– Да, тяжело, конечно… Но Виктория не знала… Извините, что позвонила в такой день. Если у вас определился телефон, если что-то понадобится, звоните, пожалуйста. Еще раз соболезную.
– Определился. Спасибо. До свидания.
Ольга долго сидела, тупо глядя перед собой. Кошмар продолжается, усугубляется. Виктория позвонила отцу! Возможно ли такое, что позвонил кто-то другой, а родной отец не понял, что это не дочь говорит? В таком состоянии он мог обознаться, конечно. Но что это вообще значит? Убийца попросил какую-то женщину позвонить? Убийц несколько и среди них – женщина? Убийца – женщина? Или звонила Виктория, а с террасы Алексея они вывезли не ее труп? И в таком случае убийца – Вика? Или она с Алексеем?
Нет, это невыносимо, Олин мозг с ситуацией не справляется. Если Алексей к преступлению причастен – а ведь он признался в том, что женщина на его террасе, скорее всего, убита из его пистолета, а оружие исчезло, – то… То Оля не собирается доживать свою жизнь в роли его вечного алиби. Но она не пойдет на него доносить в полицию, разумеется. И дело не только в том, что она – соучастница в сокрытии. Просто, если он невиновен, запущенную машину будет невозможно остановить. К концу дня Оля вспомнила одну историю с бывшей однокурсницей и позвонила ей. Однокурсницу звали Марией, попросту Маней, но после того, как она вышла замуж за олигарха, имя ее стало Моника, даже по паспорту. И она строго следила, чтобы окружающие об этом не забывали.
– Привет, Моника, – сказала Оля, чувствуя, что ее язык по-прежнему не хочет произносить имя, которое Мане совершенно не идет. – Вот решила тебе позвонить. Как дела?
– Ничего, – уныло ответила Моника. – Скучно. А тебе?
– И мне. Но я тут недавно открыла прелестную кофейню. Ничего подобного нет нигде в Москве. Самые элитные сорта Бразилии, крошечными партиями, их мастера, кондитеры… Тихо, уютно. Хочешь, заеду за тобой?
– Ты угощаешь, что ли? – Маня всегда была страшно скупой, а став богатой Моникой, вообще на этом свихнулась.
– Конечно! У меня повышение.
– На пятьсот рублей? – Моника хихикнула. Ее домработница получала больше, чем Ольга. Скупость скупостью, а положение обязывает.
– На целую тыщу! – порадовала подругу Ольга. – Посидим нормально. Так я выезжаю через полчаса?
– Давай. Я в макияже.
Ольга быстро закончила дела, зашла в кабинет Алексея.
– Леша, я сегодня договорилась с подругой кофе попить. У нее какой-то интимный секрет, хочет мне поведать. Поэтому тебя не приглашаю. Ты поезжай домой один, ладно? Я недолго.
– А с чего это вдруг? Что за подруга? – Алексей смотрел испуганно и подозрительно.
– Обычная институтская подруга, – спокойно сказала Ольга. – Леша, мне не так уж хочется кофе и совсем не интересен ее секрет. Просто нужно, чтобы мы оба немного расслабились. Мы живем так, как будто нас друг к другу приковали. Это заметно, это странно, как ты не понимаешь. Нам обоим необходимо вести себя немного свободнее. Вот почему я встречусь с Моникой, а ты тоже можешь куда-нибудь съездить.
– Я никуда не хочу. – Он немного успокоился, но напряженность осталась. – Я поеду домой. Пожалуйста, не задерживайся.
Ольга кивнула, вышла, по коридору старалась идти уверенно, не спеша, улыбаясь сотрудникам. Плевать, что они как-то не так на нее смотрят, шепчутся за спиной. Может, ей все это кажется. А если не кажется, тем более им с Алексеем нужно менять поведение. Они сами притягивают к себе нездоровое любопытство.
Моника вышла к ее машине в лиловом коротком платье с декольте, в черных колготках в пупырышках и в туфлях на платформе и очень высокой шпильке. Ольга вздохнула. Все равно придется сказать ей, что она хорошо выглядит. Иначе Моника начнет упрекать ее в зависти.
– Прекрасно выглядишь, – сказала Ольга, когда бывшая Маша уселась рядом.
Моника пытливо взглянула на нее, чтобы убедиться в искренности. Макияж, мягко говоря, был в порядке. Толстый слой и помада особой стойкости, яркости и жирности. Дело в том, что у Моники была проблема: требовалась регулярная эпиляция подбородка. Это все тщательно замазывалось, помада привлекала внимание к губам, отвлекая от подбородка. Оля по-женски понимала, насколько это серьезная забота. Она улыбнулась и нежно прижалась щекой к щеке Моники. Та успокоилась и затараторила сразу обо всем. У неработающих, богатых и бездетных женщин много мелких проблем. И столько же свободного времени, в течение которого их кто-то должен выслушивать. Ольга терпеливо поддерживала междометиями монолог Моники в машине и затем в действительно очень хорошей кофейне, где, кроме них, было всего несколько человек. Паузу для вопроса удалось найти не скоро.
– Моника, я хотела вот о чем у тебя спросить. Помнишь, ты рассказывала, как с помощью частного детектива поймала мужа с любовницей. Ну, какая-то у него сильно скрытая пассия была…
– Скрытая – это не то слово… Слушай, а тебе зачем? Ты что, замуж вышла? И он тебе изменяет?
– Пока не вышла. Знаешь, раз обожжешься… Я из тех, кто на воду дует. В общем, есть один человек. Не думаю, что он мне изменяет. Просто я мало знаю о нем. Хотелось бы узнать больше, чем он сам говорит. Например, о бывшей жене, о финансовом положении. Ты меня понимаешь?
