После того, как Кротов покинул квартиру Киреевского, его не покидало какое-то тревожное чувство. Оно было вызвано вот чем. У соседнего подъезда стоял припаркованный «форд» с тонированными стеклами. В моторе ковырялся мужчина, который искоса взглянул на проходящего мимо координатора. У этого человека был свежий рубец на переносице. Память бывшего полковника ГРУ автоматически зафиксировала лицо и номер машины. Придя на работу, Кротов тотчас же сверился с картотекой. Сомнения исчезли. Ругая и кляня себя последними словами, забрав в отделе ключи от свободной «Волги», Кротов помчался назад, надеясь, что еще может успеть. Но он опоздал. «Форда» у подъезда не было, в квартиры Киреевского никто не открывал.
Тогда, вынув свой «универсальный ключ», Кротов открыл дверь и вошел внутрь. В квартире было пусто; никаких следов насилия или погрома. Но в коридоре чувствовался неприятный резкий запах. Кротов открыл окно, еще раз осмотрел всю квартиру. Странно. Оставалась маловероятная надежда, что Киреевский куда-то ушел и скоро вернется. Но, подождав минут десять и теряя терпение, Кротов решил действовать. Скорее всего, Анатолия увезли на «Форде». Судя по всему, он еще жив, поскольку в правилах тех людей, сначала предложить человеку выгодные условия, перекупить мозги… Затем они могут предпринять иные формы обработки, вплоть до психотропного воздействия с помощью медикаментозных и наркотических препаратов, попытаются сломать волю, подавить сознание… В крайнем случае, последует ликвидация.
Составив план действий и известив по телефону свое руководство, Кротов покинул квартиру, поспешив по лестнице вниз. Времени сейчас нельзя было терять ни минуты. Он понимал, что риск чрезвычайно велик, но у него были свои «козыри» против похитителей. Если они решились на такую акцию, то могут ожидать и адекватных акций возмездия. Куда увезли Анатолия?
Кротов предполагал — где находится это место. «Форд» принадлежал и числился по картотеке за владельцем, в логово которого теперь и мчался на своей, «волжанке» Кротов.
Днищев продолжал выжидающе смотреть на Гершвина, а тот, вместо ответа, развернулся к журналисту и сердито «пролаял»:
— Кого ты ко мне привел, болван?
— «Кого, кого!».. Сам видишь — кого! — огрызнулся Шепотников. — Он приятель Киреевского.
— Бестолочь!
— Сам такой!
— Друзья мои, вы потом натешитесь в любовных объятиях, — вмешался Днищев. — А пока меня интересует: от кого поступил «заказ» на убийство Киреевского и его семьи?
Гершвин, бросил в его сторону быстрый, колючий взгляд.
— Мне кажется, вы слишком много себе позволяете. Лучше вам уйти. Пока не поздно, — с угрозой добавил он. — «КАМАЗ», совершивший аварию, был спрятан в одном из самолетных ангаров, — хладнокровно продолжил Днищев. От шофера вы избавились тем же вечером. Выпал из кабины «Сесны», не так ли? Так кто же из ваших клиентов-воздухоплавателей попросил вас оказать ему эту услугу? Или это коллективное решение вашего кагала?..
— Да, пожалуй, лучше вам отсюда не уходить, оставайтесь, многозначительно промолвил Гершвин. — Мы совершим с вами обзорный полет на самолете.
— Не трогайте селектор, — попросил Днищев, шагнув к столу. — Зачем посвящать в наши семейные дела посторонних?
Но хозяин кабинета его не послушался, протянув руку к кнопке. Большего он сделать не успел. Молниеносный удар страшной силы пришелся ему прямо в лоб. Глядя на рухнувшее тело, Днищев с сожалением произнес:
— Все говорят, что я очень грубый, а я — нежный. Просто работа такая. И никто не хочет мне помочь. Ты тоже? — он посмотрел на Шепотникова. Тот не ответил, испуганно пятясь к стене.
— Где тут сейф Гершвина?
— Н-не з-знаю… — журналист снова стал заикаться.
— Ошибка. Первая прощается, вторая будет последней.
— Т-там! — Шепотников поспешно подошел к висящему зеркалу, сдвинул его по панели в сторону. За ним оказалась дверца металлического сейфа, встроенного в стену.
— Хитро придумано. Молодец, что экономишь мне время. Код замка?
— Этого я действительно не знаю.
На сей раз Днищев ему поверил, посмотрев на распростертое тело Гершвина. В сознание он придет не скоро.
— Все равно ничего не скажет, — промолвил Шепотников, угадав его мысль. — Иначе его убьют.
— Логично. Но то, что хозяин держит в секрете, непременно известно его секретарше.
Днищев открыл дверь, поманил девушку пальцем.
— Вас зовут.
Едва она вошла внутрь, он, не давая ей времени вскрикнуть, зажал рот ладонью и прошептал в самое ушко:
— Говори, красавица, код замка в сейфе и быстро, иначе сверну твою прелестную шейку.
Глядя на лежащего на полу хозяина, секретарша испуганно вращала глазами, но не пыталась вырваться.
— Ах, да, я ведь тебе рот зажал — извини, так ты действительно ничего не скажешь.
