Игорь Иртышов
1971–2021
1995 год. Двухместная камера. Тюрьма «Кресты». Санкт-Петербург
Бетонные стены комнаты на восемь квадратных метров за последние несколько десятилетий пропитались мраком и смрадом. Вонь из дыры в полу самым омерзительным образом переплеталась с запахами еды, пота, плесени и грязного человеческого тела. В последние несколько дней ко всему этому примешались запахи от готовки. Каким-то невероятным образом одному из заключенных удалось заполучить маленькую электрическую плитку к себе в камеру, на которой он без конца стряпал какие-то совершенно омерзительные деликатесы из чего-то похожего на мясо. Заключенный готовил не переставая, он только и делал, что готовил и ел. Ни запахи, ни гнетущая атмосфера этого бетонного мешка, в котором он был заперт вместе еще одним парнем, этого человека не волновали. У него под откидной койкой был какой-то бесконечный запас жестяных банок с мясными консервами и плитка на столе, а больше ему ничего в жизни и не нужно было.
Игорь Иртышов был тем самым сокамерником, который все это время сходил с ума от неизвестности, ужаса, запахов и гулкой тишины, в которую погружалась камера, когда чертов повар наконец выключал свою плитку.
Иртышов, молодой, модный и красивый парень с модельной стрижкой и выбеленными волосами, выглядел в этой камере совершенно инородным существом. Казалось, он попал сюда по ошибке.
– А вас за что сюда отправили? – поинтересовался вдруг Игорь.
– Дезертирство, – поморщился повар, а затем вдруг подскочил со шконки и снова стал что-то готовить на плитке. Игорь Иртышов не выдержал и бросился к дырке в полу, чтобы успеть опорожнить желудок. И даже этот запах не заставил молчаливого парня, осужденного за дезертирство, выключить свою плитку.
Когда Иртышова утром повели на допрос к следователю, парень уже был готов признаться во всем, в чем его обвиняли.
– Мне сказали, что тебя перевели в элитную камеру на двоих. Как тебе на новом месте? – с неподдельным интересом и даже с нотками заботы в голосе поинтересовался следователь.
– Он все время ест, – пожаловался Иртышов и совершенно по-детски заплакал.
– Не поспоришь. – хмыкнул мужчина, – Знаешь, в чем его обвиняют?
– В дезертирстве, – еще сильнее заплакал Иртышов.
– И в нем тоже. Они с приятелем из части убежали, спрятались в лесу и попойку устроили. Поссорились. Так этот парень своего друга и съел. Убил и съел, – с усмешкой пояснил мужчина.
Иртышов так сосредоточился на том, чтобы унять рвотные позывы, что даже слезы из глаз на пару минут прекратили течь.
– Переведите меня в общую камеру, я хочу как все, – наконец выдавил из себя Иртышов.
Следователь внимательно посмотрел на глупого, молодого, красивого и явно психически неуравновешенного парня, а потом молча пододвинул ему пустой лист бумаги с ручкой.
Прошение о переводе в общую камеру удовлетворили тут же, но уже через полчаса Иртышова пришлось оттуда эвакуировать. Неизвестно, что случилось за эти тридцать минут, но, когда его вновь привели в камеру с парнем-дезертиром, он уже не возмущался тому, что его сосед без конца готовит что-то из мясных консервов, но просто плакал, выл и рисовал.
1. Как все начиналось
Игорь Иртышов родился 16 августа 1971 года на хуторе Красный в Краснодарском крае. Этот небольшой поселок в нескольких километрах от Крымска никогда не был центром притяжения туристов. Люди здесь в основном работали в колхозе, а вечера проводили за бутылкой самогона или домашнего вина. По крайней мере, так коротали свободное время родители Иртышова. Отец и мать его так преуспели в этих возлияниях, что вскоре главу семейства выгнали с работы, и больше ничего ему не мешало выпивать.
Мальчик рос в маленьком покосившемся деревянном доме, в котором с каждым днем становилось все больше мусора. Входная дверь слетела с петель и покосилась, пол провалился, а по кухне были вечно разбросаны всевозможные железки, которые отец притаскивал откуда-то. То на помойке находил, чтобы во что-то переделать, то просто где-то воровал. Иногда пару вещей действительно удавалось продать, но на место одной кучи хлама неизменно появлялась другая.
Когда мальчику было три года, отец ушел из семьи. Конечно, поначалу мужчина изображал желание общаться с сыном, но уже через пару недель он исчез навсегда и больше не появлялся в жизни Иртышовых. Мать Игоря, казалось, возненавидела вслед за отцом и сына. В любом разговоре с собутыльниками она обязательно упоминала:
– Живу здесь только ради сына, если бы не он, вся жизнь бы по-другому пошла, но ведь ради чего еще жить, как не ради детей?
Впрочем, этими пьяными возлияниями и заканчивалась ее забота о мальчике. Как только приятели расходились, женщина переставала замечать ребенка. Ее никогда не интересовало, поел ли он, надел ли шапку зимой и приготовил ли домашнее задание в школе. Большую часть времени женщина проводила в беспамятстве, но когда она приходила в себя, то иногда бралась за воспитание сына. Обычно такие жизненные уроки заключались в том, что если ребенок делал что-то не то, она заявляла:
– Зачем мне такой плохой сын? Иди отсюда, видеть тебя не хочу, пока не исправишься.
Тон ее был ироничным, но двухлетний ребенок вряд ли способен понять иронию. Со временем женщина стала выдумывать поводы для того, чтобы наказывать сына подобным образом. Ей было неинтересно заниматься ребенком, и она силилась избавить себя от скучных и неприятных родительских обязанностей. В конце концов, из каждого утюга говорили о том, что ребенка должны воспитывать профессионалы: воспитатели садов, учителя, а родители просто должны не мешать этому процессу, не потакать всем капризам. Так женщина и поступала. В детском саду воспитатели считали, что главным в жизни ребенка должна быть семья, а потому использовали эту же тактику. В итоге Иртышов к семилетнему возрасту превратился в навсегда испуганного ребенка, уверенного в том, что если он будет капризничать и привлекать к себе слишком много внимания, то от него обязательно захотят избавиться.
Игорь рос тихим и забитым мальчиком, которого не задевал во дворе только ленивый. Плохая одежда, извечные пятна на рубашке и порванные ботинки ужасно веселили детей и радовали родительниц, которым Игорь давал почву для разговоров. У мальчика никогда не было ни близких друзей, ни старших товарищей, которые бы могли его поддержать, поэтому он всякий раз бежал жаловаться на других детей маме, но та никогда ничего не желала слушать и лишь иногда с раздражением бросала:
– Ну и зачем мне такой жалкий, трусливый и бездарный сын, который даже за себя постоять не может, даром что мужчина.
