На самом же деле все было гораздо более проще и по-женски основывалось совсем не на логике: отважные герои попросту решили позавтракать и, забросив всякое наблюдение, преспокойненько занимались поглощением пищи.
В тот же самый момент, уподобившись грозовой туче, с тыла к ним уверенно приближалась неотвратимая, кровожадная и ужаснейшая беда… Однако, говоря в этом случае откровенно, не стоит забывать, что у Вихревой существовала обостренная интуиция, не раз подсказывавшая ей о приближении внезапной опасности. Вот и сейчас, с неудовольствием уплетая приготовленный раненым спецназовцем завтрак, она чувствовала некоторое покалывание в области живота, а сердце ее будто что-то сжимало; естественно, что аппетит в таком состоянии оставлял желать лучшего, поэтому приходилось есть через силу.
Девушка не могла объяснить свои ощущения и поделилась ими с более опытным, бывалым разведчиком:
— Послушай, Вань, я чувствую себя не совсем уверенно, а так всегда бывает, если должно случиться что-то плохое. Как ты думаешь: к чему бы все это?
— Не знаю, — отвечал неокрепший и еще не восстановивший нормальную мозговую деятельность спецназовец, — наверное, враг, воспользовавшись твоим обеденным перерывом, предпринял новую попытку пересечь топкое место и сейчас быстрым шагом двигается прямо на нас. Но ты за это можешь не переживать: даже при всем их огромном желании преодолеть около двух километров «трясухи» быстрее, чем за тридцать-сорок минут, у них — хоть ты тресни! — ну, никак не получится.
— Все равно, — вскочив на ноги и уверенно направляясь в сторону своего поста, произнесла Мария, — я схожу и проверю.
Она вернулась менее чем через десять минут и, озадачено хмурясь, изложила свои наблюдения:
— Странно? Никого не видать, а тишина стоит такая, будто все вокруг вымерло — ни одной живой души… даже леса не слышно, хотя, с другой стороны, все утро они скакали по своей стороне, словно зайчики, а сейчас — никого; да и погода сегодня невероятно мрачная, будто бы по заказу; смотри: все небо заволокло черными тучами, а дождя или хоть какого-то ветра — ничего этого нет. Мне кажется, что это знак, и довольно плохой, удручающий.
В этот момент «колики» в животе стали настолько острыми, что Вихревой невольно пришлось поменять тему их разговора:
— Ой! Мне нужно срочно отойти в сторону, попудрить там носик.
— Конечно, — сказал Иван, прекрасно понимавший, что молодой девушке не очень было приятно называть истинную причину своей необходимой отлучки.
В свете последних событий явно что бывшая уже проститутка практически не расставалась со своей снайперской винтовкой, ставшей ей самой надежной подругой, и брала ее с собой везде, куда бы только не вздумала направляться; не стал исключением и этот ни в чем не особенный случай, и она, прихватив опаснейшее оружие, стала углубляться в окружавшую их лагерь лесопосадку; девушка отошла метров на сто и непроизвольно укрылась за низкорослыми насаждениями, не до конца еще опавшими и продолжавшими сохранять на себе пожелтевшее лиственное убранство; как раз с этой стороны и заходила отдельная часть берущих их в окружение коварнейших мстителей. Не прошло и пары минут, как она увидела, что мимо проходят здоровенные мужики, державшиеся на определенном расстоянии друг от друга и образовавшие вокруг их лесного лагеря своеобразное живое полукольцо.
В этот момент, словно бы кинжал пронзил ее сердце нескончаемой болью, такое она испытала нервное потрясение, нет, не за себя, нет! Но за своего любимого человека, в эту роковую минуту беззащитного и бывшего в одиночестве. Чтобы не закричать, девушка обеими руками зажала свой рот: Маша прекрасно осознавала, что, вступив сейчас в открытую конфронтацию, она не столько ему поможет, сколько навредит еще больше, потому что, пока ее не поймали, существовала определенная вероятность того, что Ивану непременно сохранят жизнь; его же самого в таком случае будут использовать для дальнейшей приманки. Понимая эту совсем несложную истину, Мария, отлично скрываемая кустами, замерла, боясь даже пошевелится.
Наконец, вероломные преследователи достигли их бивака, и, расположившись полукругом, стали наблюдать, как спецназовец одиноко сидит, о чем-то задумчиво размышляет и одновременно улыбается своим наполненным радостью мыслям. Рядом располагалась туша огромнейшего медведя, и «опытные охотники» представили, какая жуткая трагедия здесь разворачивалась нынешней ночью; на секунду им стало жутко, а в глубине души каждый, пусть даже и самый «отмороженный», и жестокий преступник, зауважал этих «загнанных в угол», но при этом таких отважных людей. В этот момент последовал сигнал Виктора Павловича, и одним разом все двенадцать человек выскочили из леса, окружив «покинутого» раненого мужчину.
— Машка, беги! — закричал он что только есть силы и потянулся к своему автомату.
— Не убивать!.. Только лишь оглушить, — вторил ему атаман.
Ковров не успел схватить свое автоматическое оружие: мощный удар прикладом в затылок обеспечил ему стойкую потерю сознания — бандиты в точности исполнили указание своего предводителя.
