По данным МПИТ, в 2017 году в рамках Программы получил государственную поддержку 331 проект. Особо важное значение Министерство придавало достижениям в производстве технологически передовой продукции транспортного машиностроения. В качестве конкретных примеров приводились созданные в Китае новый большой пассажирский самолет С919 и крупнейший в мире самолет-амфибия AG6660. Китайцы также выпустили скоростной поезд CR400, который стал самым быстрым в мире поездом на колесах, используемым в коммерческих целях: его скорость достигает 350 километров в час.
Одним из прорывных достижений Китая в общем машиностроении стала нефтебуровая платформа «Голубой Кит», способная наполовину уходить под воду, чтобы вести бурение на сверхбольших глубинах. Она прошла успешные испытания в Южно-Китайском море.
В области «умного производства» Поднебесная, по данным Министерства, разработала более 200 новых видов продукции, а также создала «цифровые цеха» и полностью автоматизированные «умные заводы»[101].
По своим масштабам СК-2025 – крупнейшая в мировой истории государственная программа радикального обновления технологической базы промышленного производства. Это программа «большого скачка» в области технологий, причем настоящего, а не скоморошного[102].
Идея нынешней программы заключается в том, что под руководством коммунистической партии страна должна, во-первых, быстро пройти третью стадию индустриализации, суть которой составляет широкое внедрение достижений информационной революции, роботов, сенсоров, средств автоматизации производства и которая уже пройдена развитыми государствами, и, во-вторых, одновременно и уже вместе с ними проходить четвертую стадию: внедрение «умных» машин, самостоятельно взаимодействующих друг с другом с использованием искусственного интеллекта, интернета вещей и т. д.
К каким последствиям с точки зрения соотношения сил в мировой экономике может привести реализация стратегии, прописанной в СК-2025?
1. Став мировым лидером по объему промышленного производства и экспорта, Китай войдет и в круг технологических лидеров, способных создавать ключевые технологии и производить на их основе высокотехнологичную продукцию. Это станет заявкой на то, чтобы стать мировой экономической державой номер один.
2. Развитые страны утратят преимущества, связанные с нынешним разделением труда, которое дает им широкие возможности экспортировать в Китай высокотехнологичное оборудование, компоненты и материалы (сейчас мы не говорим об ограничениях на экспорт такой продукции, введенных правительствами стран Запада из соображений безопасности). В этом случае конкуренция западных и китайских производителей обретет немыслимые сегодня масштабы и остроту.
Политика первой администрации Трампа в отношении Китая была нацелена на то, чтобы этого не допустить. Администрация Джо Байдена следовала, по сути, тем же курсом, хотя и не создавала вокруг этих вопросов столько шума.
Особый драматизм ситуации придавал тот факт, что СК-2025 была разработана и начала осуществляться под очень плотным партийно-государственным руководством и при решающей роли государственных предприятий. Частному сектору в ней почти не нашлось места, а отсылки к соблюдению рыночных принципов носили по большей части дежурный характер: участвующие в программе госпредприятия получили широкий доступ к приоритетному государственному финансированию, что принципам рыночной экономики явно не соответствует.
По этой причине Дональд Трамп открыто требовал субсидирование государственных компаний прекратить, а программу свернуть. Пекинское руководство отреагировало на это весьма своеобразно: оно прекратило говорить об СК-2025 публично, причем не только с Америкой, но и внутри страны. С середины 2018 года в Китае о программе не упоминают, хотя официально от нее не отказывались.
Это новая версия противостояния американского «классического» капитализма с частным предпринимателем как центральной фигурой и китайского «государственного» капитализма, в котором главными игроками в ведущих отраслях выступают государство и принадлежащие ему предприятия, а частные предприниматели находятся под его пристальным оком
Сегодня можно сказать, что СК-2025 больше не является концептуальной основой государственной стратегии развития высокотехнологичных отраслей и не определяет, как конкретно должна быть организована ее реализация. Однако сама стратегия живет, а ее цели и способы их достижения в основном остаются прежними.
Столкновение интересов двух крупнейших экономических держав, США и Китая, носит принципиальный характер. Это новая версия противостояния американского «классического» капитализма с частным предпринимателем как центральной фигурой и китайского «государственного» капитализма, в котором главными игроками в ведущих отраслях выступают государство и принадлежащие ему предприятия, а частные предприниматели находятся под его пристальным оком.