Тем не менее Игорь развивался более или менее нормально. Он отчаянно боялся других детей, но в садике научился читать и считать, легко справлялся с любыми задачками на развитие и с успехом выдержал все испытания школьной приемной комиссии, благодаря чему безо всяких проблем поступил в первый класс, а в подарок за это мать купила ребенку целую упаковку кислых витаминок в сладкой оболочке, которые Игорь с детства обожал.
В начале 1980-х годов люди зачастую пребывали в иллюзии собственной безопасности. Если в Москве и Ленинграде родители старались забирать детей из школы, то на хуторе Красный дети самостоятельно добирались до дома. Если бы матери Игоря и пришло в голову забирать ребенка из школы, то мальчика бы тут же засмеяли сверстники. Чаще всего школьники возвращались домой компанией, но Игорь всегда и везде ходил один. В тот день он так же, как и всегда, бежал из школы домой, в надежде скрыться от чужих взглядов и насмешек за стенами деревянного, погрязшего в кучах мусора дома. Красный рюкзак, в котором мальчик носил спортивную форму, плохо помогал ему в искусстве маскировки, но другого не было. Мальчик заметил неподалеку троих одноклассников и поспешил выбежать на дорогу, понимая, что за шоссе начинается как бы другая жизнь. За этой чертой на него еще ни разу не нападали. Казалось, что, пересекая эту невидимую границу, ребенок выпадает из учебного мира и попадает в мир домашний, где призраки школы до него уже не могут дотянуться.
Водитель попросту не заметил, как на дорогу выбежал маленький белобрысый паренек. Солнце в тот день светило так ярко, что Игорь буквально растворился на миг в его лучах. Человек за рулем автомобиля разглядел ребенка с красным рюкзаком за плечами за секунду до столкновения. Игоря отбросило далеко в сторону. Водитель грузовика был пьян и несколько минут боялся подойти к лежащему без сознания ребенку.
Лишь через пару часов Игорь оказался в больнице. Мальчику оказали первую помощь и отправили в палату. Ни на этот день, ни на следующий мать о нем так и не вспомнила. Это заметила медсестра и сообщила о своих подозрениях в службу социального надзора. Игорь все это время лежал в реанимации с тяжелой травмой головы. Врачи понимали, что если мозг не поврежден, то паренек уже через неделю забудет об аварии, но если мозг все же пострадал, он вряд ли когда-нибудь сможет жить без посторонней помощи.
Мать мальчика приехала в больницу через несколько дней. Игорь к тому моменту уже пришел в сознание, но состояние его оставляло желать лучшего. Он практически ничего не помнил, не мог ни на чем сконцентрироваться и даже ел так, как это свойственно шестимесячному ребенку, с разбрасыванием еды по всей поверхности пола.
– Ничего-ничего, тебя подлечат, дадут витаминки, которые ты любишь, а потом поедем домой, будем курочек и петушков разводить, как и хотели, помнишь? – испуганно и как-то очень нежно говорила ему мать. От этого чересчур ласкового ее тона становилось не по себе, но в ее слова ужасно хотелось верить.
Врачи были настроены крайне пессимистично. Медсестра больницы отвела мать мальчика в сторону и стала весьма живописно рассказывать о том, какое будущее будет у ее сына. К концу этого разговора женщина согласилась подписать все необходимые бумаги для отправки ребенка в интернат для детей с ментальными нарушениями. В тот день все считали, что поступили наилучшим для ребенка образом. Мать ждала автобус, идущий до хутора, с мыслями о том, как врачи будут лечить ее сына, а она будет приезжать к нему каждые выходные. И время для себя освободится, и под надзором специалистов ребенку будет лучше. Медсестра собиралась домой с мыслями о том, как же хорошо, что она вырвала мальчика из лап неблагополучной матери, а врач отметил в конце дня некоторые позитивные подвижки в состоянии ребенка. Игорь же засыпал в тот день с мыслями о том, как вскоре вернется домой. Все они ошибались.
2. Интернат
Мать так ни разу и не приехала в интернат навестить сына. Как только состояние мальчика стабилизировалось, ребенка отправили кочевать по всем кругам детского бюрократического ада, пока наконец не доставили в интернат, в котором оказывались больные и лишние дети, озлобленные собственной беспомощностью. До них никому не было дела, поэтому даже те специалисты, кто искренне приходил сюда, чтобы помочь детям, вскоре утрачивали всякую на то надежду и оставляли все попытки что-то изменить.
Далеко не все дети здесь имели серьезные проблемы с психикой, хотя такие тоже попадались. В основном же тут оказывались трудные подростки, до которых не было дела родителям. Школьные учителя от детей ничего особенно не требовали, к труду больных детей не приучали, воспитанием особенно не занимались, поэтому спустя пару лет пребывания в этой богадельне даже самый обычный ребенок безо всяких нарушений начинал отставать в развитии. Спустя год пребывания в этом интернате у каждого воспитанника обнаруживались проблемы с психическим здоровьем и задержка в развитии.
Белобрысый тщедушный десятилетний ребенок, боявшийся всех вокруг, очень быстро стал объектом насмешек у других воспитанников и педагогов. Игорь Иртышов производил впечатление насмерть перепуганного и загнанного в угол зверька, который больше всего на свете ценил свой красный рюкзак, который был с ним в день аварии.
Спустя пару дней к Игорю подошел в коридоре один из воспитанников и начал его расспрашивать о том, как он сюда попал. Мальчик ужасно растерялся, но тут же начал что-то спутанно и торопливо говорить. Последствия аварии давали о себе знать, речь Игоря вряд ли кто-то смог бы понять, даже если бы попытался. Хмурый воспитанник детского дома даже не собирался что-то там разбирать в речи новичка. Его попросили притащить парня ночью в кладовку, он пообещал все исполнить, так как понимал, что в противном случае в кладовке окажется он.
– Короче, понятно, как все. Приходи вечером в кладовку на этаже, мы там с друзьями каждый вечер собираемся, – прервал Иртышова мальчик, а затем резко развернулся и пошел прочь.
