Под растерянными взглядами дети один за другим сползали с лавок, и, опустив голову, торопливо буркнув прощание, шмыгали за дверь. Поднялись и взрослые, попрощались, оставив мрачных хозяев в одиночестве.
Наплакавшись за ночь, Урсула уснула перед самым рассветом. Ей снился детский смех, и маленькие ручонки, и детская мордашка, уткнувшаяся ей в шею. Проснулась, и сердце сжалось от потери. Спустилась по лесенке в кухню, вышла с ведром на порог и замерла. По тропинке друг за дружкой шли с узелками малыши. Сзади бодро трусила небольшая рыжая лошадка, запряженная в телегу, нагруженную узлами и свертками. На самом верху сидела улыбающаяся Рыська и держала большой чайник.
Глава двадцать девятая, в которой новоиспеченная семья сначала раскололась пополам, а потом рассталась.
Постепенно холмы из изумрудно-зеленых выцвели до соломенно-желтых. По утрам на плешивых макушках валунов поблескивал иней, козы щеголяли зимним пухом.
Пробираясь в вечерних сумерках за пушистым лисьим хвостом, Рыська усиленно нюхала, смотрела и слушала. Сбоку также сосредоточенно крался Нили. Желтенькая лисичка подобралась к еноту и вскочила ему на спину передними лапами, кусая за ухо. От неожиданности тот вякнул, встряхнулся, Филис свалилась и возмущенно зарычала. Сзади придвинулось косматое тулово, нависла огромная медвежья голова и тяжелая лапа отвесила озорнице весомый подзатыльник, пришедшийся почему-то под хвост. От шлепка легонькая лисичка полетела далеко вперед, приземлилась на все четыре лапы, по инерции еще просеменила. Села, поскребла лапой ухо, дожидаясь остальных, и дисциплинировано пристроилась в хвост Жули.
Медведица рыкнула, мотнула башкой, пошла вперед, покачиваясь, как каравелла. За ней трусили зверята, от ушей до хвоста напряженные и внимательные. Ночная охота возбуждала взрослые инстинкты, запахи чувствовались острее, звуки казались ярче и выпуклее.
На рассвете дети, притаившись, смотрели, как медведица, быстрая, сильная, ловкая, настигла крупного козла, одним ударом перебила позвоночник, и легко, как котенка, тащила к ним добычу.
Через три дня они дошли-таки до леса, еще пару дней жили в лесу, спали, привалившись к теплому медвежьему боку, охотились, запоминали следы и запахи.
Оставшийся на хозяйстве Телфер вспомнил холостяцкие привычки и армейское прошлое. С утра проводил развод караулов, и раздавал наряды. Девчонки мели пол полынным веником, жарили на лучинках яичницу с беконом и разливали по кружкам вчерашний морс. После завтрака хозяйки оставались мыть посуду и обдумывать обеденное меню, а остальные степенно направлялись на работу.
Тибо и Госс, первый раз зайдя в кузницу, как завороженные смотрели на пылающий горн, размеренные и точные движения Телфера, несколькими ударами молота превращающего черную неказистую металлическую штуковину в блестящую подкову. Или иголку, или наконечник для стрелы. Мальчишки взвешивали, примеривали к руке инструменты, качали меха, таскали уголь и воду. Лин и Нили вроде бы тоже не отлынивали, помогали. Но Телфер, замечая, как дергаются у оборотней уши, а чуткие носы режет запах дыма и окалины, находил им занятия по силе, но не в кузне.
Зато когда оборотни ушли с Урсулой в лес, трое мужчин предались кузнечному делу с таким азартом, что Белита и Мавис сначала только со вздохами носили им молоко и горячую картошку, а потом сели в кузне на лавку и стали проедать глазами дырки в мастерах.
– Ну что, братва, порадуем наших девчат? – кузнец поправил кожаную повязку в волосах, подмигнул.
Фарга с детенышами вернулись к ужину. Издалека почуяв запах жареного на открытом огне мяса, малыши припустили со всех лап. Не доходя до дома, обернулись, и к дому подбежали на своих двоих. Долго сидели у огня, завернувшись в одеяла, как кочевники, да так и заснули.
Наутро были блины с медом и вареньем. А потом все пошли копать. Червяков. А еще собирать мотылей и опарышей. Девочки и червей-то копали без энтузиазма, а уж увидев опарышей, морщили носы и кривились, мальчишки смеялись и дразнились.
В этот раз и лодка была покрепче, и удочки настоящие. И рыба ловилась, а не даром ела червяков. Оказывается, ловить рыбу можно и голыми руками. Урсула точно могла – и не только в истинном обличье. А потом варили уху с дымом, жарили рыбу на прутиках. А еще оказалось, что Телфер умеет мастерить свистульки, выстругивать из чурбачков смешных зайцев.
Белита и Мавис все время хихикали, хитро смотрели и строили намеки. А когда вернулись домой, Телфер, Тибо и Госс торжественно достали большое нарядное блюдо, на котором Урсула подавала гостям пироги. Только вместо сдобы на блюде лежали простенькие кованые подвески на шнурке и браслеты. Первый подарок поднесли Урсуле, потом всем девчонкам и Рыське. Ей достался тонкий витой браслетик, а на нем подвеска – маленькое солнышко.
Гурьбой проводили Рыську до полдороги в Козеполье, обнялись на прощанье. Долго махали вслед. Таким был последний день Рыськиных каникул.
Глава тридцатая, в которой ничего не происходит. Пока.
