• во-первых, быстрого и долгого роста вложений капитала. Улучшение экономической среды ведет к тому, что накопления легче трансформируются в инвестиции, а также растут инвестиции из-за рубежа;
• во-вторых, роста вложений труда: например, потому, что для большего и большего числа людей, сидевших дома без работы или прирабатывавших то здесь, то там в неформальном секторе, появляются полноценные рабочие места;
• в-третьих, повышения совокупной производительности этих самых факторов производства – капитала и труда, поскольку капитал и трудовые ресурсы используются более эффективно.
Итак, изначально волна «автономного» роста в новых экономических державах стала возможной благодаря эффекту «нормализации» условий экономической деятельности.
А теперь пришло время выделить четыре специфические движущие силы, или драйвера длинного «автономного» роста в ряде КНЭД в конце ХX – начале XXI века. Их рост не смогла остановить даже «великая депрессия» 2008–2009 годов, а в Китае – даже ковид. Вот эти четыре драйвера:
1) длинная волна роста личного потребления, связанная с переходом огромных масс населения из бедноты в средний класс – иными словами, формирование общества массового потребления;
2) огромные по своим масштабам программы модернизации инфраструктуры, призванные преодолеть ее отставание от потребностей растущей экономики;
3) расширение географии развития: если раньше оно в значительной мере замыкалось на крупных метрополисах, то в начале нового века стала все больше «просыпаться» провинция – средние и небольшие города и сельские районы. Чем дальше, тем больше именно они тянули рост всей национальной экономики;
4) расширение взаимной торговли КНЭД и их торговли с другими новыми экономическими державами. Торговля между НЭД / развивающимися странами росла заметно быстрее, чем мировая торговля в целом.
Оговорюсь, что эти драйверы не гарантируют долгосрочный рост, а только создают для него предпосылки. Какие-то страны используют эту возможность в течение действительно длительного времени, какие-то – только на коротком временном отрезке, скажем, не более одного десятилетия. Из нашей восьмерки длинный рост удался Китаю, Индии и Индонезии. Остаются шансы у Турции.
Почему не получилось у других, разберемся ниже.
В самом общем виде драйверы работают при условии внутриполитической стабильности, неизменного и последовательного курса государства на улучшение бизнес-среды, разумной макроэкономической политики и отсутствия сильных внешнеполитических шоков.
Глава 3Волна роста личного потребления
Длинную волну «автономного» роста экономики КНЭД, в которых ее удалось поднять, поддерживала длинная волна роста личного потребления. Объясняется это следующим образом. С прекращением государственного насилия над экономикой и преодолением макроэкономических аномалий типа гиперинфляции накопления все больше трансформируются в инвестиции – деньги вкладываются «в дело». В результате создаются рабочие места, растут доходы предприятий и их работников. По мере того как экономика крепнет, увеличиваются доходы, связанные с экспортом товаров и услуг. Если поначалу рост экономики связан с расширением инвестиций и экспорта, по мере повышения доходов все более важным его двигателем становится увеличение объемов личного потребления.
Начинается формирование общества массового потребления или, иными словами, общества, которое в значительной степени состоит из активных потребителей широкого круга товаров и услуг. Это связано с переходом растущей части населения из бедноты в средний класс, который в крупных НЭД / развивающихся странах создает емкие внутренние рынки.
Увеличение доходов населения и расширение внутреннего рынка с одной стороны и рост национальной экономики с другой стимулируют друг друга, постоянно меняясь местами как причина и следствие. Схематически это выглядит так:
1) рост доходов населения и потребительского спроса стимулирует внутреннее производство товаров и услуг. Они стимулируют и импорт, но внутренние производители имеют преимущества, обусловленные близостью рынка, большим опытом работы с отечественным потребителем, наличием готовых каналов сбыта – как правило, более высокой ценовой конкурентоспособностью;
2) рост внутреннего производства ведет к еще большему повышению доходов населения, поскольку растут зарплаты и предпринимательская прибыль;
3) повышение доходов населения ведет к увеличению спроса на товары и услуги и новому витку расширения внутреннего производства.