Игорь не мог поверить в то, что кто-то его выслушал и даже пригласил на секретные дружеские посиделки. Никогда раньше ни о чем подобном он и мечтать не мог. Во дворе и в школе над ним насмехались, дома мать предпочитала не замечать. Вечером, после отбоя, Игорь отправился в кладовку, где его уже ждало пятеро мальчишек постарше, которые тут же начали над ним насмехаться и толкать по кругу, как эстафетную палочку. Игорю все это казалось веселой игрой, а к насмешкам он давно привык. Игорь все еще ничего не понимал. Он лишь запомнил боль, от которой потерял сознание. Очнулся он уже в больнице. Инцидент предпочли замять, поэтому, когда мальчик что-то попытался рассказать, воспитатели детского дома начали верещать о травмах головы и задержке развития, из-за которых ребенок какой только бред не понапридумывает. Сам во всем виноват, а теперь выдумывает.
Спустя несколько недель Игорь вновь ночью пошел в кладовку. Он уже знал, что его там ждет, но считал это необходимой и достаточной ценой за дружбу, за право бывать на этих посиделках.
3. Санкт-Петербург
После детского дома Игорь Иртышов, как и другие воспитанники, поступил в ПТУ, которое сотрудничало с приютом. В училище готовили будущих столяров, и приблизительно две трети студентов его составляли выпускники детского дома. Порядки здесь были те же, да и контингент не изменился. Разве что пришлось переехать в общежитие и отныне самостоятельно заботиться о том, чтобы в холодильнике была еда, а вещи были постираны. Учитывая, что на дворе было начало 1990-х, задача эта была не самой тривиальной.
Однажды вечером, накануне Нового, 1991 года, когда они все набились в восьмиметровую комнату общежития, парень, который много лет назад позвал Игоря в кладовку, выпил лишнего и вдруг заговорил:
– Ты сам виноват, на самом деле. Никто ведь тебя силой туда не таскал, ты сам пришел и в первый раз, и потом. А там уж все понятно было. Как ты себя повел, так к тебе и отнеслись. Ныть потом не нужно было воспитателям, тогда все бы быстро забыли…
Пьяный подросток заплетающимся языком продолжал и продолжал говорить о том, что Игорь Иртышов сам виноват в том, что его били в кладовке и издевались над ним несколько лет подряд. В комнате воцарилось неловкое молчание: никому не хотелось помнить то, о чем сейчас говорил этот парень, а Игорю и вовсе хотелось провалиться под землю и исчезнуть. Отчего-то с поступлением в училище все стали вести себя так, будто ничего в детском доме плохого не происходило, и сейчас эта зыбкая иллюзия рассыпалась в прах. Через минуту, впрочем, кто-то вбросил какую-то несмешную шутку, и все с облегчением расхохотались.
В 1993 году Игорь закончил училище и просто не знал, что делать дальше. Из общежития училища он должен был выехать на днях, а на квартиру он претендовать не мог, так как имел прописку на хуторе Красный. Иртышов несколько дней подряд приходил на вокзал, хотя не смог бы рассказать, зачем. В конце концов парень понравился одному из проводников. Они разговорились, и мужчина предложил беспризорнику проехаться в его купе до Мурманска. Игорь тут же согласился. Ему казалось все это невероятной авантюрой. Когда поезд тронулся, Иртышов высунулся в приоткрытое окно купе и стал с ликованием наблюдать за тем, как его проклятая жизнь растворяется в пыли железной дороги. С проводником они проговорили всю ночь, а наутро мужчина предложил Игорю остановиться у него на несколько дней.
– Я все равно там почти не бываю, – пояснил он. – Подыщешь что-нибудь себе и переедешь.
Две недели Игорь пребывал в абсолютном восторге от того, что маленькая однокомнатная квартира в его полном распоряжении, а потом проводнику надоело это соседство. Парень вечно раскидывал вещи, ныл, канючил и плакал, как ребенок. Мужчина был не прочь помочь парню, но не готов был к роли няньки. Проводник решил поинтересоваться, когда Игорь собирается съезжать. Иртышов расплакался, обиделся и ушел, хлопнув дверью. Такое уже случалось, но всякий раз мужчина шел догонять случайного приятеля, а в этот раз не стал так делать. Помимо квартиры проводника Игорь знал в Мурманске только одно место – железнодорожный вокзал. Парень подошел к окошку железнодорожной кассы и, все еще не слишком понимая, что делает, купил билет в город на Неве. Впрочем, он не знал, как называется та речка.
Неуютные, черные и холодные улицы города в устье широкой и глубокой реки в те дни производили самое мрачное впечатление. Те, кому довелось увидеть блокаду Ленинграда, говорили, что во многом лица людей в трамвае, автобусе или на рынке походили на те лица, какие они видели в первые дни войны. В них были отрешенность, растерянность и страх. Со временем страх сменится ожесточенной решимостью или смирением. Повсюду открывались магазины, кафе и видеосалоны. На их посещение у большинства людей денег не было, и они продолжали по инерции каждый день приходить на работу. От них уже никто ничего не ждал и не требовал, но людям нужно было хоть что-то делать, пока они растеряны, и они продолжали приезжать на работу, чтобы выпить чаю, поболтать и обсудить, как и где можно заработать. Постепенно все больше людей находили себе более прибыльное занятие, чем работа в НИИ или КБ. Так, один из сотрудников НИИ на пару со своим школьным приятелем арендовал кафе «Пегас» неподалеку от метро «Озерки». Это кафе вот уже больше года как пустовало. Вывеска с характерным советским шрифтом уже почти истлела, чеканка крылатого коня при входе покрылась ржавчиной, а помещение отчаянно требовало ремонта, и все равно мимо этого кафе частенько проходили бывшие завсегдатаи и с грустью вспоминали о временах, когда они проводили здесь время.
Когда Игорь случайно зашел в это кафе, чтобы спросить, не требуются ли им сотрудники, «Пегас» только начинал свою работу после года простоя. Днем это заведение не производило особенного впечатления. Пятнадцать столиков со старомодными скатертями и пластиковыми цветами в отчего-то красивых и современных вазочках, истоптанный паркет и оттертый от ржавчины Пегас.
– Сегодня вечером посуду помоешь, а завтра посмотрим, – сказал администратор, оценивающе осмотрев парня с ног до головы.
К удивлению Игоря, вечером кафе преобразилось. Полумрак и оглушительная музыка превратили неказистое советское кафе в модное место, в которое потихоньку стали приходить посетители, в основном мужчины. Несколько посетителей в возрасте расселись за столики у стены, заказали спиртное и стали чего-то ждать. На танцпол потихоньку стягивались молодые парни и девушки. Игорю казалось странным, что парней в узких джинсах, футболках в сеточку и с модной, косой выбеленной челкой никто не трогает.