– Как вы выросли, маленькая госпожа! – констатировал мастер Артазель, снимая мерки. – На локоть вверх и на ладонь вширь!
–Вот и Катарина говорит, что я, что не порвала, то из того выросла, – философски отвечала Рыська, держа спинку. – Мои вещи из Козеполья даже забирать не стали. Госпожа Аврил сказала, что-то отнесет Жулечке и Филис, а остальное пустит на тряпки. – 'Очень дорогие тряпки!' – процитировала Рыся.
– А Жулечка и Филис – это кто? – поинтересовался мастер, стойко игнорируя судьбу ранее пошитых Рысиных нарядов.
– Это мои подружки, – Рыська согнула руки, пока мастер мерял длину рукавов. – Я к ним теперь только зимой в гости попаду. Но мама обещала, что она там меня надолго гостить оставит, если только господин Ромурин и госпожа Аврил согласятся. – Рыся вздохнула.
– Все готово, госпожа Росинта, – Артазель с удовольствием смотрел, как спрыгнувшая с пуфика девочка одевается в коротковатые и тесноватые брючки и кафтанчик, из которого на добрых два дюйма высовывались руки. – Что я шью в первую очередь?
– Ой! А это что?! А это кому?! – Рыська уже ничего не слышала. И даже не дышала. Нырнув за расшитую сказочными птицами занавесь, она во все глаза рассматривала чудесные наряды на манекенах.
– Как, вы не знаете? Ежегодно или Морской университет, или Военный, по очереди, устраивают прием и бал в честь Осенней Феи. В этом году празднества устраивают военные. Династию представляют Их Высочества принцы с супругами. По традиции, любая незамужняя девушка может явиться на бал без всякого приглашения. Ваша матушка говорила мне, что в этом году всем воспитанницам приютов старше двенадцати лет разрешено пойти. Принцессы Бруни и Оридана заказали им наряды у гильдии столичных портных. А эти платья я лично сшил шести счастливицам, которым повезло выиграть в лотерею, устроенную Их Высочествами. Разумеется, здесь также и их наряды.
– Вот это – самое красивое! – Рысена с придыханием прикоснулась к расшитому стеклярусом бирюзовому платью. Золотые осенние листья падали от подчеркнутой таким же шитьем тонкой талии на подол, складываясь в затейливый и легкий узор, повторяющийся на манжетах и отделке неглубокого декольте.
– Вы думаете? – мастер улыбнулся. – Что бы выказать уважение Духу Осени, все дамы наденут яркие наряды. Боюсь, в глазах будет рябить от красного и алого. Зато все, кто получит туалет из моих рук, будут выгодно выделяться.
– Мастер Артазель! Пожалуйста, пожалуйста сшейте и мне платье к балу! – Рыськина фигурка была воплощением вопля надежды.
– Хорошо, мой бутончик! – мастер погладил Рысену по кудряшкам. – Приходи завтра после завтрака!
– Мама, мамочка! – Рыська с разбегу прыгнула на Бруни. – А мне мастер Артазель обещал сшить платье к балу Осенней Феи! А когда этот бал, я забыла спросить?
– Бал через три дня, – с трудом удержавшись на ногах, рассмеялась Матушка. – А вам разве исполнилась двенадцать, девушка?
– Мамочка, возьми меня, пожалуйста! Я буду тихонечко сидеть в углу, – Рыська сложила ручки как перед статуей Индари. – Клянусь, я буду сидеть тихо-тихо, незаметно-незаметно!
– Что-то я с трудом представляю тихую и незаметную Росинту Гольди, – Бруни уселась и притянула к себе дочку. – Мне жаль огорчать тебя, Рысеночек, но на бал в Военном университете мы с папой идем официально. Папа будет представлять Его Величество короля Редьярда. Я ведь уже тебе говорила, что такое 'протокол'?
– Да, конечно... Если протокол... – Рыська едва сдерживала слезы.
– А платье мастер Артазель, конечно же, должен сшить, – Бруни поцеловала и мокрые глаза, и обиженные щеки. – Мы с тобой сами устроим праздник и порадуем Фею. Пригласим гостей, если хочешь, будут угощение и танцы. И скажи мне, ты же не будешь в своем нарядном платье пробираться в Военный университет, как диверсант?
– Конечно нет, мамочка! Разве диверсанты в бальных платьях бывают? – возмутилась Рыська, вытирая глаза и нос вытащенным из маминого кармана платком.
Глава тридцать первая, в которой героиня изо всех сил хотела, как лучше, а получилось, как получилось.
– Весь, я тебя по-хорошему прошу. Возьми меня на бал! Я тихонько посижу в углу и все!
– Отстань, приставучка. Мама сказала, что нельзя, значит нельзя, – Веслав как ни в чем не бывало ел ветчину. – Ешь лучше.
Аркей и Бруни завтракали у Редьярда, Рысена и ночевавший во дворце оборотень завтракали вдвоем. Ну, как завтракали. Весь с аппетитом съел окорок и доедал ветчину, Рыська попеременно уговаривала, дулась и, наконец, перешла к угрозам.
– Раз так, пеняй на себя!– Рыська топнула ногой. – И не говори потом, что я тебя не предупреждала!
Весь легонько щелкнул сестру по носу, дернул за кудряшку и удалился.
Рыська стукнула кулачком по столу, зашипела от боли, потом села, подвинула к себе блюдо с пирожными, стала заедать досаду и обдумывать план.
Перед отъездом на бал Бруни полюбовалась на Росинту в новом платье.