Освободившись, девушка неожиданно произнесла:
— Пятнадцать тысяч долларов.
— За что? — опешил Днищев, не ожидая ничего подобного.
— За сейфовый код.
— Однако. Не слишком ли много? Да у меня и нет таких денег.
— Зато они есть именно там, в сейфе, — ответила всезнающая секретарша. — Именно такая сумма, вчерашняя выручка. Вам, судя по всему, нужно одно, а мне — другое.
Она оказалась практичной, быстро соображающей особой.
— Какие же вы все тут продажные… — вздохнул Днищев. — Ладно, согласен.
Когда сейф открыли, он выгреб оттуда все бумаги и начал быстро просматривать их, а пачку долларов передал секретарше, которая также занялась своим делом — пересчетом. На валяющегося Гершвина уже никто не обращал внимания. На глаза Днищеву попался список членов, аэроклуба он присвистнул, столкнувшись с известными в мире политики и бизнеса именами. Далее шли секретные протоколы заседаний, еще какие-то списки, банковские реквизиты в России и за рубежом. Не теряя больше времени на просмотр бумаг, он сложил все документы в полиэтиленовый пакет, услужливо протянутый секретаршей и весело произнес:
— Теперь, красавица, я должен тебя связать — ради твоей же пользы.
Когда он покончил с этим, Шепотников растерянно спросил:
— А я? Как же я? Что будет со мной?
— О тебе-то я совсем и забыл. Все будет выглядеть натурально, не волнуйся, — усмехнулся Днищев и нанес журналисту короткий, но мощный удар снизу в челюсть. — Нокаут.
Вытащив из кармана брюк Шепотникова ключи от «тойоты», он перешагнул через тело и вышел в приемную. В коридоре, проходя мимо охранников, Сергей обронил:
— В течение часа просили не беспокоить. Можете пока загорать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Мы пребываем в ситуации борьбы Истории и Игры, когда «игровые блоки» наваливаются на общество многотонными грузами, подавляя волю и разум, готовность к сопротивлению. Первый условный блок — псевдооппозиционный национализм, пытающийся ужать Россию до положения «Республика Русь». Второй блок — искусственная капитуляция России перед исламской Чечней и прогнозируемое создание в недалеком будущем «Большой Чечни», включающей в себя не только кавказские, но и чисто русские территории (с выходом в Каспийское море). В дальнейшем возможен и полный уход России из этого региона. Третье — провозглашение (с помощью генерала Моголя) полного бессилия русской армии, ее деморализация, откровенное предательство ее интересов, недвусмысленная провокация потенциальных противников. Четвертое — перспектива создания единого исламского фронта, включая Турцию, талибов, Чечню… и т. д., в котором будет не «антиамериканская», а естественно, антироссийская направленность. Пятое — создание такого же, но менее радикального и воинственного фронта по западным рубежам балтийско-черноморский кордон (Украина, Молдова — Прибалтика). Шестое дальнейшая деградация российского общества, включая воинствующую антигосударственность и массовую пацифизацию сознания. Седьмое — еще большая и всеохватывающая коррумпизация кремлевского аппарата и региональных элит управления. Восьмое — яростное сопротивление всех средств пропаганды наметившемуся сближению России и Белоруссии… (В связи с этим любопытно отметить заявление госдепа США, что президент Лукашенко, якобы, нарушил Конституцию и наносит ущерб политической системе в стране. Но где же был этот госдеп и все СМИ России, когда президент Эльцын нарушил присягу и растоптал российскую Конституцию, залив центр Москвы кровью, расстреляв Парламент и зверски замучив более двух тысяч человек? Или эти убийства носили прогрессивный, демократический характер? Двойная мораль, двойственное отношение к любым событиям, выгодное их освещение — такова древняя заповедь масонских «мудрецов»).
Кротов, бросив «Волгу» на обочине шоссе, торопливо пошел в сторону аэроклуба «Ветвь акации». Но его не интересовал главный вход. Он направился вдоль забора из металлической сетки, проклиная недавно выпавший снег и утопая в сугробах. «Не может, быть, — думал он, — что сельский русский мужик — самый изобретательный и хитроумный в мире — не сумел бы приспособить эту сетку для своих нужд. Пусти по ней хоть высоковольтное напряжение, хоть космическую систему охраны». Он угодил в точку: Гершвин, которому по картотеке Русского Ордена и принадлежал «Форд», замучился закупать все новые и новые металлические рулоны, исчезавшие со сказочной быстротой целыми десятками метров. И Кротову вскоре посчастливилось найти приличное для его фигуры «окно». Он огляделся, затем скользнул в дыру. Теперь надо было незамеченным обогнуть летное поле, пройти мимо самолетных ангаров, а уж потом как-то постараться проникнуть в административное здание, где находился кабинет Гершвина. Как это сделать? Кротов знал, что у входа его наверняка встретит охрана. Перспектива очутиться в одном подвале вместе с Киреевским его не устраивала. Но ему был необходим Гершвин. Он должен был вытрясти из него — где сейчас Анатолий? Если они его уже убили, то хозяин аэроклуба отправится вслед. Это несколько противоречило инструкциям, полученным Кротовым в Русском Ордене, но он решил действовать на свой страх и риск. Времени оставалось мало. Инициатива — не наказуема.