Все пятнадцать суток ареста в общежитии и доме родителей беспрестанно проводились обыски. Перепуганные родители буквально дежурили у следственного изолятора. Попеременно то отец, то мать приходили к следователю и прокурору, чтобы «попросить за сына». Следствие интересовала только сумочка убитой девушки, которую так и не нашли на месте преступления. Благодаря соседке девушки по общежитию удалось выяснить, что было в сумочке, но ничего из этого не удалось найти ни дома у Адамова, ни в комнате общежития. На четырнадцатый день заключения Адамов отказался от признательных показаний, а это значило, что завтра его придется выпустить.
Следователи из прокуратуры Минска отправились домой к родителям мужчины, чтобы в очередной раз обыскать дом и сарай семьи. «Неожиданно» один из следователей поднял с пола чью-то фотографию. Непонятно, почему две девочки лет десяти так заинтересовали мужчину, но он тут же продемонстрировал снимок всем присутствующим и оформил его как улику. К вечеру выяснилось, что на снимке изображена убитая девушка с подругой. Адамов вскоре согласился признать свою вину и отправился отбывать наказание в колонию.
Сначала на мою виновность указывала лишь совпавшая II группа крови, найденная на жертве. Что же касается спермы, то эксперт на первом судебном заседании сразу сказала, что она мне не принадлежит. И меня оправдали по этому пункту. Когда ко мне в Новинки (психиатрическую больницу, куда Адамова отправили для проведения психолого-психиатрической экспертизы. – Прим. авт.) приехал следователь Сороко и сообщил, будто во время повторного обыска найдена фотография, я сразу же схватился за стул – хотел ему голову проломить. Жаль, что стулья в психушках намертво прикручены к полу… Я сломался. Все подписал. Все подписываешь, когда становится безразлично.
К Николаю Игнатовичу это дело попало уже после вынесения приговора. Он распорядился, чтобы ему докладывали обо всех задушенных женщинах в области, но по непонятной причине милиция об этом случае не уведомила.
Следователь изучил детали дела, но найденная фотография убедила его в том, что эпизод к его делу не относится. Иначе пришлось бы признать, что преступник становится изобретательнее. Раньше он предпочитал душить женщин руками, а затем затягивать на шее веревку. В этот раз он использовал косынку девушки, да и труп ему удалось спрятать так, что его не могли найти несколько месяцев.
Игнатович вел это дело уже несколько месяцев, но никаких результатов по нему не было. Хотя кое-что прояснялось. Широкоплечий мужчина среднего роста, имеющий хорошую репутацию. Поскольку раз за разом преступник становился все более изобретательным, говорить о распаде личности под действием алкоголя не приходилось. Работа его предполагает доступ к машинам: микроавтобусу с надписью «Техпомощь» и красному «Запорожцу». Скорее всего, не имеет семьи и детей, иначе у него не было бы времени и возможности душить девушек, да и зачем это семейному человеку? Девушки самостоятельно садились к нему в машину, так что внешность у него должна быть располагающая, а может, и привлекательная. Живет убийца, скорее всего, между Витебском и Полоцком, причем, скорее всего, ближе к Полоцку. Все это уже вполне можно было бы назвать психологическим портретом убийцы, но это описание ни на шаг не приближало следствие к убийце. По городу ползли тревожные слухи, которые только усилились с появлением дружинников на дорогах. В Беларуси никогда ничего не происходило, а тут криминальная хроника раз в месяц стала подбрасывать новые поводы для разговоров.
Кто-то из следователей предложил обратиться за помощью к местным девушкам легкого поведения, зарабатывавшим на трассах города.
– Никто из задушенных на трассе не зарабатывал, – напомнил Николай Игнатович.
– Переоденем и нацепим микрофон, – тут же исправился следователь.
В конце концов начальство все же одобрило «проведение следственных мероприятий». Несколько девушек согласились переодеться и нацепить на себя микрофон, но весь этот маскарад оказался просто бесполезной тратой времени. За несколько недель подобных рейдов было задержано несколько мужчин, пытавшихся изнасиловать кого-то, но все они не подходили под описание убийцы.
Сначала у нас не было более-менее весомых улик. Большинство трупов, которые находили, были в ужасном состоянии. Если сейчас по оставленным на месте преступления уликам можно выделить ген убийцы, то в середине 80-х такой возможности не было.
Мечислав Гриб устал ежедневно докладывать об отсутствии результатов по делу всему руководству страны, поэтому день за днем его тон на планерках становился все жестче и злее. В конце концов он предложил:
– Если мы не можем его поймать, мы можем с ним поговорить.
