Вскоре они достигли того места, где Мария оставила свой первый «снегоболотоход»; она так к нему привязалась, что, поравнявшись с техникой, обратилась к спецназовцу с душещипательной просьбой:
— Может быть, можно, я пересяду на этот вот «квадрик»? Он так сильно мне полюбился, и, между прочим, ведь именно он помог мне вырваться из бандитского логова.
— Я не против, — согласился Ковров на каприз своей милой спутницы, — тем более что время уже послеобеденное, а у нас маковой росинки с утра еще не было, поэтому делаем недолгий привал, а заодно немного и перекусим, — и подавая пример, заглушил двигатель своей «мототехники».
Беглецы непринужденно остановились. Иван занялся тем, что осуществил перезаправку бензина на несомненно лучший «квадроцикл» японской модели, а девушка тем временем приготовила легкий обед, разведя огонь и подогрев консервированные продукты. Когда каждый выполнил взятую на себя часть обязанностей, они занялись поглощением пищи, подкрепляя таким образом необходимые в путешествии силы. К слову сказать, рана в ноге Вихреву уже вовсе не беспокоила, значит, проведенная ею самой себе операция прошла без сопутствующих подобным случаям осложнений, что так же в свою очередь накладывало положительный отпечаток, причем не только на ее неудержимом стремлении драться дальше, но и в том числе на разыгравшемся аппетите.
Покончив с обедом, в силу своего полового признака, любопытная героиня задала своему спутнику, более сведущему в военном деле, чрезвычайно волновавший ее вопрос:
— Вань, ты как думаешь: скоро они обнаружат, что гонятся за пустым, муляжным, «плавсредством»?
— Судя по течению, — отвечал ей спецназовский офицер, для солидности нахмурив при этом брови, — сегодня к вечеру или — крайний срок! — завтра к утру: местность там очень болотистая, вязкая, поэтому быстро идти они — даже при всем своем желании! — не сумеют, и, несмотря на несильное речное течение, догнать наше хитрое изобретение будет не так-то и просто.
Однако, хотя и успокаивая свою суженную, Иван на самом деле, где-то в самых глубинах души, не был в такой уж достаточной мере оптимистичен, ведь кто-то из бандитов мог разгадать его планы, и они в связи с этим могли начать немедленное преследование. Принимая во внимание это немаловажное обстоятельство, он принял решение двигаться на максимально возможной, проще сказать, наиболее стремительной скорости.
— Вань, ты чего-то боишься? — начиная подозревать нехорошее, Вихрева попыталась проникнуть в его тревожные мысли.
— Нет, просто считаю, что так будет не хуже; надо побыстрее вырваться из этой ловушки и попасть в любой населенный пункт, где есть связь, а еще лучше полиция — туда, думаю, они сунуться не посмеют.
— Не знаю… лично мне кажется, — настаивала совсем неглупая девушка, — что эти подонки способны на все.
— Ну что же, там все и увидим, — только и нашелся что ответить Ковров.
На самом деле опасения его были отнюдь не напрасны… в то время, как отважные герои подкрепляли свои силы едой, Борисов, до этого шедший задумчиво и о чем-то усиленно размышлявший, вдруг внезапно остановился и зычным голосом прокричал:
— Стоп!
Бандиты немедленно остановились. Как водится в таких случаях, когда все чувствуют, что их главарь находится в крайне перевозбужденном, точнее сказать, чересчур взволнованном состоянии, от лица всех остальных подчиненных подельников слово взял небезызвестный Петрович:
— Что, Палыч, что-то случилось?
— Это «развод», — поделился атаман своими мыслями, гневно взмахнув правой рукой, рассекая невидимый воздух, — нас провели, как неразумных детей.
— Почему ты так думаешь? — настаивал самый великовозрастный член этой банды.
— Я не думаю, — в бешенстве «сверкая» глазами, не унимался главарь, — я просто уверен! Вы спросите: чем вызвано мое убеждение?! На что я совершенно определенно отвечу… хотя, нет, сначала спрошу: помнит ли кто следы обуви, ведущие от их ночлега к реке?
— Все помнят, — вступила в разговор в том числе и Грета, отвечая за всех остальных соратников, явно на этот раз не опасаясь, что попадет своими словами «впросак», — следы шли в одну сторону, и к ним потом еще появился отпечаток волочения по берегу небольшого пло́та.
— Все это правильно, — презрительно усмехнулся Борисов, подняв кверху край губы справа и чуть оттянув в сторону ее дальний край, — но кто-нибудь обратил внимание на особенность этих следов?