– Хочешь в зал? Ничего, причешешься, оденешься получше и найдешь себе спонсора, – ободряюще похлопал его по плечу администратор.
Первую же зарплату Игорь Иртышов потратил на поход в парикмахерскую и покупку одежды от Armani на рынке. Особенной гордостью Игоря был новый одеколон. Конечно, никогда раньше ему не приходило в голову купить такую ненужную и бесполезную вещь, которую к тому же нигде раньше не продавали. В начале 1990-х на рыночных прилавках появились яркие коробочки с громкими названиями и обязательным штампиком Made in France. Выбор мужского парфюма на прилавках ограничивался тремя-четырьмя названиями: Fahrenheit от Dior, Cosa Nostra и Dragon Noir. Черная помятая коробка с подстершимися золотыми буквами сразу привлекла внимание Игоря, а когда продавец разрешил ему «послушать аромат», то Иртышев, не задумываясь, потратил на эту воду все оставшиеся деньги.
Резкий, ядовитый запах одеколона сразу обращал на себя внимание. Игорь чувствовал, как благодаря этому пузырьку с волшебным запахом его стали замечать. В один момент он перестал быть невидимкой. Это было важнее аренды квартиры.
Отныне Игорь стал повсюду таскать этот флакон и впадал в панику, если не мог им воспользоваться. Это был не просто одеколон, но магический артефакт, который в его сознании делал из него другого человека, опасного хищника, с которым никто особенно не спешил находиться в одной кабине лифта, так как не питал страсти к скунсам[25].
В кафе «Пегас» на этот раз его пропустили с парадного входа. Охранник даже не узнал его, так как все внимание в его новом образе притягивала прическа. Парня с ядовито-белыми волосами быстро подозвал к себе один из мужчин, сидящих за столиком у стены, и тут же предложил выпить. Уже ближе к середине ночи, когда танцпол практически опустел, а все посетители разбрелись по углам и столикам, администратор вдруг заметил в зале посудомойщика и подошел к нему:
– Ты же помнишь, что завтра должен съехать из кладовки? – нарочито громко поинтересовался он у Игоря. Новый знакомый парня снисходительно усмехнулся, а Иртышов так растерялся и испугался, что не мог придумать, что ответить, и просто стал усиленно кивать.
Новый знакомый понимающе улыбнулся и предложил Игорю переночевать у него: через неделю Игорь после смены на кухне вышел в зал кафе «Пегас» и нашел себе нового друга, который был согласен его приютить. В кафе стали шептаться, но никому не приходило в голову его за это осуждать. Каждый здесь крутился как мог. Выпускник детского дома с дипломом ПТУ за плечами вряд ли мог на многое рассчитывать, да и странный он был к тому же, нервный и вспыльчивый. Впрочем, никому в кафе не приходило в голову, что у парня есть проблемы с психикой и задержка в развитии. Вот с нервами точно были проблемы, причем чем дальше, тем больше.
4. Сосновский парк
В восемь лет он пришел в кладовку детского дома, где его обижали старшие товарищи. Когда он попытался пожаловаться на это, все вдруг вспомнили о его психическом диагнозе. Через несколько недель он вновь пришел в ту же кладовку, понимая, что у него просто нет другого выхода. Сейчас ему было уже двадцать лет, но все повторялось. Унижение. Одиночество. Наутро он чувствовал себя почти таким же несчастным, как когда пришел в себя на больничной койке, но когда его новому приятелю надоело выпивать с Игорем, Иртышов запаниковал и вновь пришел на танцпол кафе «Пегас», чтобы только найти хоть кого-то, кто его приютит. Ему начало казаться, что он попал в ловушку. Чем больше он пытался выпутаться из этого капкана, тем сильнее его затягивало. Оставалось только заботиться о своей прическе. Пожалуй, на это занятие он тратил все больше и больше времени. У Иртышова появилась целая сумка с разными средствами для укладки, краской и всеми видами расчесок.
Если поначалу его увлечение прическами помогало, то уже через пару недель он снова стал срываться. Игорь не мог ни на чем сосредоточиться, и его раз за разом затапливала волна гнева, которая неизменно заканчивалась истерикой, скандалом и криками. Особенно часто это происходило, если Игорь выпивал хотя бы рюмку, а случалось это с ним регулярно. Посетители замечали парня с необычной прической и стремились его угостить. Владельцы кафе быстро об этом прознали и запретили Иртышову даже думать о том, чтобы стать официантом. Игорь упросил как-то администратора разрешить ему побегать с подносом, но через пару часов он умудрился ввязаться в драку. Разрешить конфликт удалось мирно, но Игорю сказали, чтобы он продолжал на кухне мыть посуду и ни на что большее не рассчитывал.
Декабрьским вечером 1993 года он шел от своего нового друга и собутыльника в «Пегас». Путь его лежал мимо Сосновского парка. Широкая аллея пролегала мимо голых черных стволов сосен, общий фон которых мог составить у случайного прохожего впечатление, что мир превратился в выцветшую черно-белую пленку. В сумке Иртышова была фляга с алкоголем, в котором он растворил сильнодействующее снотворное. Он собирался напоить этим «коктейлем» своего друга, но тот успел выгнать его быстрее, чем он смог «угостить» его. Вдалеке Игорь увидел двух мальчишек с красными школьными рюкзаками.
Подростки вдруг почувствовали на себе взгляд Иртышова, обернулись и стали над чем-то смеяться. Нет ничего более пугающего, чем смех по неизвестной причине. Чужой смех всегда рождает страх, а страх – агрессию. В глазах Игоря потемнело, а к горлу подступила ярость, из-за которой ему стало трудно говорить. Подростки продолжали смеяться, и Игорь заставил себя расплыться в фальшивой улыбке. Мальчики насторожились и притихли, а Иртышов вдруг смутился, опустил глаза и стал что-то искать в карманах.
– Виски настоящий пробовали? – спросил он у мальчиков, размахивая перед ними железной флягой.
– Откуда нам знать, что там? – нахмурился один из мальчиков.
Иртышов помедлил минуту, а затем поднес к носу ребенка флягу с резко пахнущей жидкостью. Ребенок, конечно, не мог оценить качество спиртного по аромату, но лишь отметил для себя характерный неприятный запах спирта, а этого вполне хватило, чтобы пробудить в подростках любопытство.
