— Почему?
— Не знаю.
— Поругались?
— Что ты. Я с жильцами не ругаюсь. А зачем ругаться? Конечно, у каждого своя блажь. Но это только занятно.
Мартин Бек промолчал. Он отдыхал душой. К тому же чувствовал, что наводящие вопросы просто не нужны.
— А самое странное с этим Свярдом — четыре замка поставил. И это в таком доме, где люди запираются только в тех случаях, когда не хотят, чтобы их беспокоили. А как собрался переезжать, отвинтил все замки, цепочки, задвижки и взял с собой. Надежно был защищен — не хуже нынешних девочек.
— Это ты в переносном смысле?
— Ясное дело. Столпы нашего общества негодуют по поводу того, что подростки, особенно девчонки, начинают половую жизнь с тринадцати лет. Дурачье. От возраста никуда не уйдешь, а со всеми нынешними пилюлями и спиралями девчонкам ничто не грозит. Стало быть, им нечего опасаться. А как я в свое время дрожала — вдруг попадусь! Постой, о чем мы говорили?
Мартин Бек рассмеялся.
И сам удивился, но факт оставался фактом: он смеялся.
— Мы говорили о дверях Свярда.
— Ну да. А ты, оказывается, умеешь смеяться. Вот уж не ожидала. Я думала, ты давно разучился.
— Может, я сегодня просто не в духе.
Неудачная реплика, он понял это по ее лицу.
Она ведь не ошиблась. И знает это, и глупо темнить.
Он поспешил загладить свой промах:
— Извини.
— Правда, я только в шестнадцать лет влюбилась понастоящему. Но в наше время все было иначе. Тогда ведь как говорили: дескать, ни к чему нищих плодить. Или это еще раньше говорили? Теперь людей другое пугает — неуверенность в завтрашнем дне… Гдето серьезная промашка допущена.
Она смяла сигарету и деловито заметила:
— Я слишком много говорю, кошмар. Вечная история. И это только один из моих недостатков. Хотя пороком это не назовешь… А как, потвоему, это серьезный порок, если человек любит поговорить?
Он отрицательно покачал головой.
Рея поскребла затылок и продолжала:
— А что, Свярд так и не расстался со своими замками?
— Нет.
Она тряхнула головой и сбросила сабо. Уперлась пятками в пол и свела вместе большие пальцы.
— Чего не понимаю, того не понимаю. Или это у него мания такая была? Иногда я даже беспокоиться начинала. У меня ведь ко всем дверям запасные ключи. В доме много стариков. Вдруг ктото из них заболеет, надо помочь. Как без ключа в квартиру попадешь? Но ведь никакой ключ не поможет, когда человек вот так забаррикадируется. А Свярд был уже в летах…
В ванной чтото загудело, и Рея крикнула:
— Тебе помочь, Ингела?
— Да… если можно.
Она вышла, через минуту вернулась и сообщила:
— Теперь все в порядке. Кстати, о возрасте: ведь мы с тобой почти ровесники?
Мартин Бек улыбнулся. Он привык к тому, что никто не давал ему пятидесяти лет, от силы — сорок пять.
— Правда, стариком я Свярда не назвала бы, — продолжала Рея, — но со здоровьем у него не ладилось. Чтото серьезное было, он считал, что ему недолго жить осталось. Как раз перед тем, как переехать, ложился на обследование. Что ему там сказали, не знаю. В онкологической клинике лежал, а это, насколько я понимаю, ничего доброго не сулит.
Мартин Бек навострил уши: важная новость! Но тут опять хлопнула наружная дверь, и ктото громко позвал:
— Рея!
— Здесь я. На кухне.
Вошел мужчина. Увидев Мартина Бека, он остановился, но она живо пододвинула ему ногой стул:
— Садись.
Мужчина был молодой, лет двадцати пяти, рост средний, телосложение обычное. Овальное лицо, русые волосы, серые глаза, ровные зубы. Одет в клетчатую рубашку, вельветовые брюки и сандалии. В руке он держал бутылку красного вина.
— Вот, захватил по дороге.
— А ято думала сегодня одним чаем обойтись, — сказала Рея. — Ладно. Доставай бокалы. Ставь четыре — Ингела стирает в ванной.
Она нагнулась, поскребла ногтями щиколотку, потом сказала:
— Бутылка на четверых — маловато будет. Ничего, у меня коечто припасено. Возьми одну в шкафчике, с левой стороны. Штопор лежит в верхнем ящике, слева от раковины.
Мужчина выполнил ее указания. Он явно привык подчиняться. Когда он снова сел, Рея представила:
— Надо думать, вы раньше не встречались? Мартин… Кент.
— Привет, — сказал Кент.
— Привет, — отозвался Мартин Бек.
Они обменялись рукопожатием.
Рея наполнила бокалы и крикнула:
— Ингела, как управишься, тебя тут вино ждет! — Потом озабоченно посмотрела на парня в клетчатой рубашке:
— Какойто ты кислый сегодня. В чем дело? Опять неудача?
Кент глотнул вина и спрятал лицо в ладонях.
— Рея, куда мне податься?
— Все еще без работы?
— И никакого просвета. Для чего я диплом получал, если мест свободных нет? Нет и, похоже, не будет.
Он потянулся к ней, хотел взять ее за руку, но она недовольно отодвинулась.