1984 г. Витебск
«…В целях предупреждения населения мы вынуждены сообщить, что на территории Витебской области появился убийца, который ищет на дорогах одиноких девушек, предлагает их подвезти, а затем душит. Мы должны еще раз подчеркнуть, что этот зверь силен и опасен, его ничтожная натура не знает ни жалости, ни совести, поэтому просим всех женщин проявлять особенную осторожность и бдительность…»
Геннадий Михасевич услышал эти слова прокурора республики по телевизору. Они буквально врезались ему в память. Он чувствовал себя всемогущим, осознавая, что вот уже четырнадцать лет ему удается обводить милицию вокруг пальца. И эти ничтожества сейчас называют его зверем.
Я не являюсь каким-то исключением. Миллионы людей не живут по установленным правилам. Все люди совершают преступления, но не все попадаются. Я не буду сейчас рассказывать свою теорию, вы будете над ней смеяться, но в каждом человеке есть что-то преступное.
Если мужчина изменяет своей жене, то женщина часто об этом не знает. Она выясняет это ровно в тот момент, когда мужчина хочет, чтобы его поймали. По крайней мере, подобные разговоры часто велись в ремонтной мастерской, в которой работал Геннадий. По какой-то причине он не думал в такие моменты о жене. Он знал, что у нее появился любовник, а значит, женщина хотела, чтобы он знал. Михасевич в прямом смысле слова не представлял себе жизни без жены, поэтому не мог выгнать ее из дома, но не мог он и быть дома. Он все сильнее ненавидел женщин. Точно так же, как когда-то его отец, он стал презирать весь женский род. Так было и раньше, но теперь ему казалось, что это обоснованно.
Это объявление о «звере» повторяли по несколько раз в день. То по телевизору, то по радио он слышал эти страшные слова. В эти моменты ему хотелось закричать, но было не на кого. У него никогда не было ни с кем близких отношений, ни друзей, ни приятелей. Родители все еще были живы, но мать он презирал, а отца боготворил. Ни то ни другое не предполагает доверительных отношений. Никто и никогда не видел в нем человека, а сейчас ему впервые в жизни хотелось что-то сказать миру. Вот только сказать было некому. Еще страшнее было то, что нужно было на время прекратить «охоту». Он понимал это, но от этого ему только сильнее хотелось уехать в лес. Страсть имеет свойство поглощать человека, подчинять его своей воле. Еще долго жертва страсти продолжает верить в то, что все под контролем, но пока не приходит осознание того, что все уже разрушено. Обычно это происходит за минуту до конца игры.
Однажды утром ему на глаза попалась газета «Витебский рабочий», которую выписывали почти все жители области. В передовице газеты сообщалось о том, что человек, полгода назад задушивший девушку на станции Лучеса, осужден на пятнадцать лет. Он перечитал газету несколько раз, а потом вдруг взял ручку и начал писать письмо в редакцию.
«Патриоты Витебщины, вступайте в ряды борцов за новую жизнь.
Убивайте всех коммунистов и легавых прихвостней.
Приказывается всем уже вступившим в ряды «Патриотов Витебска»:
1. Открыть охоту на «легавых собак», которых только можем выбраковывать как неугодных обществу.
2. Со всеми поступающими заключайте договора. Надо под роспись и сдавайте на хранение нам как документ.
3. По первому предъявлению к владельцам транспорта – предоставлять нам транспорт безоговорочно, иначе – смерть.
Это для Вас.
За Вами установлено круглосуточное наблюдение и за Вашей семьей также.
Вы уже, наверное, слышали о проделанной нашей работе, в частности на участке дороги Витебск – Бешенковичи 30 августа прошлого года (в этот день были задушены две женщины. – Прим. ред.), да и в других местах области и города. Они гибнут потому, что не желают подписать договора и др.
Мы боремся за все передовое на земле, а то уже снова завелось много всех коммунистов и их прихвостней.
До скорой встречи.
Скоро нам нужно будет помочь шрифтом и бумагой. Можем обойтись и без Вас. Но?
14За измену – смерть
1973–1984 гг. Витебск
Николай Янченко отправился отбывать наказание в колонию общего режима. Ему предстояло отбыть здесь всего два с половиной года. Ничто по сравнению с тем, какие сроки получили его приятели. Он еще не предполагал, что труднее всего будет не в колонии, а уже дома.
Молодой человек с обидой и ненавистью вспоминал то, как Пашкевич сказал ему уже после вынесения приговора. В тот момент все родственники, которые сидели в зале суда, чуть ли не одновременно начали плакать и кликушествовать.
– Главное – оставаться человеком. Держись, – приятель похлопал его по плечу и дал конвою увести себя в камеру. Эта фраза звучала особенно унизительно, учитывая, что Пашкевич так и не признал своей вины, так и не согласился свидетельствовать против других. Казалось, даже срок в двенадцать лет его не испугал.