Корона-шок привнес в политику государств еще одну антиглобализационную составляющую.
Ковид высветил несостоятельность глобализации с Китаем в одной из главных ролей. Корона-шок стал глобальным, потому что в мире драматически выросли трансграничные людские потоки, а наибольший вклад в их рост внесли мириады китайских путешественников, устремившихся прежде всего в развитые страны. Между тем сегодняшний Китай – это и далеко не самые высокие санитарно-гигиенические стандарты, и гибкое отношение значительной части населения к соблюдению существующих в этой области норм и элементарных правил, и крайне своеобразная «народная» кухня.
Выход Китая на позицию одного из главных мировых экономических игроков в условиях ускоряющейся глобализации нес в себе огромный риск. Ведь Китай – это страна, в управлении которой нет места ни транспарентности, ни контролю общества над властью, ни обязательствам власти держать перед обществом отчет о своих действиях.
Китай явился бесспорным мировым лидером по рождению вирусов, будораживших весь мир и в конце концов оказавшихся предвестниками коронного шторма.
В такой ситуации превращение Китая в главную «кузницу кадров» международных путешественников изначально таило в себе немалые риски.
Дело, однако, не только в международных путешественниках.
Выход Китая на позицию одного из главных мировых экономических игроков в условиях ускоряющейся глобализации нес в себе огромный риск. Ведь Китай – это страна, в управлении которой нет места ни транспарентности, ни контролю общества над властью, ни обязательствам власти держать перед обществом отчет о своих действиях.
Власть в Китае в принципе не признает, что она в чем-то может ошибаться. Выход такой страны в лидеры глобальной экономики и ее превращение в один из мировых центров силы обострили проблему глобальной неуправляемости.
Китай своевременно не сообщил о приходе коронавируса, в результате чего мир упустил драгоценное время для принятия мер. Прохлопав пандемию и приостановив работу множества промышленных предприятий, он вызвал глубочайший снабженческий кризис и хозяйственный беспорядок мирового масштаба. Более того, через два года после первого прихода короны, весной 2022-го, Китай повторил серию локдаунов, которые снова заблокировали работу предприятий, ударив по мировой экономике во второй раз.
Пандемию и все, что с ней связано, вполне можно назвать «китайским кризисом».
Глава 4Политическая западня
Важнейшее условие глобализации состоит в том, что государства, прежде всего крупнейшие экономические державы, проводят благоприятствующую ей политику. При этом все государства, а крупнейшие державы в первую очередь должны иметь друг с другом хорошие или, по крайней мере, нормальные, политические отношения.
Если политика какой-либо из крупнейших экономических держав становится не подспорьем для глобализации, а препятствием на ее пути, в том числе в случае ухудшения отношений между государствами А и Б с введением взаимных санкций, процесс глобализации стопорится: все более свободное и интенсивное трансграничное движение ТУКЛИ в масштабах всей планеты становится невозможным.
С начала 1990-х до середины 2010-х годов политические предпосылки глобализации выглядели так:
• политика государств планеты по большей части работала на глобализацию – прежде всего меры по дерегулированию экономики, повышению уровня ее открытости, поощрению внешней торговли и зарубежных инвестиций;
• уровень политических отношений между всеми ведущими экономическими державами был достаточно высоким для продвижения глобализации вперед;
• мощные импульсы глобализации придавали конец холодной войны и поворот Китая от коммунизма с маоистским лицом к реформам нового лидера Дэн Сяопина.
Но со второй половины 2010-х ситуация начала меняться: государства все чаще стали предпринимать шаги, препятствующие глобализации – причем инициативу взяли на себя Соединенные Штаты. Политические отношения между государствами-основными экономическими игроками – прежде всего между Китаем и Россией с одной стороны и США и Западом с другой – стали ухудшаться на глазах, и геополитическое противостояние достигло остроты, при которой продолжение экономической глобализации оказалось невозможным.
Деглобализацию подтолкнул крутой поворот во внешней политике США. Он стал реакцией Вашингтона на конец своего мирового господства и изменение глобального баланса сил. Если бы Трамп пожелал оставить в истории свою доктрину, ее можно было бы назвать «доктриной активного изоляционизма». При первой администрации Трампа именно Соединенные Штаты оказались главным могильщиком глобализации, а самым большим шагом, который они сделали в этом направлении, стала торгово-экономическая война с Китаем.
