Иными словами, если в 2000-е годы свои позиции в мировой экономике расширили все КНЭД, то в 2010-е это удалось только трем азиатским государствам. Остальные КНЭД в 2010-е годы не смогли не только расширить свои позиции, но и удержать место в мировой экономике, которое они заняли в «золотые» 2000-е.
Пришло время сравнить выводы об изменениях в соотношении масштабов экономики КНЭД и стран «большой семерки» в номинальном выражении c данными об их доле в реальном мировом ВВП (таблица 11). Реальный ВВП – это ВВП в постоянных ценах и постоянных долларах, в нашем случае – в долларах 2010 года. Показатель реального ВВП позволяет нивелировать влияние, которое оказывают на соотношения ВВП разных стран колебания валютных курсов и цен.
Таблица 11
Рассчитано по: IMF World Economic Outlook Database, October 2020, 2023
Как и следовало ожидать, по сравнению с номинальным ВВП, результаты оказываются по большей части немного более выигрышными для КНЭД. Это связано с тем, что курсы к доллару фактически всех валют КНЭД, кроме юаня, со временем падают (а в 2022–2023 годы стал падать и юань). Это падение тянет вниз доли в номинальном мировом ВВП, но не влияет на доли в ВВП реальном.
Что касается деталей, у Китая и Индии доли в реальном мировом ВВП, как и в номинальном, устойчиво и заметно растут в течение всего периода с 1995 по 2022 год. У Индонезии доля также движется вверх, причем в отличие от доли в номинальном ВВП, включая период с 1995 по 2000 год.
Доля Мексики, как и в случае с номинальным ВВП, поднялась во второй половине 1990-х и снижалась в последующие пятилетки. Доля ЮАР немного снизилась во второй половине 1990-х и затем стабилизировалась. Больших отличий от динамики доли в номинальном ВВП нет.
Колебания доли Турции также минимальны. За весь период она прибавила 0,5 процентных пункта. Причем в отличие от доли в номинальном ВВП, она чуть-чуть выросла и в 2010-е годы.
Доля Бразилии, наоборот, едва заметно падала все время, кроме второй половины 2000-х. В ее случае траектория оказывается почти такой же, как и доли в номинальном ВВП.
Доля России выросла за вторую половину 2000-х, причем заметно: с 1,6 % до 2,5 %. Во все остальные пятилетки вплоть до 2020 года она снижалась. Это также повторяет траекторию доли в номинальном ВВП, но в отличие от нее доля в реальном ВВП за период с 1995 по 2020 год не выросла, а уменьшилась на 0,1 процентных пункта: 2,2 % и 2,1 % соответственно. На столько же она уменьшилась с 2020 по 2022 год – в отличие от скакнувшей вверх доли в номинальном ВВП: на долю в реальном ВВП рост курса рубля не влияет.
Доли почти всех стран G7 в реальном мировом ВВП снижались в течение всего периода с 1995 по 2022 год, и, как и в случае с номинальным ВВП, по темпу снижения «лидировала» Япония. Только США и Британия немного увеличили свои доли во второй половине 1990-х.
За весь период, однако, в отличие от номинального ВВП, доля США, как и Канады, уменьшилась. Это, пожалуй, самое главное отличие изменений в соотношениях реального и номинального ВВП.
В первые два года нынешнего десятилетия доли Франции, Италии и Канады не изменились, доля Британии поднялась на десятую процентного пункта, а доли США, Японии и Канады продолжили падение.
Повторю, что соотношения номинального ВВП – это главный индикатор баланса экономической мощи государств, а соотношения реального ВВП – всего лишь справочный материал и информация к размышлению.
Для реального ВВП сохраняют силу два наших ключевых тезиса. Во-первых, заметно увеличилась экономическая мощь США относительно других стран «большой семерки», хотя и в несколько меньшей степени, чем при сравнении по номинальному ВВП. Во-вторых, сложилась американо-китайская дуополия: США и Китай ушли от всех остальных стран далеко вперед и по этому показателю.
В заключение добавлю, что по объему ВВП, пересчитанного в доллары по паритету покупательной способности национальной валюты, по данным Мирового Банка на 2022 год, на первом месте стоял Китай (30 327 миллиардов долларов), на втором – США (25 463 миллиардов), на третьем – Индия (5702 миллиардов), на четвертом – Япония (5,7 миллиарда), а Россия замыкала первую пятерку (5326 миллиардов), обойдя Германию (5310 миллиардов). Далее места в первой десятке распределились так: Индонезия, Бразилия, Франция, Британия[24].
Глава 5Вес НЭД / развивающихся стран в мировой экономике продолжит расти
В начавшуюся в 2020 году «совсем новую эпоху» тенденция к повышению доли НЭД / развивающихся стран в мировом ВВП сохраняется.
Таблица 12
Источник: IMF World Economic Outlook Database, October 2024
В таблице 12 содержатся свежие данные о темпах роста в 2020–2023 годах. Как видите, в ковидном 2020-м группа КНЭД и кандидатов в КНЭД удержала положительный рост, при том что рост экономики развитых держав оказался в большом минусе. Например, британский ВВП упал на 10,3 %. Это оказалось самым глубоким падением с 1709 года!
