Все слушали своего предводителя, словно были им зачарованные, всё больше проникаясь к своей «цели» хотя и ненавидящим ее, но все-таки уважением, а где-то и восхищением, одновременно наполняя сердца клокочущим страхом и отчетливо уже понимая, что на этот раз столкнулись с достойным, причем чрезвычайно сильным, противником.
— Затем, — продолжал дальше увлеченный рассказчик, практически точно описывая произошедшие здесь события, — он применил какой-то обманный прием, — Доктор к тому времени, истекая кровью, устал и не мог уже достойно сопротивляться — поэтому в результате всех этих негативных тенденций, противник оказался у нашего товарища за спиной и смог нанести ему внезапный удар в область шеи, при том что, как мне кажется, сделал он это из-за плеча, направляя клинок снизу и вверх.
Все разбойники знали, что их предводитель обладает аналитическим складом ума, но тут он превзошел сам себя и показал невероятные чудеса логической мысли, сопряженные с умением в точности восстанавливать все произошедшие недавно события; бандиты, безусловно, были поражены развернувшейся здесь в недалеком прошлом картиной и, не говоря ни слова и никак не комментируя, молча внимали своему непревзойденному лидеру; он же между тем, окончательно поняв ту причину, по которой Доктор с остальными не смогли к ним присоединиться, решил подвести неутешительные итоги:
— Итак, нас было тридцать три человека; из них двое остались в лагере на охране; здесь нас осталось шестнадцать, в принципе, довольно внушительная боеспособная сила, с помощью которой можно довести до конца наше дело — если, конечно, действовать с мозгами и во всем меня слушаться; теперь давайте посчитаем потери…
Никто возражать не стал, поэтому атаман спокойно продолжил:
— Сначала мой брат, — назвать имя покойного он не решился, — затем двое в месте, где она «чинила» раненную мной ногу; следующий — Леха, по прозвищу Погремуха, которому снесло леской полчерепа; потом двое в лесу, оставленных на часах; четверых она «сняла» меткими выстрелами — прямо по ходу нашего к ней продвижения; дальше три любителя золота и разглядывания специально приготовленных им растяжек также стали жертвами этой безумной «сучки» и присоединившегося к ней давнего друга, ко всему тому же обладающего, по всей видимости, еще и специальной боевой подготовкой, что лично у меня уже не вызывает никаких, даже маломальских, сомнений; ну, а закончу я безвременно ушедшими и застигнутыми врасплох Доктором и троими нашими ранеными товарищами — словом, общая численность погибших, таким образом, равняется пятнадцати человекам, или на одного меньше, чем нас осталось… это наводит на серьезные размышления — не так ли, друзья?
На этот раз все стали утвердительно кивать понурыми головами, некоторые даже согласились с «докладом» своего атамана, обозначив это подтверждением голосом:
— Да, действительно, нужно это дело обмозговать.
— Что ты предлагаешь? — выражая желание остальных, спросила не менее любопытная Грета, задав этот вопрос машинально — он словно сам «слетел» с ее языка.
— Я предлагаю, — наставительно, чтобы до всех доходило, продолжил Борисов, — во-первых, чтобы каждый себе отчетливо уяснил, что мы имеем дело не с обычным противником, а с подготовленными, боеспособными и специально обученными людьми — кто их натаскивал и где это было? — этого мы не знаем, но судя по их четким действиям, то это не какая-то там простая, всего лишь сержантская, школа. Если это всем стало понятно, тогда перехожу к следующему: во-вторых, мы продолжаем двигаться цепью, внимательно осматривая дорогу перед собой, думаю, открытый бой они пока принять не рискнут — ведь все-таки наша численность, слава Богу, остается внушительной — а так и продолжат в отношении нас партизанить, стараясь уничтожать каждого по отдельности. Мы не должны этого допустить!!! — здесь главарь, до этого говоривший спокойным, размеренным голосом, заорал таким верезжащим, скрипучим криком, что невольно создавалось впечатление, будто он здоровенный хряк и его вот только что начали резать.
Слушатели — все, без исключения — непреднамеренно вздрогнули, устремив на своего предводителя вопросительный взгляд, наполненный ужасом.
— Что нам делать-то теперь, Виктор Павлович? — спросили наиболее мужественные из них.
— Все очень просто, — снова переходя на рассудительную речь, убежденно промолвил Борисов, — необходимо их самих заманить в нашу ловушку, а затем уничтожить. У кого есть какие-то предложения?
Гениальных идей, конечно же, ни у кого не имелось; бандиты, понуро опустив свои головы, стояли, не смея даже пошевелиться: они прекрасно осознавали, что в этой ситуации попросту «обосрались», и первый раз, начиная с самого начала продолжительного существования их тайного лесного сообщества, чувствовали какой-то непонятный, неведомый им ранее, страх, а может даже, и сверхъестественный ужас.
