Сегодня на Поднебесную приходится больше 70 % ВВП азиатских НЭД / развивающихся государств, а на всех остальных, включая Индию и динамичные экономики Юго-Восточной Азии, – меньше 30 %. Данные, приведенные в таблице, говорят о том, что без Китая рост доли развивающейся Азии в мировом ВВП выглядит весьма скромно.
Но это далеко не конец «китайского сюжета». В 2020 году доля Китая выросла уже до 43 % ВВП всех НЭД / развивающихся государств мира. Для сравнения, в 1995 году этот показатель составлял всего 13 %. Получается, что расширение мировых экономических позиций НЭД / развивающихся стран – это прежде всего результат расширения позиций Поднебесной.
Без Китая удельный вес НЭД / развивающихся стран заметно рос только во второй половине 2000-х годов. До этого его увеличение было сравнительно небольшим, а после этого он даже уменьшился – с 25,6 % в 2010 году до 22,5 % в 2020-м (таблица 9).
Таким образом, мировые тренды 1995—2010-го и 2010 годов отличаются друг от друга. В 1995–2010 годах рос удельный вес НЭД / развивающихся стран и снижалась доля развитого мира. В 2010-е существенно вырос удельный вес Китая и снизились как доля развитых стран, так и совокупный удельный вес всех НЭД / развивающихся стран без Китая. Небольшое увеличение доли остальных – без Китая – НЭД и развивающихся стран Азии не перекрыло снижения доли Латинской Америки и Европы.
Глава 4«Большая семерка» G7 и крупные новые экономические державы (КНЭД)
Баланс сил развитых государств и НЭД / развивающихся стран в мировой экономике решающим образом зависит от баланса сил принадлежащих к каждой из двух групп крупных государств. Крупные развитые страны – это прежде всего «большая семерка»: США, Япония, Германия, Франция, Британия, Италия, Канада. Группа крупных новых экономических держав (КНЭД) – это восемь государств: Китай, Индия, Бразилия, Россия, Мексика, Турция, Индонезия и ЮАР.
В 2000-е годы с подачи экономиста американского банка Goldman Sachs Джима О’Нила появилось понятие БРИКС (BRICS). С самого начала оно символизировало важнейший мировой тренд: повышение роли новых крупных держав в мировой экономике и политике. Изначально к этой группе относили четыре страны: Бразилию (B), Россию (R), Индию (I) и Китай (C). Позже означавшее множественное число английское окончание ‘s превратилось в Южно-Африканскую Республику (S), не сопоставимую с четырьмя странами ни по численности населения, ни по масштабам экономики, ни по мировому влиянию.
Если речь идет о новых крупных державах, то добавление одной только ЮАР вызывало вопросы. Однако оно имело определенный смысл, поскольку за ним стояла здравая мысль о том, что группа новых крупных держав не ограничивается четырьмя колоссами. Обновленная пятерка БРИКС начала позиционировать себя и как межгосударственное объединение. Она стала проводить регулярные встречи на высшем уровне и создала совместные институты, включая банк.
Критерии новой крупной державы, однако, не были четко сформулированы. Но было очевидно одно: новые крупные державы – это не только пятерка БРИКС.
2024 год – это начало нового этапа в истории БРИКС: присоединение к группе сразу четырех стран: Египта, Ирана, ОАЭ и Эфиопии, притом что на лето 2024 года заявки на вступление в БРИКС подали более 30 стран[23].
В начале января 2025 года членом БРИКС стала Индонезия, которая наряду с Китаем и Индией составляет тройку динамично растущих новых крупных экономических держав (подробный разговор об этом – в восьмой части).
В целом геополитическое измерение БРИКС становится бесспорно главным. БРИКС превращается в объединение, представляющее коллективный интерес всего «не Запада»: НЭД и развивающихся стран.
При этом активизируется взаимодействие входящих в эту группу стран и на экономическом фронте. Можно даже сказать, что создание расширенного БРИКС институционально оформит разделение мира на Запад и «неЗапад», подчеркнув как различия их интересов и позиций по многим вопросам мирового развития, так и неприятие БРИКСами западного доминирования.
БРИКС сегодня и завтра – это уже не только крупные державы.
Что же касается крупных новых экономических держав (КНЭД), то к ним, помимо пятерки БРИКС и присоединившейся к БРИКС Индонезии, я отношу еще две страны, без учета которых сегодня невозможно говорить о балансе сил крупных государств в мировой экономике – Мексику и Турцию (кстати, не исключено, что последняя тоже присоединится к БРИКС в обозримом будущем). При этом я использую два очевидных критерия.
Первый – это численность населения. За его нижнюю границу я принимаю 60 миллионов. Это примерно соответствует численности населения Франции, Британии и Италии.
В 2023 году население Индии составило 1 миллиард 429 миллионов человек, Китая – 1 миллиард 411 миллионов, Индонезии – 278 миллионов, Бразилии – 216 миллионов, России – 144 миллиона, Мексики – 129 миллионов, Турции – 85 миллионов, ЮАР – 60 миллионов.