Как заметил американский предприниматель китайского происхождения, с которым я имел удовольствие пообщаться в 2019 году на конференции в Лас-Вегасе: в Китае предприятие может быть государственным, может быть частным, но «папа» у всех один.
Между тем и без американского давления перед Китаем стоит дилемма мега-масштаба: сохранять нынешнюю экономическую модель, которая хоть и основана на плюрализме форм собственности, но отводит главенствующую роль государству и госсектору, а частное предпринимательство держит под жестким контролем, либо отказаться от этой модели и эволюционировать в сторону сокращения государственного вмешательства, уменьшения госсектора и увеличения роли и свободы частного предпринимательства. С этой экономической дилеммой неразрывно связана политическая дилемма не меньшего значения.
Что же касается стратегии стимулирования высокотехнологичных отраслей, китайское руководство сузило ее фронт, фактически заменив СК-2025 Планом развития «умного производства». Он был обнародован в конце 2021 года и стал частью 14-го пятилетнего плана Китая на 2021–2025 годы.
«Умное» производство определяется как производство, использующее передовые информационные технологии, управляемое с помощью цифровых операций и интегрированное в информационные сети.
Китай поставил цель до 2025 года «оцифровать» и интегрировать в цифровые сети 70 % крупных компаний, а до 2035 года – все 100 %. Кроме того, за пять лет должен появиться миллион предприятий-«маленьких гигантов». Это передовые малые и средние фирмы, занимающие ведущие позиции в мире в определенных технологических и рыночных нишах.
Кроме того, китайское правительство планирует:
• построить 500 образцовых «умных фабрик»;
• достичь 70 %-го уровня самообеспечения необходимым для их работы оборудованием и 50 %-го – софтом;
• создать 120 поддерживающих «умное производство» интернет-платформ;
• разработать и внедрить более 200 связанных с «умным производством» национальных и международных стандартов.
Одновременно Китай разработал план развития национального роботостроения. Количество роботов в расчете на 10 000 занятых в обрабатывающей промышленности к 2025 году планируется удвоить (в 2020 году их было 246). Уже в 2022 году показатель увеличился до 322. Китай обошел Соединенные Штаты – 274[103].
Одна из главных задач в этой сфере – развитие национального производства ключевых компонентов.
С 2015 по 2019 год госсубсидии на развитие национального роботостроения выросли в четыре раза – с 4,6 до 15,4 миллиарда юаней (или с 674 миллионов до 2,24 миллиарда долларов)[104].
Помимо лидерства по объемам производства и промышленного экспорта, есть лидерство в области ключевых технологий, воплощенных в оборудовании, компонентах и материалах, необходимых для производства различных видов продукции.
Промышленным лидером является не только тот, кто больше всех производит и экспортирует, но и тот, кто владеет ключевыми технологиями сегодняшнего дня и создает технологии будущего. И, соответственно, тот, кто занимает ведущие позиции в трансграничных технологических цепочках, выполняя критически важные для всей цепочки операции, которые требуют высокого уровня технологий и профессиональной подготовки.
К началу нового десятилетия Китай захватил и укрепляет лидерство в первых двух областях – по объемам производства и экспорта, а США и в меньшей мере другие развитые страны удерживают лидерство в третьей – технологической.
Один из хрестоматийных примеров – интегральные схемы. Китай тратит на их импорт больше, чем на закупку нефти. От импорта полупроводников, особенно из Южной Кореи, Тайваня и США, зависят фактически все отрасли, которые охватывала программа СК-2025.
На 2024 год, ведущий китайский производитель чипов Semiconductor Manufacturing International Corp. (SMIC) производит 14-нанометровые чипы (нанометр – это одна миллиардная метра), в то время как чипы нового поколения – это 10 нанометров и меньше. Samsung и тайваньская TSMC производят 5-нанометровые чипы и приступают к производству 3-нанометровых. Более того, TSMC в партнерстве с Национальным Университетом Тайваня и Массачусетским Институтом Технологий замахнулась на один нанометр[105] и приближаются к тому, чтобы производить 2-нанометровые.
Китай пока не вышел на лидирующие позиции как технологическая держава. Его промышленность, как говорят в китайских правящих кругах, является «большой», но не «сильной». С другой стороны, Америка, «проглотившая» китайское лидерство по объемам производства и экспорта, очевидно, категорически не готова принять его претензий на лидерство в технологической сфере. По крайней мере, пока.