до него никакого дела. Эти девушки не замечали его лица, когда садились в его машину, а даже если бы заметили, не смогли бы запомнить. По мере того как к нему приходило состояние собственной непогрешимости, Михасевич перестал стесняться своей страсти. Каждый человек преступает закон, он здесь не исключение. Его сослуживцы изменяли своим женам, избивали детей, попадались на воровстве, а иногда их сажали за убийство собутыльника. Каждый человек – преступник, он – не исключение. Он уже давно не был близок с женой, но он никогда не позволял себе поднять на нее руку, никогда к нему не приходила мысль развестись. Это было аморально. Нужно отвечать за своих близких, как бы они тебя иногда ни раздражали. За чужих, незнакомых ему женщин он был не в ответе. Они служили ему доказательством его сексуальных возможностей, источником силы и страсти, а впоследствии они подарили ему ощущение вездесущего всесилия. Ему стало нравиться быть привидением, которое никто не видит, но которое причастно ко всему, что происходит.
Вернувшись домой, он не обнаружил жены и детей. На столе лежала записка.
«Я устала делать вид, что ничего не происходит. Ты избегаешь меня, поздно возвращаешься, а у тебя в машине я постоянно нахожу какие-то женские мелочи. Значит, она привлекает тебя больше».
Он перечитал записку несколько раз, а потом смял ее и выбросил. Его взбесило, что жена считает, что у него есть любовница. Он расстался с той женщиной из Полоцка и больше никогда не изменял жене. Эти обвинения показались ему такими абсурдными и несправедливыми, что он просто впал в бешенство. В глазах потемнело, начался шум в ушах и появилось острое желание сейчас же уехать куда-нибудь из того пустого дома.
По дороге к машине его окликнул кто-то из соседей, но он ничего не ответил. Отъехав на приличное расстояние от дома, где-то возле Новополоцка он увидел голосовавшую на дороге девушку. Он специально начал с ней над чем-то шутить, развлекать и ухаживать. Девушка была не против такого поведения. Очень скоро они заехали в лес неподалеку, а через несколько минут девушка уже хрипела, силясь вздохнуть, пока руки Михасевича сдавливали ее горло. Убийца не стал закапывать тело и просто забросал его ветками. Вернувшись в машину, он немного отдышался. Михасевич снова чувствовал бешеный прилив сил, но вместе с этим пришел и новый голод. Он хотел еще раз почувствовать себя властителем жизни, увидеть тот отчаянный страх в глазах жертвы, ради которого он делал это. Делая свой последний вздох, жертвы видели перед собой его, запоминали его на всю жизнь. На это короткое мгновение он становился главным и единственным человеком в их жизни, тем, кому эта жизнь сейчас и принадлежала.