Второй критерий – масштаб экономики. Крупная экономическая держава должна иметь достаточно «большую» экономику. Например, входить в первую мировую «двадцатку» по объему ВВП. В мире есть крупные по населению страны, которые не являются крупными по масштабу экономики. Их нельзя отнести к КНЭД. Но необходимо учитывать, что в будущем они вольются в эту группу, если будут динамично расти и наберут экономический вес. Сегодня такие государства можно считать кандидатами в КНЭД. К ним относятся, например, Вьетнам, Филиппины, Бангладеш.
ЮАР по масштабам экономики остается далеко за пределами первой мировой двадцатки, но мы оставляем ее в группе КНЭД в порядке исключения – как ведущую экономическую державу Африки.
Основные данные для нашего анализа приведены в таблице 10. В дополнение к ней я предлагаю читателям длинную, но полезную таблицу, которую можно найти в приложении (таблица 1). Она показывает, как менялась первая мировая двадцатка крупнейших экономических держав (на нее приходится 77–80 % мирового ВВП) с 1995 по 2022 год. Кроме того, для полноты картины по каждой из восьми КНЭД в таблице содержатся данные и на те годы, когда они в первую двадцатку не входили. Эта таблица нужна для того, чтобы уяснить, как менялись места каждой из стран «большой семерки» и «восьмерки КНЭД», то есть как выглядела динамика ВВП-рейтинга этих государств.
При этом, помимо G7, в первую мировую двадцатку входит ряд других развитых стран – например Австралия, Испания, Нидерланды, Южная Корея, ВВП которых может быть больше, чем ВВП некоторых стран восьмерки.
Что касается новых экономических держав, помимо восьмерки, важны данные по Польше: немного не дотягивая до КНЭД по населению, она все время находится на ближайших подступах к двадцатке по размеру ВВП, а в 2010 году даже вошла в нее. Сегодня по масштабу экономики Польша заметно опережает ЮАР и вполне сопоставима с некоторыми другими государствами восьмерки. Кроме того, это крупнейшая НЭД Центральной Европы.
Геополитическое измерение БРИКС становится бесспорно главным. БРИКС превращается в объединение, представляющее коллективный интерес всего «не Запада»: НЭД и развивающихся стран.
Данные по G7 и восьмерке КНЭД, которые приводятся в таблице 10 и таблице 1 приложения, могут расходиться, поскольку в первом случае мы оперируем данными МВФ, а во втором – Мирового Банка. Но эти микроскопические расхождения на результаты анализа не влияют.
Таблица 10
Источник: IMF World Economic Outlook Database, October 2023
С 1995 по 2022 год доля восьмерки КНЭД в мировом номинальном ВВП увеличилась с 10,5 % до 29,6 %, а доля G7 упала с 65,7 % до 43,7 % – с двух третей до менее чем половины.
При этом самый быстрый рост доли КНЭД, как и наиболее заметное падение доли G7, пришлись на вторую половину 2000-х годов. В 2010-е годы баланс сил продолжал меняться в пользу КНЭД, но более медленными темпами. В начале 2020-х годов темп снова ускорился: за два года КНЭД «добавили» два процентных пункта, а G7 потеряла 1,6.
У развитых стран, как видно из таблицы 10, тенденция к снижению удельного веса в мировом ВВП явно преобладает: их доли в 2022 году ниже, чем в 1995-м, за исключением лидера – Соединенных Штатов – и Канады, чьи доли немного увеличились. Доля Японии за это время сократилась больше всех: в 2022 году она была в четыре с лишним раза ниже, чем в 1995-м, причем сокращение происходило на всех представленных в таблице отрезках времени.
Доля государств континентальной Европы выросла в первой половине 2000-х, но снижалась во все другие периоды вплоть до первой половины 2010-х годов включительно. Происходило это, правда, более плавно, чем у Страны Восходящего Солнца. Во второй половине 2010-х доля континентальной Европы фактически стабилизировалась, а в первые два года нынешнего десятилетия снова упала.
В свою очередь, доля Соединенного Королевства увеличилась во второй половине 1990-х и первой половине 2000-х годов, но заметно снизилась в следующей пятилетке. В первой половине 2010-х она едва заметно выросла, а во второй немного уменьшилась.
Что касается Соединенных Штатов, их доля во многом благодаря укреплению доллара существенно возросла во второй половине 1990-х, а затем снижалась как в первой, так и во второй половине 2000-х, но в 2010–2022 годы она снова повышалась. При этом резко усиливается экономическая мощь США относительно всех других стран «большой семерки». Цифры говорят не просто об увеличении доли Америки в экономике G7, а, по сути, об усилении ее экономического доминирования внутри всего развитого мира. Это накладывает отпечаток и на политические отношения между Вашингтоном и его западными партнерами.
Доля США в совокупном ВВП стран G7 превысила половину, поднявшись с 37 % в 1995 году до 58 % в 2022-м, а их доля в ВВП всего развитого мира подскочила вверх с 30 % до 44 % соответственно.