Двое мальчишек с настороженностью, но все же последовали за странным белобрысым парнем. Идти пришлось недолго. Они свернули с широкой дороги, окруженной соснами, добрели до какого-то заброшенного склада и остановились. Мальчик помладше сделал глоток из фляги и тут же упал на снег. Игорь Иртышов вовремя сориентировался, схватил упавшую флягу с земли и уже насильно стал вливать ее в горло второго мальчика. Он затащил тела бездыханных детей в полуразрушенную сторожку, а затем просто встал и пошел на работу. Уже в дверях он оглянулся и посмотрел на распластанных на земле детей, заметил валявшийся в стороне красный рюкзак, схватил его и быстро побежал в сторону выхода из парка. Он плохо помнил, как спрятал красный детский рюкзак, как пришел на работу и несколько часов сосредоточенно мыл посуду, как вернулся домой к своему приятелю, хотя накануне они поссорились. Иртышов в то время ночевал у одного из завсегдатаев кафе «Пегас», пожилого интеллигентного мужчины средних лет с огромной домашней библиотекой и не меньшими проблемами с алкоголем. Увидев Игоря на пороге, он нахмурился, но все же впустил парня к себе. Нельзя же, в конце концов, выгонять его на мороз накануне Нового года.
– Сам виноват, – пробормотал Игорь, засыпая на диване в гостиной.
Наутро Игорь Иртышов проснулся в невероятном воодушевлении и одновременно с дикой паранойей из-за случившегося накануне. Он хотел немедленно уехать из города, сменить внешность и больше никогда не ходить по Сосновскому парку.
Через пару часов Иртышов понял, что милиция не стучится в его дверь, а значит, мальчики ничего не смогли рассказать, и можно больше не волноваться. Вечером он пошел на работу через тот же Сосновский парк и даже заметил пару машин милиции на входе, но не был уверен, что они приехали сюда из-за того, что произошло вчера.
Пожилой мужчина, у которого Иртышов оставил свои вещи, никак не мог избавиться от тревоги, которая поселилась в квартире вместе с новым жильцом. Он списывал это на то, что привык жить один, и его стало смущать наличие в квартире чужих вещей. Игорь был ужасно нервным, истеричным и скандальным парнем, который совершенно не способен был жить самостоятельно. Ему даже о том, что на ночь нужно чистить зубы, нужно было напоминать. Если в чайнике была холодная вода, он ныл, что у него нет чая, но мысль вскипятить чайник и заварить чай для себя и хозяина ему просто не приходила в голову… Если вещи пачкались – норовил их выкинуть. Пожилого и интеллигентного скопидома это ужасно раздражало, но и это было объяснимо. А вот то, что у мужчины буквально пропадал дар речи от тихого, липкого ужаса, когда среди ночи в квартиру вваливался Иртышов со своей косой выбеленной челкой и в дорогой джинсовой куртке, никакому объяснению не поддавалось. Мужчина пошел в ванную и стал разбирать вещи на стирку, чтобы как-то унять свою тревогу. На глаза ему попались джинсы Игоря. Одна штанина была запачкана чем-то бурым. Мужчина пригляделся, подставил штанину под струю холодной воды из крана и увидел, как пятна быстро мутнеют, а вода в раковине окрашивается красным. Это была кровь. Мужчине вдруг резко стало не хватать воздуха. В этот момент кто-то стал ожесточенно дергать ручку двери. Это был Игорь. Жеманный, субтильный парень с блуждающей улыбкой на лице вызывал у всех близких знакомых одну и ту же реакцию оцепенения. Как черный дракон в рекламе одеколона.
– Что ты мне этими джинсами тычешь? По экскаватору поднимался, сам же знаешь, что там и не в такое можно вляпаться.
– По эскалатору, – автоматически поправил его мужчина и тут же пожалел об этом, потому что в следующую секунду Игорь взорвался от гнева.
Так или иначе, мужчина все же нашел в себе силы попросить Игоря больше не появляться на пороге его квартиры. Ни слезы, ни мольбы Игорю не помогли в этот раз. Иртышов знал только одно место, куда его пустят. В кафе он познакомился с парнем, который содержал грязный нелегальный хостел неподалеку, и тот каждый раз, когда видел Игоря, приглашал его к себе. Через пару недель Игорь поправил свое плачевное финансовое положение. В «Пегас» он теперь приходил только в качестве посетителя, а жил в арендованной квартире. Вот только психика у него стала совсем ни к черту. Он мог легко взорваться от любой ерунды, зарыдать или закричать, закрыться в ванной и плакать или швыряться тяжелыми предметами в оппонента. Впрочем, это как раз его «друзей» не пугало, их отталкивало другое.
В юном и ухоженном парне никто не видел склонностей к садизму, поэтому, когда Игорь с пьяных глаз пытался кого-то придушить или связать, люди пугались.
Спустя месяц Игорь возвращался домой в изрядном подпитии. На дворе было около трех часов дня, но парень пил в компании полночи, а потом сидел в баре, пока не стал уже падать со стула от усталости. Как только он увидел перед собой идущего домой десятилетнего мальчика, сон тут же испарился. Игорь быстро догнал ребенка, стал о чем-то с ним говорить, а еще через минуту сомкнул на его шее руки и стал душить. Впоследствии Игорь будет уверять, что не собирался никого убивать, просто не рассчитал силы.
Еще через месяц все снова повторилось. Иртышов увидел перед собой шагающего ребенка с красным рюкзаком за плечами и сразу понял, как будет действовать. Игорь зашел с мальчиком в парадную, а затем и в лифт.
– Прокатишься со мной на последний этаж, птичек покормить? – поинтересовался Иртышов.
Мальчик не увидел в предложении ничего подозрительного и тут же согласился.
Спустя сорок минут Иртышов почувствовал, что ему больше не интересно душить и избивать мальчика, вызвал лифт и поехал на первый этаж. Ребенок все еще дышал. Он был всего в трех этажах от дома, где его ждала бабушка. Мальчик не мог ни плакать, ни кричать, но был все еще жив, хотя часть его кишечника валялась сейчас у мусоропровода. Истекая кровью, он пополз вниз, к бабушке. Ему потребовалось минут двадцать, чтобы преодолеть несколько лестничных пролетов. Он смог добраться до квартиры и поскрестись в дверь. Время было уже потеряно. Приехавшие медики не давали ему никаких шансов, но бились до последнего. И получилось. Ребенок выжил, хотя и остался инвалидом.