В группе КНЭД свой ВВП смогли увеличить Китай и Турция, среди кандидатов в КНЭД – Вьетнам, Бангладеш, Филиппины и Египет. Среди остальных крупных по населению развивающихся государств обратила на себя внимание Танзания – возможно, новый лидер роста среди крупных стран Африки. Во всех перечисленных государствах рост, несмотря на ковид, тянуло вверх расширение внутреннего спроса. Увеличился и ВВП Ирана.
Принципиально важный вопрос заключается в том, какие новые экономические державы сумеют удержать динамичный рост в средне- и долгосрочной перспективе. Скажем, Ирану сегодня это не позволяют сделать внутри- и внешнеполитические стрессы, а экономический рост Турции подвержен резким колебаниям и из-за политических катаклизмов, и из-за экзотической экономической политики, зачастую игнорирующей общепринятые правила поддержания макроэкономической стабильности. К осени 2022-го инфляция в стране достигла фантастических высот, превысив 80 % в годовом исчислении. Сильно ударило по турецкой экономике и жесточайшее землетрясение февраля 2023 года.
В настоящее время внутри группы НЭД и развивающегося мира все более резким становится контраст между странами, которые, несмотря на новые препятствия, выходят на высокие темпы роста, и странами, чьи экономики если и растут, то черепашьим шагом.
В развитом же мире темпы роста в 2020-е годы обещают упасть до беспрецедентно малых величин. В октябре 2024 года в своей базе данных для регулярного публикуемого обзора мировой экономики World Economic Outlook Database МВФ как всегда привел прогнозы экономического роста на пять лет вперед.
Прогнозируемый средний темп в 2024–2029 годы составил всего-навсего 1,8 % для Канады (в 2015–2019 годах было 2 %), 1,4 % для Соединенного Королевства (было 2,2 %) и 1,3 % – для Франции (было 1,6 %). Для Германии, Италии и Японии прогнозировался рост «ниже единицы» – 0,8 %, 0,7 % и 0,7 % соответственно (в 2015–2019 годах было 1,7 %, 1 % и 0,9 %).
И только Соединенные Штаты, как ожидалось, преодолеют 2 %-й барьер – 2,2 % (против 2,4 % в 2015–2019 годы). Но и это, как говорится, еще не факт (хотя, конечно, нельзя не отметить, что американская экономика – самая динамичная в G7).
Помимо скачка мировой инфляции, дополнительный удар по экономике развитых стран наносит вызванное санкциями разрушение связей с Россией. На это есть несколько причин – в частности:
• дезорганизация цепочек поставок, прежде всего энергетических и сырьевых ресурсов;
• потеря важного экспортного рынка;
• потери бизнеса в России;
• неплатежи по долгам со стороны России из-за разрушения финансовых связей.
Удар будет тем сильнее, чем больше экономика страны зависит от связей с Россией. Наибольшие потери понесут государства Европы во главе с Германией. За ними следуют Япония и Южная Корея. А вот удар по экономике США и Канады будет значительно слабее. Более того, они смогут усилить свои позиции как экспортеры энергоносителей.
HЭД и развивающиеся экономики в этом смысле находятся в лучшем положении, чем Запад, поскольку сами они антироссийских санкций не вводили, хотя западные санкции против РФ оказывают косвенное воздействие и на них.
Для более или менее динамичных НЭД превзойти упавший до минимума темп роста в развитых державах и, соответственно, поднять свой удельный вес в мировой экономике не составит труда. В то же время в большинстве из них по сравнению с предыдущим десятилетием темп роста замедлится в значительной, а для многих в решающей степени из-за последствий пандемии и геополитического шока.
Успешные и «крепкие» экономики составят меньшинство. Китай, Индия и Индонезия останутся главными тягачами мирового роста. Однако рост Китая больше не превысит 5–6 % в самом лучшем случае. Это связано не только с ковидом и геополитическим шоком, который затрагивает весь мир, но и с сокращением трудоспособного населения, утерей ценовой конкурентоспособности, помехами, вызванными чрезмерным вмешательством государства и партии в экономику и другими факторами. О двузначных темпах прироста, которые все еще живут в нашей памяти, придется забыть.
Наряду с тремя колоссами – Китаем, Индией и Индонезией, в 2020-е годы будут расти и набирать экономический вес Вьетнам, Филиппины и, возможно, Бангладеш и Египет. В более отдаленной перспективе к ним может присоединиться Танзания, которая пока находится на качественно более низком уровне развития, чем другие перечисленные страны.
Большинство развивающихся стран за пределами Азии, побитые коронавирусом, а потом поверженные инфляционной волной и перебоями с поставками сырья и продовольствия, которые вызвал украинский кризис, вновь становятся «слабыми звеньями» мировой экономики. Во многих странах обостряется проблема внешнего долга.
Что же касается КНЭД, то у пяти стран восьмерки, перешедших в разряд тихоходов в 2010-е годы, за исключением, может быть, Турции, надежд на сколько-нибудь значительное ускорение роста в обозр