По величине валовых зарубежных активов Россия с 1,6 триллиона заметно опережает другие шесть держав. Валовые активы Индии составили 926 миллиардов долларов, а Бразилии, по данным на 2020 год, – 920 миллиардов. Зарубежные активы остальных КНЭД незначительны.
В целом, главными мировыми кредиторами и инвесторами остаются ведущие развитые страны – в том числе для экономик КНЭД, включая китайскую. В то же время темп роста валовых зарубежных финансовых активов у КНЭД выше. Это значит, что свое отставание от стран G7 они понемногу сокращают.
Далее сравним валовые зарубежные финансовые активы каждой из четырех КНЭД, у еоторых они достигли наиболее значительных величин – Китая, России, Бразилии и Индии – с активами стран G7 в 2005-м и 2021 годах.
Цифры говорят сами за себя (таблица 44). Так, Китай догонял развитые страны семимильными шагами и уже почти сравнялся с Францией. Остальные КНЭД, хотя их зарубежные активы не идут ни в какое сравнение с китайскими ни по абсолютным величинам, ни по темпам роста, тоже дружно сокращали разрыв. Правда, до любой страны «семерки» им еще далеко. Величина российских активов приблизилась к половине итальянских, но не более того.
Чтобы стать крупными мировыми кредиторами и инвесторами, остальным КНЭД должны пройти сложный и долгий путь. Тем не менее в новой мировой экономике их прямые, портфельные и прочие зарубежные инвестиции стали играть более заметную роль – в том числе инвестиции в экономику развитых государств.
Таблица 44
Источник: IMF
А теперь поговорим о чистых мировых кредиторах и чистых должниках. К первым относятся страны, у которых валовые зарубежные финансовые активы больше валовых зарубежных пассивов, ко вторым – те, у кого больше пассивы.
Крупных чистых кредиторов в современном мире не так много. По объему чистых зарубежных активов давно и с довольно большим отрывом лидирует Япония. За ней следует Германия, на третье место вышел Гонконг, следом за которым идет сам материковый Китай. Как видно из таблицы ниже, если гонконгские и материковые активы сложить, сумма окажется больше чистых активов Японии.
Таблица 45
Источники: IMF, Central Bank of Taiwan
* Данные на конец 2021 года.
Кроме этих четырех лидеров, чистые зарубежные активы в размере более триллиона долларов в Азии имеют «тигры»: Тайвань и Сингапур, в Европе – главная среди развитых стран нефтяная держава Норвегия, а на американском континенте – Канада.
Чистые активы в диапазоне от 500 миллиардов до 1 триллиона долларов у Нидерландов, Швейцарии, Южной Кореи и Саудовской Аравии, а немного меньше 500 миллиардов – у России. Сегодня это, пожалуй, все крупные чистые кредиторы в мире.
Таблица 46
Источник: IMF на конец 2021 года
Основные международные должники (таблица 46) – это страны G-7, кроме Японии, Германии и Канады, и все КНЭД, кроме Китая, России и ЮАР, которая имеет чистые активы в размере чуть более 100 миллиардов долларов. Самый большой должник – США, по величине чистых пассивов опередившие все остальные государства на порядок.
Положение чистого должника далеко не обязательно является признаком слабости. О ней можно говорить только в том случае, если страна испытывает трудности с выполнением своих финансовых обязательств, или, иными словами, когда ей становится тяжело платить по счетам. Внешние финансовые пассивы – это привлеченные из-за рубежа прямые, портфельные и прочие инвестиции, в том числе кредиты. В большинстве своем они работают во благо национальной экономики: способствуют росту производства и повышению его технологического уровня, созданию рабочих мест и усилению международной конкурентоспособности отраслей.
Способность страны привлекать значительные объемы инвестиций – это свидетельство не слабости, а силы. Нет никакой опасности в том, что объем привлекаемых денег больше, чем собственные инвестиции за рубежом. Главное, чтобы финансовые пассивы были управляемы: чтобы инвесторам исправно выплачивались дивиденды и проценты, и чтобы не возникало желания выводить капиталы из-за высоких рисков.
Положение США как крупнейшего мирового должника на протяжении десятков лет многими воспринимается как ахиллесова пята. Но это заблуждение. Разросшиеся пассивы Америки – это следствие огромных зарубежных инвестиций: прямых, портфельных и прочих, в том числе огромное количество купленных зарубежными инвесторами американских акций, облигаций и других ценных бумаг. За огромными пассивами стоит уникальная способность Америки привлекать капиталы из-за рубежа, которая связана с открытостью ее экономики (ограничения, введенные администрацией Трампа в отношении китайских инвестиций, и все, что произошло после 2022 года, мы сейчас оставляем в стороне). Благоприятная инвестиционная среда, добротная законодательная база, развитость финансового рынка – все это произрастает из американской традиции, или системы ценностей, которая акцентирует значимость свободы частного предпринимательства.