Игорь Иртышов забрал себе на память рюкзак с черепашками-ниндзя на переднем кармане и отправился в кафе «Пегас». В тот вечер в кафе было довольно тихо, только после полуночи сюда стали подтягиваться люди. Игорь примерно час скучал за столиком в углу, а потом вдруг потянулся завязать шнурки и с ужасом увидел, что возле ножки стола стоит детский рюкзак. Он о нем совершенно забыл. Игорь в панике оглянулся по сторонам и заметил на себе пару изучающих взглядов. Немногочисленные посетители кафе смотрели на него с неподдельным интересом, а один даже подозвал к себе официантку, чтобы та принесла чересчур нервничающему парню чего-нибудь выпить.
Иртышов еще раз бросил взгляд на школьный портфель и решил, что лучше сделать вид, будто у него просто своеобразный вкус. Парень расстегнул рюкзак, вытянул оттуда первую попавшуюся тетрадку, положил ее на столик и стал там что-то аккуратно писать поверх домашнего задания по русскому языку.
Это сработало. В тот вечер Иртышов даже познакомился с одним интересным человеком, который к тому же решил, что Игорь творческая личность, раз ему так нужны тетрадки и раз ему не стыдно ходить с детским рюкзаком с черепашками-ниндзя. Спустя месяц жертвами Иртышова стали еще два подростка.
5. Последняя жертва
Теплым сентябрьским днем 1994 года Игорь чувствовал, что ему необходимо ощутить жизнь в своих руках, ощутить, что другой человек в полной его власти. Он не смог бы рассказать, почему именно ему так нравится это, но жажда насилия в нем нарастала с каждой минутой и уже выплескивалась через край. Он поссорился с администратором кафе «Пегас», закатил скандал двум случайным собутыльникам и понимал, что уже не выдерживает. В тот день Иртышов вышел на охоту с полным пониманием того, что хочет сделать. Вскоре он заметил парня лет пятнадцати, который направлялся в арку, ведущую во двор дома. Игорь тут же последовал за ним. Казалось, что дальше все пройдет по плану, но пятнадцатилетний парень «отчего-то» не захотел ехать на последний этаж смотреть на птичек, а когда Игорь попытался его придушить, подросток смог дать ему отпор, открыть дверь и буквально выкинуть Игоря из лифта на лестницу. Иртышов с позором скатился вниз по лестнице, а затем поспешил выйти из парадной. Лишь выбежав на Невский проспект, Игорь растворился в толпе людей и немного успокоился. Он ведь даже и не успел сделать ничего плохого, так что и переживать не о чем.
Уже через полчаса Иртышов снова превратился из убегающей жертвы в хищника на охоте. Вскоре он увидел девятилетнего мальчика, спешащего домой. На сей раз у Иртышова все получилось. Ребенок, конечно, не смог оказать никакого сопротивления, да и не попытался. Как только руки Иртышова сомкнулись на шее девятилетнего Юрия, ребенка будто парализовало от ужаса. Он оцепенел и впал в небытие. Монстр из его самых страшных кошмаров оказался настоящим, и, кажется, куда более ужасным, чем он мог себе вообразить. Полузадушенный мальчик лежал перед Игорем без сознания и больше напоминал куклу, а не человека. Детям свойственно ломать куклы, так они познают себя. У Игоря не было в детстве ни кукол, ни конструктора.
На следующий день парень понял, что милиция уже ищет его. По телевизору показали репортаж о случившемся, на всех стендах красовался его фоторобот. Иртышов решил, что ему надо на какое-то время затаиться, и отправился в Мурманск. Там он нашел своего старого знакомого. Иртышов поселился у того самого проводника, благодаря которому когда-то уехал из родного города.
За год психика Игоря надломилась окончательно. Парень то плакал, то смеялся, то что-то очень быстро говорил. Игорь раскидывал вещи и ломал технику, слонялся по квартире и очень много рисовал.
Хозяин квартиры все никак не решался указать гостю на дверь, хотя находиться рядом с парнем было невыносимо. Он вонял. Его кожа, все вещи и даже спортивная сумка были пропитаны ядовитым амбре ужасного одеколона вперемешку с резким химическим запахом пенки для волос. Игорь бессмысленно слонялся по квартире и разносил вместе с собой этот дикий аромат перманентной истерики.
Через месяц Игорь решил, что все уже забыли в Петербурге о случившемся. По телевизору больше не вспоминали о его преступлениях, в кафе, насколько он знал, не приходили сотрудники милиции. Иртышов скучал по мрачным дворам и старым квартирам с высокими потолками. Ему жизненно необходимо было купить новые средства для волос и любимую туалетную воду «Черный дракон», которую продавали только в одной палатке рядом с его старой квартирой возле Обводного канала. В Мурманске все это сложно было бы найти без риска для здоровья.
Его последняя жертва, девятилетний Юрий, оказался в больнице через пару часов. Врачи понимали, что травмы ребенка не совместимы с жизнью, но продолжали бороться, хотя бы назло маньяку, который это сотворил. У мальчика было множество повреждений по всему телу, а вдобавок был вырван кишечник. Благодаря интересу репортеров из криминальной хроники к судьбе мальчика привлекли внимание. После нескольких дней в реанимации состояние мальчика стабилизировалось, но все еще требовалась пересадка кишечника, экспериментальная и многоэтапная операция, которую делали только в Штатах на тот момент. Узнав историю ребенка, американская клиника в Портленде согласилась провести операцию бесплатно, а на авиабилеты семье скидывались всем миром.
Семь лет продолжалась борьба за жизнь, которая в 2000 году закончилась тотальным поражением. Юрий умер в Штатах, ни он, ни его семья больше никогда не возвращались в Россию, так как ребенок верил в то, что в каждом человеке в этой далекой России где-то внутри живет монстр.
6. Следствие
27 ноября 1994 года Игорь Иртышов отправился в один из ночных клубов по соседству с кафе «Пегас». Он убеждал себя в том, что не стоит приходить туда после милиции, но это место стало для него чем-то вроде дома, точкой отсчета, с которой все началось. Вернувшись в Петербург, он быстро нашел собутыльника и соседа по комнате в общежитии. Пару дней все шло хорошо, но потом опять начались скандалы, и Игорь понимал, что скоро его отсюда попросят. Сейчас ему было необходимо почувствовать хоть какую-то опору, и он не смог пройти мимо кафе «Пегас». Ему показалось, что все в тот день вели себя как-то особенно дружелюбно, хотя никогда раньше никто из сотрудников особенной любви к истеричному посудомойщику не проявлял. В общежитие Игорь поехал уже в середине следующего дня. Иртышову казалось, что солнце сегодня особенно ярко светит.
