Это и есть дробление, или фрагментация, мирового экономического пространства, которое пришло на смену глобализации: внутри каждой из рассмотренных пар «игроков» экономические отношения строятся по своим особым правилам.
На Западе, да и среди экспертов международных экономических организаций стало модным говорить о возрождении геополитических лагерей и о том, что экономическая интеграция получает развитие прежде всего между странами, принадлежащими к одному и тому же лагерю. Такая постановка вопроса не вполне правомерна. Сейчас, в отличие от времен холодной войны, существует только один ярко выраженный лагерь – западный, главная цель которого – геополитическое противоборство с Россией и Китаем. Развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки, наоборот, в подавляющем большинстве стремятся не допустить нового «лагерного порядка» и не встают на чью-либо сторону в усилившейся геополитической конфронтации. Если вернуться к вышеописанному треугольнику, для третьей вершины – развивающихся стран – сейчас критически важно сохранять и развивать экономические отношения с обеими другими вершинами – и с Западом, и с Китаем/Россией. И именно в этом заключается важнейшая причина того, что они не поддерживают ни антироссийские санкции, ни осуждающие Россию проекты резолюций ООН. Искать какие-то «гипотетические геополитические лагеря», как это делают некоторые аналитики, используя при этом в качестве критерия то, как та или иная страна голосовала в ООН по проектам резолюций по Украине, смешно[22].
Если говорить о том, в каком направлении эволюционирует экономическая интеграция в сегодняшнем мире, главное – это не «лагеря», а углубление связей в рамках двусторонних и многосторонних экономических союзов – в том числе новых.
В частности, подписываются и вступают в силу соглашения о создании новых мега-зон свободной торговли. Легче всего они заключаются между странами, которые имеют друг с другом хорошие или, по крайней мере, ровные политические отношения. Но бывает и иначе. Например, в декабре ковидного 2020-го было подписано вступившее в силу в 2022 году соглашение о комплексном региональном партнерстве в Азиатско-Тихоокеанском регионе (RCEP) с участием Китая, Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии и всех 10 стран АСЕАН.
Индия, участвовавшая в переговорах, это соглашение не подписала, испугавшись конкуренции с китайскими товарами. Зато она подписала соглашение об экономическом партнерстве с ЕС. Кроме того, Нью-Дели заключил соглашение об экономическом партнерстве с ОАЭ и соглашение о свободной торговле с Австралией.
Наконец, в декабре 2018 года вступило в силу Комплексное и Прогрессивное соглашение о Транс-Тихоокеанском партнерстве, которое подписали Австралия, Бруней, Канада, Чили, Япония, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Перу, Сингапур и Вьетнам. Соединенные Штаты, инициировавшие его подготовку в годы правления Обамы, при Трампе сделали разворот на сто восемьдесят градусов и вышли из переговоров. Зато в 2021 году заявки на вступление подали Китай, Тайвань, Эквадор и Соединенное Королевство. Договор о вступлении Британии был подписан в июле 2023-го.
Даже в наступившую эпоху аномалий, когда геополитика все больше довлеет над экономикой, экономическое рацио пробивает себе дорогу. Оно требует дальнейшего углубления международного разделения труда, формирования крупных единых рынков и либерализации торговли и трансграничных инвестиций. К тому же, по большому счету, и для национальной экономической безопасности движение к автаркии представляет собой угрозу не меньшую, чем плохо управляемая глобализация.
Именно поэтому одновременно с деглобализацией растет интенсивность трансграничного движения ТУКЛИ и усиливается экономическая взаимозависимость внутри существующих объединений государств и создаются новые экономические союзы.
Мировое экономическое пространство представляет собой все более густую сеть внутри- и межрегиональных зон свободной торговли и экономического партнерства. И в наши «окаянные дни» радует хотя бы то, что Россия и в целом Евразийский Экономический Союз (в его состав входят Россия, Армения, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан) начали двигаться вперед в этом направлении. В ближайшие годы возможно формирование сети соглашений о свободной торговле и экономическом партнерстве между ЕАЭС и ведущими развивающимися экономиками мира.
Часть IIIЗапад и «неЗапад»: баланс сил
Формально СССР и США объявили об окончании холодной войны на исходе 1980-х годов, хотя фактически она закончилась уже в середине десятилетия. Между вчерашними непримиримыми соперниками стали складываться отношения политического партнерства.
В эпоху холодной войны, или противостояния двух экономических и политических систем, мир был биполярным, хотя в мировой экономике доминировал один полюс: развитый Запад во главе с США, на который приходилась львиная доля мирового ВВП. Крах социалистической системы и исчезновение СССР – одной из двух сверхдержав – сделали его однополярным и в мировой политике.