Привлекаемые капиталы усиливают американскую экономику, стимулируя ее рост и обеспечивая могучую финансовую подпитку для технологических инноваций.
Эту уникальную способность Соединенных Штатов привлекать капиталы стоит иметь в виду и тогда, когда мы говорим об огромном дефиците их платежного баланса по текущим операциям, который прежде всего является следствием дефицита внешнеторгового баланса. Внешнеторговый дефицит не представляет собой финансовой проблемы, покуда сохраняется большое положительное сальдо баланса движения капиталов.
Способность страны привлекать значительные объемы инвестиций – это свидетельство не слабости, а силы. Нет никакой опасности в том, что объем привлекаемых денег больше, чем собственные инвестиции за рубежом.
Важно и то, что внешнеторговый дефицит Америки – это следствие еще одной уникальной способности, а именно – «способности импортировать». Она была тесно связана с либеральным импортным режимом – хотя со времен Трампа ограничения импорта стали ужесточаться. Эта особенность США важна и для американских потребителей, получающих доступ к лучшим в мире товарам по разумным ценам, и для домашних производителей, которым легко оптимизировать глобальные технологические цепочки снабжения, чтобы обеспечить себя лучшими в мире оборудованием, материалами, компонентами.
Сегодня уже можно сказать, что Трамп совершил ошибку, когда стал делать из торговых дефицитов проблему номер один, пытаясь решать ее при помощи драконовских тарифов. Правда, внешнеторговый дефицит он во многом использовал только как предлог: в действительности повышение импортных тарифов служило кнутом, который заставлял другие страны идти на уступки по самым разным, далеко не только торговым, вопросам. При второй администрации Трампа «тарифный крен», похоже, станет еще сильнее.
Но вернемся на главную магистраль нашего повествования. Пассивы США легко управляемы, потому что американские ценные бумаги пользуются доверием международных инвесторов: ценные бумаги, то есть долговые обязательства, казначейства США, или Treasury Securities считаются самым надежным финансовым инструментом в мире.
Могут ли при этом зарубежные кредиторы Америки, прежде всего Китай, который наряду с Японией занимает место крупнейшего кредитора США, использовать свое положение, чтобы ставить Вашингтону экономические или политические условия? Может ли Китай угрожать, что в случае чего организует массовый сброс американских облигаций, обрушив их цену? Если да, то именно это – а не огромный внешний долг – настоящая американская ахиллесова пята. Однако вероятность такого поворота событий близка к нулю.
В бытность свою госсекретарем США Хиллари Клинтон, рассуждая об американо-китайских отношениях, обронила фразу о том, как непросто вести жесткий разговор с собственным банкиром. Позже, во время президентства Трампа, этот угол зрения как будто перестал присутствовать в американской политике. Администрация Байдена, судя по всему, тоже серьезного риска здесь не увидела.
На это у американских политиков есть все основания.
Даже если допустить, что Китай начнет массовый сброс ценных бумаг американского казначейства, их выкупят Япония, другие дружественные США страны-кредиторы и частные инвесторы.
Китай – один из двух крупнейших иностранных владельцев американских ценных бумаг, но не настолько крупный, чтобы единолично определять их судьбу.
Всего иностранным владельцам – правительствам и частным инвесторам – по данным на сентябрь 2023 года, принадлежало 7 триллионов 605,6 миллиарда долларов американского госдолга, или чуть больше четверти от его общей суммы. Доля Китая, которая заметно снижается, составила 778,1 миллиарда долларов, то есть 10,2 % от всего находящегося в собственности иностранцев госдолга. У Японии было больше – 1 триллион 87,8 миллиарда. За ними следовали Британия (668,9 миллиарда), Люксембург (373,6 миллиарда), Бельгия (317 миллиардов), Каймановы острова (314,8 миллиарда), Ирландия, Канада, Швейцария, Тайвань, Индия, Франция, Бразилия и другие страны[118]. Это данные по приобретенным иностранными владельцами облигациям американского казначейства, которые хранятся в американских (то есть базирующихся в США) финансовых институтах.
С 2021-го по середину 2023 года Китай продал этих ценных бумаг на кругленькую сумму около 300 миллиардов долларов, что, очевидно, связано с обострением геополитического противостояния. Стремительный рост продаж дал повод говорить о том, что китайцы начинают их массовый сброс. В западных СМИ это стало горячей темой. Однако приведенные выше данные не учитывают как те американские гособлигации, которые Пекин хранит за пределами Америки – прежде всего в Европе, так и те, которые он передал в управление глобальным фондам и брокерам. Кроме того, Китай увеличил покупки облигаций американских госпредприятий. Если все это учесть, окажется, что с 2015 года сумма принадлежащих ему американских государственных долговых обязательств держится примерно на одном уровне в 1,8–1,9 триллиона долларов. Китай не сбрасывает американские облигации (хотя массовые продажи облигаций, хранимых в США, очевидно, являются средством политического и экономического давления на Вашингтон), а перераспределяет их между финансовыми институтами, которые их хранят, и в какой-то мере пе