Например, в 2007 году из базы данных национального пенсионного фонда Японии исчез колоссальный массив информации о выплатах примерно 50 миллионам граждан. Кроме того, обнаружились массовые ошибки в размерах самих пенсионных выплат.
В 2018 году выяснилось, что при проведении ежемесячных проверок условий труда, прежде всего зарплат, на крупных предприятиях столичной префектуры Министерство труда и социального обеспечения с 2004 по 2017 год допускало серьезнейшее нарушение правил, обследовав только часть подлежащих проверке (то есть попавших в выборку для проверки) предприятий. Более того, министерство не провело работу по сопряжению структуры выборки проверяемых предприятий со структурой предприятий в целом, что сделало итоги проверки нерепрезентативными.
А с данными 2018 года эту работу все-таки провели. В результате они оказались несопоставимыми с данными 2004–2017 годов, по которым работа не проводилась, и поэтому состыковывать все данные и выстраивать единый ряд за 2004–2018 годы было нельзя. Но их все равно состыковали. Некорректность этих данных привела к искажениям при расчете ключевых экономических показателей – от ВВП до доходов населения. Это впрямую повлияло на жизнь людей: оказались заниженными выплаты по страхованию от безработицы и несчастных случаев на производстве, размер которых рассчитывается с учетом тех самых вышеупомянутых статистических данных, основанных на результатах проверок.
И это не единичный пример. Плохое государственное управление стало постоянным спутником жизни японских граждан.
Еще одним постоянным сюжетом внутриполитической жизни Японии стали неадекватные публичные высказывания членов кабинета и других ведущих политиков страны. Это не раз приводило к крупным политическим скандалам и заканчивалось позорными отставками.
Мгновенная реакция на подобные словесные экзерсисы – это, безусловно, положительная черта системы. Но тот факт, что неуместные и неумные высказывания следуют одно за другим непрерывным потоком, говорит о хронической проблеме подбора и расстановки политических кадров. Ее действующая система, очевидно, решить не в состоянии.
Чтобы немного развлечь читателя, приведу пару примеров не столь давних изречений одного крупного деятеля правящей партии. Первое он сделал в бытность министром, выступая на банкете в честь парламентария. Заговорив о восстановлении регионов, пострадавших от разрушительного землетрясения 2011 года, министр изрек: «Депутат важнее восстановления». Второе изречение прозвучало в выступлении на партийном мероприятии вскоре после того, как он был вынужден уйти в отставку из-за первого. На этот раз в своей публичной речи политик порекомендовал молодым женщинам рожать по три ребенка, чтобы решить демографические проблемы страны. Для японцев и японок это был шок – такие заявления они расценивают как недопустимое вмешательство в частную жизнь.
Разумеется, подобного рода управленческие и политические провалы, вызванные некомпетентностью и безответственностью, не являются специфически японской чертой.
Достаточно вспомнить, как французское правительство ничего не могло сделать с бесчинствующими «желтыми жилетами» и как тщедушны и бессмысленны были попытки президента Макрона во время поездок по стране установить прямой «контакт с народом». Или французскую полицию, которая зачастую действует по принципу нерадивых дружинников времен моей московской молодости: «походи кругом и по возможности ни во что не ввязывайся», когда озверевшие хулиганы громят витрины и автостоянки в самом центре Парижа или умышленно ломают цветы на клумбах у Елисейских полей. Все это, как зеркало, отражает качество государственного управления.
Еще один пример – нелепый фарс, в который превратилась процедура «брекзита»: стороны не только не проявили желания и способности оперативно выстроить вразумительный план действий, но и оказались на грани полной потери контроля над процессом. Это нанесло чувствительный удар не только по европейской, но и по мировой экономике. Да и профессионально ли было со стороны кабинета Дэвида Кэмерона начинать эту около-брекзитовскую игру с референдумом, не продумав всех возможных сценариев?
Через некоторое время после того, как наступил брекзитовский хаос, я получил письмо от коллеги из Оксфорда. Выражая недоумение тем, как плохо политики управляют выходом Великобритании из Евросоюза, он высказал весьма ценную мысль. По его мнению, анализируя и прогнозируя экономические и социально-политические процессы, в число факторов, определяющих их течение, обязательно нужно включать уровень способности политического руководства решать насущные государственные вопросы, или, проще говоря, управлять страной. При этом одним из основных рисков следует считать неспособность политического руководства обеспечивать эффективное или просто нормальное государственное управление, прежде всего из-за «кадровых проблем», начиная с самого верха.
Почему же кадровые проблемы возникают так часто? Кто и как попадает в круг ведущих мировых политиков? В чем изъяны сложившейся практики отбора и подготовки политических кадров? Эти вопросы требуют отдельного глубокого исследования.