— Быстрее!.. К опушке! — продолжал командовать грозным тоном Борисов, вереща притом словно бы резанный. — Осмотрите там все деревья! «Сучка» должна быть где-то на них.
Семь человек, из двенадцати вновь пришедших, бросились к краю леса, располагавшемуся в двухстах метрах от лагеря; в последующем, так, как они прочесывали ту местность, надеясь обнаружить притаившегося на деревьях неуловимого снайпера, не действовал, наверное, ни один профессиональный отряд когда-либо существовавших спецназовцев. Было обследовано все: каждое дерево, каждый кустик, каждый холмик — однако все их усилия были напрасными и не увенчались успехом; недаром же говориться: вещь, спрятанная «под носом», находится труднее всего. Так было и в этом, ничем не отличавшемся, случае: Вихрева, находясь в «шаговой» доступности от основного состава группы, но немного не в том направлении, где должна была располагаться по мнению жестоких бандитов, надежно сохраняла в тайне свое действительное месторасположение, ведь никому даже в голову не могло прийти, чтобы искать ее там, откуда они минуту назад заходили, когда только брали в «живое» полукольцо этот маленький лагерь, ведь, как определенно считалось, та местность была уже ими осмотрена.
Закончив бесполезные поиски, через час преступники ни с чем вернулись к своему недовольному атаману. Роль докладчика взяла на себя Грета, возглавлявшая поисковый отряд:
— Там ее нет, — она запыхалась, — это точно! Мы осмотрели все, что только возможно; очевидно, везучей шлюхе в очередной раз удалось каким-то сверхъестественным чудом скрыться.
Если это предположение было правдой, то продолжать бесцельные поиски не имело дальнейшего смысла, тем более что на руках у них был теперь достаточно убедительный козырь — мужчина, судьба которого была беглянке совсем даже небезразлична; такое значимое обстоятельство давало определенную уверенность любому, причем и такому сомнительному и нетерпеливому человеку, каким всегда слыл Борисов, что девушка все равно последует вслед за ними и рано или поздно попадет в приготовленную ей и ловко расставленную ловушку.
Утвердившись в этой единственно правильной мысли, атаман не стал отдавать команду, направленную на продолжение поисков, но все же не смог удержаться, чтобы не крикнуть в окружавшую их «пустоту»:
— Я знаю, «сучка», что ты меня слышишь! Твой друг у нас! Можешь не сомневаться, что обращаться мы будем с ним очень «вежливо», да так, что если он проживет еще несколько дней, то я очень этому удивлюсь! В общем, слушай сюда: у тебя есть ровно пять дней, и если ты вдруг с повинной не явишься прямиком в нашу деревню, то можешь навсегда с ним проститься!
Так получилось, что, произнося свой монолог, он смотрел как раз в ту самую сторону, где скрывалась Мария, словно бы сама Судьба направляла этих двух совершенно разных людей, лишь по злой воле рока внезапно ставших врагами; она же в свою очередь, очевидно, готовила их к какой-то, только ей одной известной, самой последней встрече.
— Все, хватит тянуть наше время, — сказал «главбандит» несколько тише, уже обращаясь к своим верным подчиненным соратникам, — отправляемся на базу и будем ждать ее там. Обратно идти будем тем же путем, что и шли сюда ранее: я не хочу, чтобы эта «стерва» стреляла нам в спину. Здесь ничего ей не оставлять, а всё: еду, оружие, амуницию — их забираем с собой; пусть эта «тварь» попробует выжить в лесу в одиночку и оставшись без пропитания.
К Коврову к тому времени уже «вернулось» сознание. Остававшийся в ожидании атаман, пока его приспешники рыскали в поисках шлюхи, не поленился и самолично связал этого профессионального спецназовского бойца, невольно ставшего его пленником. Теперь Иван вместе со всей пленившей его бандой должен был проделать путь до той стороны болота и оставленной там «мототехники», чтобы затем отправиться в далекое лесное селение, где главарь и планировал устроить засаду, ставя своей конечной целью — схватить его любимую девушку. Спецназовец в душе страшно переживал, что, вследствие своих непродуманных действий, он теперь подвергал возлюбленную смертельной опасности, ведь тот факт, что она сразу же пустится за ним следом, не вызывал лично у него никаких, даже малейших, сомнений. «Лучше бы я погиб в схватке с этими мерзкими «отморозками», либо же надо было их спровоцировать, чтобы они меня непременно убили, но после стольких происшествий эта моя слабость…», — думал про себя разведчик, кляня Судьбу за ее такое к ним отношение, чудовищно жесткое и крайне несправедливое.
Глава XIXПоменялись местами
Мария, будучи ни жива ни мертва, лежала в своем не столь далеко отдаленном от бандитов убежище; не сказать, что она при этом была очень напугана, но, без сомнений, можно утверждать, что девушка очень переживала из-за их такой грубой оплошности; кроме этого, она очень волновалась еще и из-за того, что ее любимый человек подвергался сейчас опасности, а она ничего не могла с этим поделать. Молча, без всхлипываний и рыданий, она обливалась слезами все то время, пока до нее доносились голоса ожесточенных «головорезов».