Все угрюмо молчали, ведь, по сути, сказать было нечего; бандиты находились на пределе сил и возможностей, вызванных крайним нервным недомоганием, и поэтому на какие-то там мелочи никто не обращал никакого внимания, и, как не скажет опытный оперативный сотрудник, хватали только вершки, не вникая в глубины проблемы. Так же, в принципе, поступил тогда и главарь: он почему-то посчитал, что сумел безошибочно определить направление движения своих заклятых врагов, потому-то и отдал команду преследовать их вдоль воды, по течению; однако, во время пути подвергнув свои ранние мысли более подробным анализам, он пришел к абсолютному выводу, что их и в этот раз незатейливо обманули. Видя недоумение своих лесных собратьев, Виктор Павлович постоял молча пару минут, вглядываясь в напряженные лица своих преданных соплеменников, и, не получив от них никакого ответа, все также презрительно усмехаясь, продолжал:
— Мне они сразу показались какими-то странными, будто шлюха шла там вприпрыжку; за мужика сказать трудно, ведь сколько раз он ходил до реки и обратно — это просчитать будет практически невозможно, а вот «сучка», если верить в их же теорию, двигалась в том направлении только единожды. Но что же мне показалось в ее поведении неестественным? Да только лишь то, что эти отпечатки нередко наслаиваются друг на друга, причем не один в один, а несколько смазано, либо же, вообще, расположены очень близко, что невольно наводит на подозрения, будто идущий очень семенил своими ногами. Как вы считаете: какой из всего этого можно сделать единственно правильный вывод?
— Что они прошли к реке, — попытался уловить мысль атамана Петрович, — спустили изготовленное ими обманное плавательное средство, а сами, чтобы нас еще больше запутать, идя задом вперед, вернулись обратно — так, наверное?
— Именно, — воскликнул Борисов, совершенно не удивляясь сообразительности своего ближайшего подчиненного, а в том числе и сподвижника, появившейся у него сразу же после того, как он все им «разжевал» и готовое выложил, — и теперь они, скорее всего, двигаются совершенно в другом направлении и смогли удалиться от нас на значительное, причем, вероятно, уже очень далекое, расстояние. В связи с вновь открывшимися моментами, мы немедленно стремимся назад, и делаем это как можно более быстро; далее, дотошно определяем курс, куда они в последующем направились, и продолжаем преследовать их, но только теперь уже в исключительно правильном направлении. Все, прошу считать познавательную часть моей речи законченной — идем все обратно!
Поскольку бандиты смогли преодолеть уже достаточно длинное расстояние, то вернулись к месту, где осталась на стоянке их техника, только лишь к вечеру, когда уже вовсю начинало смеркаться.
— Доктор с остальными не появлялся? — спросил главарь у более умного Кирпича.
— Нет, — искренне ответил тот, чуть приподняв кверху брови, выказывая таким образом свое удивление, — никого из них не было.
— Странно, — словно в забытьи, подытожил Борисов, — я велел Доктору, как только он закончит оперировать раненых, немедленно двигать следом за нами, и честно скажу — я не припомню ни одного случая, чтобы он не выполнил моего приказания.
— Может, операция затянулась? — попытался высказать свою версию умудренный годами Петрович, — Може, кому стало хуже?
— Нет, — «сверкнув» в гневе глазами, жестко «отрезал» вмиг разъярившийся снова главарь, — я думаю, здесь нечто другое… Немедленно все возвращаемся в лагерь! — здесь он, конечно же, имел в виду место ночлега «непримиримых ублюдков».
Бандиты бросились к своим «квадроциклам», завели их и устремились к недавнему стойбищу продуманных беглецов; на дорогу ушло минут десять, возможно чуть больше, когда же они наконец прибыли на то место, то представшее перед ними ужасное зрелище поразило даже самых бывалых. Все здесь присутствующие прекрасно знали о спецназовском прошлом Доктора, и не каждый бы в этом преступном сообществе решился вступить с ним в единоборство, поэтому вид его мертвого тела, а еще и троих их преступных собратьев, настолько поразил всех собравшихся, что в душе они уже стали побаиваться своей так называемой жертвы, за которой они еще совсем недавно, и с такой лихвой, начинали «охотиться»; теперь же каждый из них мысленно прокручивал факт, явственно говоривший о том, что они, скорее всего, не догоняют, а наоборот, убегают, постоянно в своих действиях отставая от невольных противников пускай и только лишь на один, но зато уверенный, целый, шаг.
Борисов между тем, пока еще не совсем стемнело, но все равно уже с применением фонаря, осмотрел место недавнего поединка, а также и трупы, после чего, задумчиво сведя к переносице брови, и уже не с гневом, а с каким-то, таким непохожим на него, выражением осторожности посвятил своих товарищей в сделанные им вокруг наблюдения:
— Этих троих убила та девушка, — он почему-то в это раз не посчитал нужным высказаться в адрес ее оскорбительно, — причем двоих поразила ножами на расстоянии, метнув их из своего укрытия, а третьего — уже в единоборстве, вступив в рукопашную схватку; на все про все у нее ушло не более трех минут — и, надо отдать ей должное, она своим поединком — произвела-таки! — на меня впечатление. Ее же парень вступил в поединок с единственным противником, более подготовленным Доктором; тут пришлось повозиться, и хотя он предварительно и ранил его в левую руку, но и наш оказался «не промах» и дал врагу достойнейшее сопротивление; ножевой же рукопашный бой продолжался около минут десяти, может чуть больше… смотрите, как истоптана земля по периметру.