— Сегодня мне пришла в голову отчаянная мысль, — продолжал он. — Хочу знать твое мнение.
— Давай, выкладывай свою мысль.
— Поступать в полицейское училище. Они всех берут, им не хватает людей. С моим образованием я вполне могу рассчитывать на продвижение, как только научусь бить по морде лиходеев.
— Тебе что, не терпится людей избивать?
— Будто ты не знаешь. Но ведь я могу сделать чтото полезное… Важно освоиться, а там можно попытаться изменить порядки.
— Между прочим, полиция меньше всего с лиходеями воюет, — заметила Рея. — А как ты думаешь кормить Стину и детей, пока будешь учиться?
— Можно взять ссуду. Я вчера узнавал, когда брал бланки для поступления. Вот, посмотри и скажи свое мнение. Ты во всем разбираешься.
Он вынул из заднего кармана несколько сложенных бланков и проспект и положил на стол.
— Или ты считаешь, что это безрассудная затея?
— Да уж… К тому же вряд ли полиции нужны думающие люди, которые собираются перестраивать ее изнутри. А как у тебя анкета? С точки зрения политики?
— Я состоял одно время в «Кларте»,[11] больше ничего не было. А в училище теперь всех принимают, кроме явных коммунистов.
Она задумалась, потом глотнула вина и пожала плечами.
— Что ж, попробуй… Вроде бы несуразная идея, а на деле может оказаться интересно.
— Меня ведь что беспокоит…
Он чокнулся с Мартином Беком, который пока предпочитал соблюдать умеренность.
— Ну, что тебя беспокоит? — Голос Реи выдавал ее недовольство.
— Выдержу ли я, вот в чем вопрос. Службато какая…
Рея лукаво посмотрела на Мартина Бека; хмурое выражение на ее лице сменилось улыбкой.
— А ты спроси Мартина. Он у нас спец.
Парень недоверчиво поглядел на Мартина Бека.
— Ты правда смыслишь в этом деле?
— Немного. И могу подтвердить, что полиции позарез нужны хорошие люди. И в проспекте правильно сказано, что служба многогранная, можно специализироваться в разных областях. Если человек, например, увлекается вертолетами, или механизмами, или организационными проблемами, или лошадьми…
Рея хлопнула ладонью по столу так, что бокалы подпрыгнули.
— Хватит чушь городить, — сердито сказала она. — Отвечай честно, черт дери.
К своему собственному удивлению, Мартин Бек ответил:
— Если вы согласны повседневно общаться с болванами и чтобы вами помыкали спесивцы, карьеристы или просто идиоты, можно выдержать несколько лет. Главное, не иметь собственного мнения ни по каким вопросам. А потом… потом, глядишь, и сам таким станешь.
— Да я вижу, ты не любишь полицию, — разочарованно сказал Кент. — Не верится мне, что дело обстоит так плохо. О полиции многие предвзято судят. А ты что скажешь, Рея?
Она рассмеялась — громко, от души.
— Попробуй, — сказала она наконец. — Сдается мне, будет из тебя хороший полицейский. Тем более, что кандидатов на это звание, судя по всему, немного. Так что тебе успех обеспечен.
— Ты поможешь мне бланки заполнить?
— Давай ручку.
Мартин Бек достал ручку из внутреннего кармана пиджака.
Рея подперла рукой голову и принялась писать с сосредоточенным лицом.
— Это будет черновик, — объяснила она. — Потом перепишешь на машинке. Можешь моей воспользоваться.
Девушка по имени Ингела управилась со стиркой и присоединилась к ним. Говорила она преимущественно о ценах на продукты, о том, как на упаковке вчерашнего молока ставят завтрашнее число. Мартин Бек заключил, что она работает в магазине самообслуживания.
Звякнул колокольчик, скрипнула наружная дверь, и ктото зашаркал по коридору. На кухню вошла пожилая женщина.
— У меня чтото телевизор плохо показывает, — пожаловалась она.
— Если антенна виновата, я попрошу Эрикссона завтра проверить ее. Или же придется сдать в починку. Что поделаешь, вон уже сколько служит. А мы пока одолжим другой у моих друзей, у них есть лишний. Тоже не новый, правда. Завтра договорюсь.
— Я сегодня хлеб пекла, вот и вам булку принесла.
— Спасибо, огромное спасибо. Вы не волнуйтесь, все будет в порядке с телевизором.
Рея кончила писать (быстро управилась!), вернула Кенту бланки и снова обратила пристальный взгляд на Мартина Бека.
— Сам видишь, домовладелец обо всем должен заботиться. Именно должен, да мало кому это по душе. Большинство ловчат, только и думают, на чем выгадать. Помоему, это свинство, я стараюсь все сделать, чтобы жильцам было уютно и чтобы они ладили между собой. Квартиры привела в порядок, а вот для наружного ремонта денег нет. Повышать квартирную плату тоже не хочется. Но ведь осень на носу, так что никуда не денешься. Хочешь, чтобы дом был в порядке, не жалей труда. Ответственность надо чувствовать перед съемщиками.
У Мартина Бека было удивительно хорошо на душе. Ему не хотелось уходить из этой кухни. К тому же его немного разморило от вина. Какникак больше года не брал в рот спиртного.
— Постой, — спохватилась она. — Разговорто у нас о Свярде!
— У него были дома какиенибудь ценности?
— Какие там ценности… Два стула, стол, кровать, грязный коврик да самая нео