Как только Иртышов открыл дверь в комнату, его тут же уложили на пол, и кто-то объявил о том, что он арестован. Краем глаза Игорь увидел, что на столе в комнате стоит маленький детский рюкзак с черепашками ниндзя на переднем кармане. В следующую секунду на него обрушился град ударов и ворох противоречащих друг другу приказов, от которых вдруг очень сильно стала болеть голова.
Следствие по делу Иртышова сдвинулось с мертвой точки только благодаря журналистам. Родители девятилетнего Юры задействовали все связи и дали серию интервью для газет и ток-шоу. Им нужно было срочно найти деньги на поездку в Штаты, а для этого требовалась максимальная огласка. Репортаж о том, как ребенку вырвали кишечник в доме, где он жил, имел эффект разорвавшейся бомбы. Тут же сформировали следственную группу с легендарным следователем Андреем Кубаревым, который к тому моменту уже успел схватить серийного убийцу Павла Шувалова[26].
Андрей Кубарев прославился несколькими громкими делами. По этому делу он работал вместе со следователем прокуратуры Еленой Топильской[27]. Большинство жертв Иртышова выживали, но это мало чем могло помочь следствию. Детская психика быстро закидывала травмирующие воспоминания в самый дальний угол памяти, а доставать их оттуда было бы жестоко. Многие дети просто не могли говорить о случившемся, у них начиналась истерика, они тряслись, кричали, плакали и впадали в ступор. Иногда все эти процессы происходили почти одновременно. Первой полноценной зацепкой следствия стал ядовито-резкий аромат туалетной воды, про который вспомнил один из мальчиков. Елена Топильская сразу поняла, что речь идет о заполонившем все прилавки «Черном драконе». Китайский одеколон с характерным тошнотворным запахом отчего-то так стал нравится мужчинам, что они с готовностью выливали на себя по половине флакона в день, создавая вокруг совершенно непереносимую «ауру».
Больше всего помог следствию пятнадцатилетний подросток, который смог дать отпор Иртышову. В его память буквально впечаталась яркая, запоминающаяся внешность парня вместе со зловонием его одеколона.
Довольно быстро следствие вышло на кафе «Пегас». Оперативники явились сюда ближе к вечеру, когда в заведение уже начали приходить первые постоянные посетители. Когда сотрудники кафе услышали о том, что где-то поблизости завелся охотник на подростков, все вдруг сразу притихли. Пришлось специально опрашивать персонал и постоянных посетителей. Первой удачей стал интеллигентного вида мужчина, который в первую же минуту заплакал и запричитал, убеждая следователя в том, что в жизни никогда даже сталкиваться с подобными монстрами не мог. Никто и не подозревал мужчину ни в чем преступном, поэтому минут через двадцать помрачневший следователь Андрей Кубарев молча протянул мужчине бумагу с его показаниями и выписал пропуск на выход.
– Простите… Глупость, конечно, но где-то год назад я с парнем одним познакомился в кафе, он несколько дней у меня прожил, но потом я его попросил уехать. С ним было что-то не то, даже не могу объяснить. Мы поссорились тогда, а вечером я стирал одежду и мне попались его джинсы. Они все были в крови. И детский рюкзак в его вещах выглядел как-то жутко. Я испугался, хотя это и глупо, но столько крови от поездки на экскаваторе не бывает.
– Эскалаторе, – машинально поправил его следователь.
– Да нет, все верно. Он вечно путал слова, да и какое там образование может быть при такой-то биографии, как у него, – махнул рукой мужчина и попрощался.
Еще одну интересную историю рассказала официантка кафе «Пегас». Девушка вспомнила, как однажды их посудомойщик Иртышов пришел в кафе с детским рюкзаком в руках. Официантка не обратила бы на это внимания, но ее любимый клиент несколько раз интересовался тем, что это за парень и что он пишет там в своей тетрадке. Девушке пришлось ради дополнительных чаевых несколько раз пробежать мимо посудомойщика, но единственное, что ей удалось увидеть на бумаге, были какие-то детские каракули. Официантка тогда подумала, что парень задание своего сына или брата проверяет, но потом кто-то ей сказал, что Иртышов в детском доме вырос. Впрочем, тогда она даже не сопоставила эти факты. Мало ли что это был за рюкзак и кто-где воспитывался. Посудомойщик ей был так неприятен и неинтересен, что она предпочитала пропускать мимо ушей все, что его касалось.
Иртышов вызывал все больше вопросов у следствия, а когда выяснилось, что парень вдруг ни с того ни с сего взял отпуск и уехал из города, он стал главным подозреваемым. Все понимали, что если Игорь – тот, кого они ищут, то темные невские воды быстро поманят его обратно. Нужно было подготовить к моменту его возвращения все документы. День за днем следствие допрашивало десятки его знакомых, раз за разом раскапывая неприятные истории и скабрезные тайны других людей. Один вспоминал, как видел детский рюкзак со следами крови в его спортивной сумке, другой припоминал ядовито-резкий запах «Черного дракона», а третий рассказал об истериках и запоях парня.
Когда Игорь решил, что шум в городе уже поулегся и ему больше ничего не угрожает, за ним уже велось наблюдение, а через несколько дней группа захвата пришла в общежитие, где жил очередной случайный знакомый и собутыльник Иртышова. Узнав о том, в чем обвиняют парня, рабочие, живущие в общежитии, хотели самостоятельно разобраться с садистом, а все время до прихода Игоря оперативники провели за уговорами не делать этого. Иртышова арестовали, отправили в изолятор и посадили в особую камеру на двоих человек. Сокамерником парня стал дезертир-каннибал, который убил и съел парня, с которым вместе сбежал со службы. Когда Игорь потребовал перевода в общую камеру, следователь Андрей Кубарев не стал сопротивляться и подписал бумагу о переводе. Через полчаса Игоря вернули в камеру на двоих человек, где парень продолжил сходить с ума от ужасного зловонного запаха жареных консервов.
– Дяденька следователь, я обещаю больше ничего плохого не делать. Поеду к маме, будем курочек разводить и петушков… – совсем-по-детски плакал Игорь.