Попробуем в сжатом виде сформулировать составляющие американского внешнеполитического зигзага во времена первого правления Трампа и показать, что с ними произошло во времена Байдена.
1. Отказ от поддержки идеи свободной торговли и от участия в новых многосторонних соглашениях об экономическом партнерстве. При Байдене особых изменений в этом смысле не произошло. В мае 2022 года вместе с Японией, Индией и Австралией Америка инициировала создание Индо-Тихоокеанской Экономической Структуры Indo-Pacific Economic Framework. В нее вошли 13 государств, в основном восточноазиатских. К разочарованию азиатских партнеров это объединение не стало зоной свободной торговли. Ее образование преследовало прежде всего геополитические, а не экономические цели, главная из которых – создать геополитический противовес Китаю.
При Байдене трамповский «активный изоляционизм» ушел, но его несущие конструкции остались.
2. Подчеркнутый скептицизм в отношении роли и возможностей международных экономических и политических институтов и свертывание сотрудничества с ними. При Байдене отношения Америки с международными институтами стали заметно лучше, фактически вернувшись на тот уровень, который был до Трампа.
3. Агрессивное использование повышенных импортных тарифов и других экономических санкций (например, ограничение инвестиций и возможностей вести бизнес в США) или угроз введения санкций в отношениях с государствами, действия которых, с точки зрения Вашингтона, нарушают правила справедливой конкуренции или ставят под угрозу экономические и политические интересы Америки. При Байдене главным шагом в этом направлении стали беспрецедентные санкции против России. Тем, кто мешает их действию, также угрожают санкциями. Введенные Трампом санкции против Китая в большинстве своем остались в силе или изменились по форме, но не по существу.
При Байдене трамповский «активный изоляционизм» ушел, но его несущие конструкции остались.
4. Минимизация собственных международных обязательств и участия в решении международных вопросов, которые, по мнению Вашингтона, напрямую не затрагивают его собственных интересов. При Байдене эта тенденция сохранялась и даже иногда приобретала крайние формы. Примером может служить бегство Америки из Афганистана. Позиция Вашингтона по Украине, по сути, тоже укладывалась в эти концептуальные рамки.
Можно сказать, что при Байдене активный изоляционизм в трамповской версии ушел, но его несущие конструкции остались. И с возвращением Трампа Америка уж точно не вернется на роль лидера экономической глобализации, какую она, при всех оговорках, играла в дотрамповские времена.
Геополитический шок форсировал деглобализацию, разрушив экономические связи между развитыми странами и Россией. Блокировка экономических отношений Запада и Китая началась еще раньше, хотя и не в такой экстремальной форме.
В результате произошло дробление шедшего по пути все более глубокой интеграции единого мирового экономического пространства. На его месте возник треугольник, вершины которого – это:
• Запад (условный Запад, то есть все развитые страны, включая Азиатско-Тихоокеанские; в него также влились бывшие европейские социалистические страны и бывшие прибалтийские республики СССР);
• Китай/Россия;
• развивающиеся страны кроме Китая.
Экономические отношения между первой и второй вершинами, то есть отношения Запад – Китай и Запад – Россия, стали свертываться из-за нарастающей геополитической конфронтации уже во второй половине 2010-х, а геополитический шок 2022-го привел экономические отношения Запад – Россия в состояние, близкое к коллапсу. Так или иначе, по геополитическим причинам трансграничное движение ТУКЛИ между Западом и Китаем и еще больше между Западом и Россией блокируется или жестко ограничивается. Уже одно это означает, что продолжение глобализации стало невозможным.
Экономические отношения между второй и третьей вершинами – если говорить об отношениях между развивающимися странами и Россией – испытывают косвенное отрицательное воздействие антироссийских санкций Запада, но, с другой стороны, получают новый импульс, поскольку, оказавшись под западными санкциями, Россия переориентирует на развивающийся мир свои внешнеторговые потоки.
Наконец, торгово-экономические связи между первой и третьей вершинами – между Западом и развивающимися странами – столь принципиальных изменений не претерпели, но испытывают негативное воздействие поворота Америки к протекционизму и изоляционизму, а также курса большинства стран на повышение уровня самообеспеченности важными видами товаров в целях экономической безопасности.
Кстати, это относится и к отношениям США со своими западными партнерами.
Это и есть дробление, или фрагментация, мирового экономического пространства, которое пришло на смену глобализации: внутри каждой из рассмотренных пар «игроков» экономические отношения строятся по своим особым правилам.