А в 1990-е годы с крахом систем планового социалистического хозяйства начала формироваться и новая мировая экономика, где торжествовали идеи рынка и развертывалась глобализация.
Наступила новая историческая эпоха. Важнейшая черта новой мировой экономики – конец единоличного доминирования Запада и усиление позиций новых экономических держав. Запад (прежде всего США, Западная Европа и Япония) перестал быть единственным мировым центром экономической силы. Это повлекло за собой и мультиполяризацию на мировой политической арене.
В начале же 2020-х годов на смену новой исторической эпохе пришла эпоха «совсем новая». Будто по Гегелю с его знаменитым законом отрицания отрицания, она отрицает прошлую эпоху, воспроизводя на новом витке исторической спирали черты эпохи холодной войны, причем, в усиленном варианте. Уже более двух лет Россия и Запад балансируют на грани прямого военного конфликта.
«Рынка» в мировой экономике стало намного меньше.
Принципам и правилам рыночной экономики миру теперь следовать все труднее и труднее – сначала из-за пандемии ковида, а затем из-за геополитического шока с последующей чередой экономических санкций.
Глобализация терпит крах.
Но при всем при том и в эту эпоху продолжается усиление мировых позиций новых экономических держав.
И теперь мы поговорим о балансе сил подробнее.
Мультиполяризация мировой экономики продолжается. Меняется состав ключевых игроков: несколько держав, пополнивших когорту мировых лидеров в начале века, резко замедлили шаг, уступив дорогу новым крупным государствам с быстрорастущей экономикой.
Для искушенного наблюдателя изменение сложившегося баланса сил на мировой экономической арене, появление новых крупных игроков, их конкуренция с утвердившимися лидерами за место под солнцем – это захватывающее представление в жанре остросюжетной драмы, не уступающее по накалу эмоций кино и театру.
Глава 1Угол зрения
Как выглядит и как меняется соотношение масштабов экономики двух основных групп стран: развитых государств, или условного Запада, с одной стороны и новых экономических держав (НЭД) и развивающихся стран – или условного «неЗапада» — с другой?
Сразу оговоримся, что термин «новые экономические державы» соответствует английскому emerging market countries. К ним относятся наиболее экономически продвинутые развивающиеся страны и экс-социалистические государства, пока не ставшие развитыми (например, Польша, Венгрия, Румыния). Мы сосредоточим свое внимание на группе крупных новых экономических держав (КНЭД). О классификации государств мы подробно расскажем ниже.
В качестве критерия масштаба национальной экономики мы используем ВВП. Мы исходим из того, что повышение доли страны или группы стран в мировом ВВП говорит о расширении их экономических позиций, а падение – о сужении. Если доля страны в мировом ВВП растет – баланс сил сдвигается в ее пользу, если падает – то в пользу других игроков.
Кроме того, вес страны в мировой экономике зависит от ее позиций в ключевых отраслях и в технологической сфере и от силы национальных брендов. Но ВВП как величина вновь созданной в национальной экономике стоимости, или, точнее, вновь созданной ценности, в конечном итоге вбирает в себя и эти критерии.
В первую очередь нас интересуют доли стран в номинальном (рассчитанном в долларах в текущих ценах и по текущим курсам) и реальном (рассчитанном в постоянных долларах и постоянных ценах) мировом ВВП. Доли в номинальном ВВП – более важный показатель, поскольку он позволяет сравнить масштабы национальных экономик при сложившихся ценах и в валютных курсах каждого конкретного года, а потому отражает соотношение сил на мировой экономической арене, которое сложилось в действительности. Иными словами, именно соотношение номинальных ВВП отражает реальное соотношение сил в мировой экономике в каждый данный момент времени.
Пересчет ВВП разных стран в доллары по текущему курсу дает возможность увидеть, сколько «стоит» каждая национальная экономика в наиболее ходовой валюте мира.
Странам, чьи национальные валюты по отношению к доллару «тяжелеют», и странам, в которых быстрее растут цены, увеличивать свой номинальный ВВП в долларах «легче», чем странам с падающим курсом национальной валюты или более медленным ростом цен.
Поэтому в качестве справочного материала я привожу и доли стран в реальном мировом ВВП в постоянных долларах (долларах 2010 года) и постоянных ценах, которые не подвержены влиянию курсовых и ценовых колебаний.
Для сравнения масштабов экономики государств широко применяется еще и показатель ВВП, пересчитанный в доллары по паритетам покупательной способности, который призван устранить влияние различий между странами в самих уровнях цен. Но его в этой книге я буду использовать реже. Во-первых, это связано с тем, что исчисление паритетов, начиная с выбора групп репрезентативных товаров, а также городов или регионов разных стран, по которым проводится сравнение, представляет собой рискованное мероприятие: слишком сложно сказать однозначно, насколько точны и действительно репрезентативны результаты.