— Значит, умных мыслей никому в голову не приходит? — сделал атаман вывод из затянувшегося молчания преступных подчиненных подельников, — что ж, тогда, как и обычно, придется все додумывать мне, а раз так, то поступим следующим образом: пока ночь, все ужинают и «отправляются» спать, с рассветом же определяем направление их движения и начинаем активно преследовать.
Глава XIПогоня возобновилась
Предоставив своим верным пособникам свободное время, грозный главарь, потихоньку начинающий от своего прямого бессилия просто сходить с ума, погрузился в неутешительные раздумья; он начинал понимать, что на этот раз столкнулся с силой, превосходящей его как умственно, так и тактически; кроме же того, он отмечал необычайное везение жертвы, каждый раз так ловко ускользавшей от «наступавших ей на пятки» преследователей; еще в самом начале его уже поразило то обстоятельство — с каким мужеством и самоотверженностью эта, казалось бы, на первый взгляд ничем не приметная шлюха смогла себя прооперировать и извлечь из пораженной ноги «загнанную» им туда пулю.
Конечно же, Борисов ненавидел эту смелую девушку всеми фибрами своего организма, но и относился к ней уже не с пренебрежением и презрением, а каким-то несвойственным ему уважением, признавая, что она является достойным противником, с которым бездумно справиться не получится. Он размышлял и никак не мог найти нужного им всем ответа на неотступно преследующий его и будоражащий разум вопрос: «Как победить врагов, а заодно и сохранить авторитет среди своих оставшихся в деле соратников?» — при этом предводитель лесного «братства» отчетливо понимал, что пусть его пока и боятся, но уважение он явно уже начал растрачивать, в связи с чем он даже стал подумывать над тем, что не намерены ли его подчиненные подельники уже разбежаться, оставив его в одиночестве, причем вместе со всеми этими навалившимися внезапно проблемами (и он, как уже говорилось, не так далек был от истины).
— Да, девочка, не так ты оказалась проста, как показалась вначале. Ну что же, время покажет… — полушепотом произнес Виктор Павлович, уже засыпая.
— Витя, ты что-то сказал? — спросила лежащая рядом Грета, но поняв, что ее главенствующий избранник уснул, тут же отстала, и тотчас сама погрузилась в тревожный, наполненный кошмарами, сон.
В тот же самый временной промежуток, пока бандиты устроили лагерь в месте бывшего стойбища Ивана Коврова, сам спецназовец и неотступно следующая с ним девушка разбили бивак на полпути от поселения «дикого», разбойничьего «братства». Они еще не достигли того самого места, где чуть раньше, в ходе перестрелки с бандитами, Мария имела такой огромный успех, но вместе с тем уже находились от него неподалеку, на расстоянии не больше восьми километров. На этот раз беглецы решили обойтись без чувственной близости, справедливо полагая, что пока не выберутся, не будут ни на что отвлекаться, кроме своей единственной цели — освободиться от жестоких преследователей; наверное, именно по этой причине все их беседы носили один, единственный, характер, направленный исключительно на дело спасения.
— Кстати, знаешь, Ванек, — вдруг произнесла любопытная представительница прекрасного пола, нежно обнимая любимого (костер решили не разводить, поступая так по уже известным представлениям и основываясь на ни разу не подводившей интуиции Вихревой; таким образом, они предпочитали спать, крепко прижавшись друг к другу), — что меня занимает? Я никак не могу понять, как этот невысокий, вроде ничем не примечательный, человек, каким мне явился Борисов, смог «подмять под себя» столько крепких с виду людей, намного сильнее его и, несомненно, не меньше жестоких.
— Здесь однозначно ответить нельзя, — попытался внести свою ясность Ковров, уже было совсем уснувший, — Возьми, к примеру, Батьку Махно… так вот он тоже был «метр с папахой», а сумел повести за собой целые массы и пользовался в своем многочисленном войске беспрекословным авторитетом. Кроме того, погляди на нашего Президента, — такой, вроде невысокого роста и неприметный в основном, человек, а целой страной управляет и уже который год крепко удерживает в своих руках всю верховную власть. Так что, как, надеюсь, ты теперь понимаешь, дело совсем не в росте, а в умении повести за собой других людей.
— Странная штука — жизнь, — угрюмо проговорила Мария, — вот и опять, как и в первый раз, мы с тобой встретились при обстоятельствах, когда моя жизнь подверглась серьезной опасности, да и то только после того, как я уже начала считать тебя безвременно и трагично погибшим…
— И снова, Маша, я должен тебя и в этот раз любыми путями спасти, — закончил Иван за говорившую мысль, — впрочем, как и всегда… Однако, я думаю, что этот раз будет последним; денег у меня теперь предостаточно, чтобы в конечном итоге узаконить наши с тобой отношения, поэтому, как только все это закончится, мы тут же сыграем скромную свадебку.
— Это что, предложение? — не удержалась от вопроса восхищенная Маша.
— Да, — немного смущаясь, подтвердил офицер, — я прошу тебя стать моей долгожданной и, надеюсь, счастливой супругой.