– Да не то слово! Мужики – альфонсы через одного! Я тебе сейчас такую историю расскажу…
– Моника, подожди. Давай договорим про твоего частного детектива. Ты как его нашла? Тебе рекомендовали?
– Да его все знают! Мне телефон сыщика дал главный редактор «Богемы», я им разворот про себя заказывала. Наши тетки теперь этот номер из рукава в рукав передают. Рекламу ему делают, я боюсь, что мне в очереди придется стоять, если он вдруг понадобится. Классный парень, любого мужа берет прямо на б…и и потом еще и адвоката посоветует. Откупные по максимуму, при разводе вообще все жене отходит, как по маслу. Берет по-божески.
– Из любви к искусству?
– Нет, деньги нормальные, просто не дерет, как все прочие, – за минуту, за секунду, а потом – хоп, он уже на мужа работает.
– И берет жену на альфонсе… Циник.
– Серега – нет. Слушай, фигура у него, глаза…
– А это при чем?
– Для тебя, может, и ни при чем, а я не люблю иметь дело со всякими чмошниками, – гордо сказала Моника.
– Телефон дашь?
– Ой, даже не знаю. У нас вроде решили – только своим… И так он уже нам отказывает, клиентов до фигищи…
– То есть для тебя «свои» – это твоя нынешняя элита, не побоюсь этого слова?
– Только давай без оскорблений. Они тоже мои подруги. Ладно, пиши телефон. Можешь на меня сослаться.
– Спасибо, дорогая. Прекрасен наш союз…
Глава 6
Вечером Петрову позвонил муж Марины.
– Добрый вечер, Константин. – Голос у Александра был странный, он заикался. – У Марины не отвечает телефон, я поэтому вам звоню. Она ведь на работе? Тут недоразумение какое-то… Мне сообщили, что нужно опознать тело женщины… Тоже Марина Романова. Это ошибка? Однофамилица? Они могли перепутать?
– Александр… Не знаю, как сказать… То есть, может, и однофамилица. Только Марины сегодня не было на работе. Она не приехала. Если она вам не позвонила до сих пор, боюсь, что-то действительно случилось.
– Но вы же не думаете, что она… Что это она?
– Нужно ехать, Александр. Вас на какое время пригласили?
– На утро. Десять часов.
– Если она не появится до этого времени… Я заеду за вами. Держитесь.
– Ничего не понимаю. Что произошло…
– Вам не сказали? Наверное, ДТП…
– Мне сказали, что она убита двумя выстрелами в затылок. Какой-то бред, да?
– Да. Держите меня в курсе. Утром позвоню, когда подъеду…
Константин какое-то время сидел, чувствуя одно: он не может разжать зубы. Что-то тут не так. Николай везет Марину в такси, по дороге таксист подсаживает еще пассажиров, они все попадают в ДТП, кого-то выносят, теперь ясно, что Марину, – но каким образом ее умудрились застрелить в такой ситуации? Почему Кузнецова не взяли на месте? Там же была полиция…
Он набрал номер Стаса.
– Стас, срочно звони своим осведомителям, узнавай насчет этого ДТП. Дело в том, что Романова убита выстрелами в затылок. В машине, как ты сказал, было полно людей. Почему их не взяли? Как оттуда выбрался Кузнецов? Слушай, рой носом землю. Ты был рядом. Ты ни хрена не понял. Завтра опознание и расчет с киллером. Если так и дальше пойдет, вы с Никитосом пойдете за ней, ты меня понял? Может, вы вообще вместе с Кузнецовым меня обуть решили на два ляма?
– Ты че говоришь, Костя? Я что, первый день на тебя работаю? Там на самом деле каша была. Ладно, отзвонюсь. Узнаю, что смогу.
Он перезвонил через сорок минут.
– В общем, так. Какой наряд был на месте, никто не знает. «Скорая» привезла тело, которое вытащили из пустой машины. В ней никого не оказалось. Там что-то взорвалось, все разбежались, они спешили, причину смерти определили уже в морге. Менты в больницу не поехали, остались на происшествии. Ну, из больницы, наверное, позвонили, как полагается. Не знаю.
– И как ты себе это представляешь? Вот вы были заперты, ты мне сказал? А как он ушел? И куда остальные из машины подевались?
– Не знаю. Может, он их пистолетом напугал?
– Такой гангстер оказался? А мы и не знали. Ты мне досье собрал на недоумка, который сорок лет под мамкиной юбкой просидел.
– Не, ну там было про горячую точку…
– Ты про такое убийство когда-нибудь слышал?
– Ну, всякое бывает…
– Всякое, значит. А в ГИБДД узнавал? Кто был на происшествии, есть ли протокол?
– Шеф, они тоже сказали, что не знают пока, кто был. Протокола нет. Только сообщение.
– И номеров машин нет? И что за «КамАЗ»? Ничего нет? Ты себя-то слышишь вообще?
– Костя, ну что ты себя заводишь… Сейчас не знают, потом узнают. Ну, бардак у нас, не знал?
– Про такой – не знал. Ладно. Давай. Занимайся завтрашней операцией. Если будет как сегодня… Не дай тебе бог…
Константин попытался собрать всю свою логику и спокойствие. Вообще-то информация на самом деле могла еще не поступить. Сейчас с этим никто никуда не торопится. Она может вообще не поступить, поскольку никому не нужна. Шум, гам, тарарам, «Скорая» схватила единственную жертву, констатировали смерть, разглядывать не стали, ведь был взрыв… Людям из такси, включая водителя, разбежаться в такой свалке нетрудно. Они все могли выскочить раньше Николая и Марины, после чего он ее и убил. Почему в затылок? Возможно, она сидела на переднем сиденье. Или повернулась к нему спиной, чтобы вылезти, а он… Да, оказался ловким парнем. Затем и повез ее в такси, что был так