Но очевидно одно. Если соискатель ученой степени должен сдать кандидатский минимум, а тот, кто хочет поступить на работу в хорошую компанию или госучреждение – представить впечатляющее резюме или подтвердить свои знания квалификационным сертификатом, не пора ли разработать такой же «минимум» для кандидатов в политики и ввести соответствующий квалификационный сертификат? Быть может, его так и стоило бы назвать – «квалификационный сертификат политика». (Получать его или нет, естественно, каждый политик решал бы сам – на добровольной основе.) Потребность в этом нешуточная – ведь политики влияют на нашу жизнь не меньше, чем представители других важных для общества профессий.
Итог. Развив и усовершенствовав идеи древних греков и создав самую прогрессивную в истории концепцию политической системы, Запад сам же ее во многом дискредитировал, помешав ей стать ориентиром для стран и народов по всему миру. Огромный потенциал демократии как фактора общественного прогресса и обеспечения достойных условий жизни людей разбивается о реальность.
Западные политические системы в действии – это демократия искаженная, усеченная, а иногда и ложная.
Часть VIIIВолна роста КНЭД: как это было и куда привело?
Глава 1«Великая депрессия» и дикаплинг
«Великая депрессия» 2008–2009 годов займет важное место в мировой экономической истории. И не только потому, что она стала самым тяжелым кризисом последних десятилетий, по крайней мере, до корона-шока и геополитического шока 2022 года.
Благодаря ей процесс возвышения крупных новых экономических держав и усиление их позиций в мировой экономике стал виден, что называется, невооруженным глазом. Несмотря на жесточайший финансово-экономический кризис в США, Западной Европе и Японии, в ряде КНЭД продолжился быстрый экономический рост. Так, в самом тяжелом для Запада 2009 году темп поста превысил 9 % в Китае и 8 % в Индии. В этот период в оборот вошло понятие «дикаплинг», или дословно в переводе с английского – «распаривание», которое подразумевает ликвидацию или резкое ослабление зависимости экономического роста КНЭД от роста крупных развитых стран. К слову, сегодня термин «дикаплинг» чаще используется в другом значении: ослабление при помощи политических средств взаимозависимости экономик, прежде всего американской и китайской.
Хотя динамика роста КНЭД не перестала зависеть от ситуации в экономике Запада, они доказали свою способность расти «в автономном режиме» – даже когда США и другие ведущие развитые страны переживают депрессию или испытывают серьезные экономические трудности. Иными словами, речь идет о способности КНЭД не прогибаться под ударами, которые наносят по их экономике рецессии в развитых странах.
Таблица 48
Источник : IMF, World Economic Outlook Database, October 2023; October 2024
*По данным статистических служб соответствующих стран.
Таблица 49
Источник : IMF, World Economic Outlook Database, October 2023; October 2024
*По данным статистических служб соответствующих стран.
**1992–995.
Депрессию 2008–2009 годов нередко называют мировым финансово-экономическим кризисом. Но это неверно. Финансово-экономический кризис охватил прежде всего развитые страны, в первую очередь США и Западную Европу. Он нанес сильнейший удар и по экономике НЭД / развивающихся государств, так что многие из них не смогли избежать рецессии. Но, как видно из двух таблиц 48 и 49, в семи крупных странах: трех из нашей восьмерки – в Китае, Индии, Индонезии, а также во Вьетнаме, в Филиппинах, Бангладеш и Нигерии – экономический рост продолжался. По крайней мере, в этих семи странах никакого финансово-экономического кризиса не было. Напротив, они продемонстрировали невиданную мощь как новые лидеры мирового экономического роста.
Таким образом, «великая депрессия» послужила отправной точкой дикаплинга. В дальнейшем ведущие развитые страны, выйдя на неплохие показатели роста в 2010 году, по крайней мере, относительно низкой базы предыдущего года, в 2011–2012 годах начали снова терять темп, а Еврозона даже умудрилась впасть в новую рецессию (таблица 50). В дальнейшем картина выглядела довольно пестрой, но к концу прошлого десятилетия большинство развитых государств оказалось на тропе очень медленного роста. Его среднегодовой темп едва превышал 1 %.
Напротив, среди КНЭД в 2010–2012 годах динамично растущих стран стало больше. Так, к когорте быстрых бегунов присоединилась Турция. При более низких темпах ускорилась и Мексика, но в 2013 году темп роста ее экономики резко упал. В 2014–2015 годах он поднялся до трехпроцентной отметки, но далее спускался все ниже, вплоть до отрицательного прироста в 2019-м.
В 2010–2011 годах вернулись в список быстрых бегунов также Бразилия и Россия, но их рост выдохся уже в 2014 году.