И без того надломленная психика парня дала окончательный сбой уже в камере. Казалось, что с каждым днем он все дальше откатывается назад в своем развитии. Иногда он вел себя более или менее разумно, но как только ему надоедало отвечать на вопросы, он вдруг засовывал палец в рот и начинал сосредоточенно его посасывать. Ничто не могло его отвлечь от этого увлекательного занятия. Разве что шоколадки. Когда следователь Кубарев приносил к нему на допрос шоколадки, парень сразу теплел и начинал покорно и сосредоточенно отвечать на вопросы.
Следствие быстро довело дело до суда, но возникла проблема с очными ставками и поиском адвоката по назначению. Дети прекрасно помнили лицо Иртышова, его субтильную фигуру и эффектную прическу, из-за которой в нем никто не видел никакой опасности, но дети не могли произнести ни слова в его присутствии. Им казалось, что внутри этого парня живет монстр, с которым они больше не хотели сталкиваться. Перед ними был сейчас Черный Дракон, который готов был сожрать и уничтожить в любую минуту, чудовище, которому подвластно все. Следователю прокуратуры Елене Топильской пришлось разработать специальную систему проведения опознания через щель в двери, которую закрывали листочком бумаги так, чтобы детям было видно, кто находится в комнате, но чтобы никто из участников очной ставки не мог их увидеть. Женщина с недоумением смотрела на полубезумного субтильного парня, который и шнурки-то не умеет завязывать и шесть часов плакал в камере горькими слезами из-за того, что у него отобрали все его модные шмотки, и не понимала. Это он монстр? Как только этот парень может внушать такой вселенский, всепоглощающий страх?
Суд вынес Иртышову смертный приговор, но благодаря бесконечным апелляциям Иртышов стал одним из первых счастливчиков, которым удалось избежать казни благодаря вступившему в силу мораторию. Игорь отправился в ИК-1, одну из самых страшных тюрем России. Постепенно его психика разрушалась и распадалась на составные части. Через несколько лет в колонии все стали относиться к нему как к местному юродивому, и никому уже было не понятно, почему этого человека, который и пары фраз не может внятно выговорить, признали вменяемым. Первое время Игорь Иртышов по инерции продолжал писать записки с жалобами и требованиями, но с каждым днем тексты этих посланий становились все менее понятными. В своих письмах к президенту Ельцину и Деду Морозу он пытался о чем-то внятно рассказать, но из «простыни» переломанного кривой логикой текста можно было прочесть лишь одно послание:
«Пришлите, пожалуйста, мне витаминки, я буду вести себя хорошо».
7. Анализ
Историю Игоря Иртышова можно назвать типичной. С самого раннего детства он был обречен на серьезные проблемы с психическим здоровьем, а случившаяся авария лишь добавила масла в огонь. Игорь рос в неблагоприятной среде, с родителями-алкоголиками. Впрочем, проблема была не в алкоголизме, а в его последствиях. Мать Игоря никогда не хотела детей, а Игоря решилась родить только потому, что «так было положено, и чтобы мужик не ушел». Ребенка женщина воспринимала скорее как неприятное и надоедливое, неизбежное зло. Отвергающий тип поведения заставлял Игоря повсюду искать возможность привлечь к себе внимание матери. К сожалению, женщина лишь искала повод, чтобы отвязаться от докучливого ребенка, который прежде просто раздражал, а после развода стал вызывать отвращение, так как служил напоминанием о ее собственных ошибках. Как ни старался Игорь понравиться матери, всякий раз, когда они оставались вдвоем, она теряла к нему всякий интерес. Лишь на людях она старалась изображать заботу. Абсолютное равнодушие к ребенку приводило к тому, что женщина не думала о том, чтобы одежда и обувь сына были чистыми и опрятными, а школьный портфель – качественным. Дети стали считать ребенка уродцем и неряхой, а их родители подливали масла в огонь и сплетничали о непутевой матери.
Отвергающий тип воспитания повлек за собой трудности в социализации. Не получив в младенчестве возможности изучать человеческие эмоции, Игорь с трудом различал эмоции в школе, испытывал трудности в построении близких, дружеских отношений. Он продолжал пытаться всем понравиться, но в младшем подростковом возрасте это стало вызывать у сверстников насмешки.
Автомобильная авария, в которую попал Иртышов, несомненно, нанесла ему серьезные травмы. Вероятно, пострадала лобная доля, отвечающая за самоконтроль. Тем не менее нельзя говорить о том, что Игорь стал инвалидом после аварии. Тот факт, что он смог получить аттестат и закончить училище, быстро освоился в новом городе и в течение года скрывался от милиции, говорит о том, что он был способен самостоятельно заботиться о себе и отдавал отчет в своих действиях.
После аварии Игорь попал в детский дом с трудными подростками, которые регулярно унижали и били его. И вот это действительно нанесло сокрушительный удар по его психике, запустило механизм тотальной психопатизации и дало старт его склонности к насилию. Желание всем понравиться привело его к тому, что над ним стали издеваться, «вытирали о него ноги». Обида, злость, невозможность рассказать о случившемся и как-то повлиять на ситуацию заставили Иртышова обратить внимание на тех, кто слабее. Животные, а затем и дети помладше теперь становились его жертвами. Ему стало нравиться, что он может на мгновение обрести контроль над чужой жизнью. В этот момент решал только он, оставить ли жизнь или нет.
Фетишизация, формирование садистического расстройства усилилось и ускорилось из-за попадания в неблагоприятную среду. Оказавшись в Санкт-Петербурге, где Иртышов все также испытывал одиночество и унижение, Игорь стал искать выход для накапливающихся в нем ярости и желания мести. В новом, чужом для себя городе, в меняющихся обстоятельствах жизни у Игоря потихоньку формировалось представление о том, что можно издеваться и убивать тех, кто слабее.
Он с трудом понимал эмоции других людей и решил, что его наклонности тоже в порядке вещей. Удивительно, но, судя по материалам допросов и последующим интервью, им чаще руководила не жестокость, а любопытство.
Если вспомнить о психоанализе, то стоит обратить внимание на то, каких именно жертв себе присматривал Иртышов. Это были мальчики младшего подросткового возраста. В этом возрасте Игорь оказался в детском доме, подвергся унижению, а затем ему объяснили, что он сам во всем и был виноват. Соответственно, в формировании образа жертвы присутствует не только мотив мести, но и танатос, стремление к самоуничтожению. Это также подтверждается и тем, что Иртышов выбирал пары подростков, обращал внимание на старших подростков, которые уже могли бы дать ему отпор. Впрочем, подобные рассуждения имеют весьма второстепенное значение, так как в выборе жертв все же в первую очередь играло роль то, что они не могли оказать ему сопротивление и к ним легко было втереться в доверие.