Это движение продолжается по спирали круг за кругом.
В крупных государствах описанный процесс набирает силу и помогает долго держать высокий темп экономического роста. По достижении страной определенного уровня развития переходить из бедноты в средний класс начинают огромные массы людей. Но даже при высокой скорости перехода, чтобы туда перешло большинство населения, нужны десятилетия. В Китае и Индии этот процесс развернулся в масштабах, невиданных в истории человечества.
И даже когда Европа, Америка, Япония растут черепашьим темпом или впадают в депрессию, крупные новые экономические державы могут расти, пока работает волшебная спираль «рост потребления – рост внутреннего производства», где первое и второе попеременно выступают то в качестве причины, то в качестве следствия.
Мощный длинный рост личного потребления нейтрализует действие законов циклического развития, не давая экономике уходить в рецессию. Странам с небольшим населением обеспечить такой «автономный» рост фактически невозможно: в них слишком мало потребителей. Их рост поэтому в решающей мере зависит от динамики экспорта.
Что касается масштабов и связанной с ними продолжительности означенного перехода в средний класс, Китай и Индия имеют перед всеми другими странами огромную фору. Поэтому обеспечивать длинный рост личного потребления, а через него и длинный «автономный» рост экономики в целом им легче. В этой связи вполне логичным выглядит и то обстоятельство, что третьей страной, обеспечившей длинный рост, оказалась Индонезия, которая является третьей среди НЭД по масштабам населения.
В таблице 52 приведены данные о росте потребительских расходов населения в странах G7 и «восьмерки» КНЭД во второй половине 1990-х, в 2000-е и в 2010-е годы. Все исчислено в постоянных ценах и национальных валютах, так что инфляция и курсовые колебания на результат не влияют. Темп роста личного потребления в КНЭД мы будем считать высоким в том случае, если он не ниже, чем у лидера среди G7. Во второй половине 1990-х это были США, в последующие периоды – Канада.
Таблица 52
Источник: World Bank, Households and NPISHs Final Consumption Expenditure
* 2000/1996.
** 2018/2010.
Как видите, Китай является бесспорным лидером по темпам роста личного потребления в течение всего периода с 1995 по 2019 год. Во второй половине 1990-х годов потребительские расходы в Индии, Индонезии, Мексике и Турции росли примерно тем же темпом, что в США, Британии и Канаде. Темпы роста в России и Бразилии были ниже и примерно такими же, как в остальных странах G7.
В 2000-е годы произошел важный поворот: во всех КНЭД, кроме Мексики, рост личного потребления ускорился, так что среди стран G7 до них (вернее, до тех из них, у кого темп роста наименее высокий) дотягивала только Канада. В России потребительские расходы выросли более чем вдвое. Ускорился также рост потребления в странах-кандидатах в КНЭД: во Вьетнаме и в Филиппинах.
Это означает, что в первом десятилетии нынешнего века крупные новые экономические державы стали главными локомотивами мирового роста личного потребления. В 2010-е годы, однако, только четыре из них удержали высокие темпы роста потребительских расходов, выйдя на длинную волну. Это Китай, Индия, Индонезия и Турция. Высокий темп также сохраняли и страны-кандидаты.
В России, Бразилии и ЮАР темп, напротив, резко замедлился. В Мексике он держался на прежнем невысоком уровне. Длинной волны роста личного потребления у этих государств не получилось. Темп его роста здесь оказался примерно таким же, как в США и Британии, и ниже, чем в Канаде. В Италии, Японии и Франции потребительские расходы в 2010-е годы фактически стагнировали.
Таким образом, одной из важнейших особенностей мировой экономики начала XXI века стала длинная волна динамичного роста личного потребления в Китае, Индии и ряде других новых экономических держав – прежде всего азиатских.
Такой стремительный рост становится возможным, когда в крупных странах по достижении определенной ступени экономического развития порог доходов, за которым начинается активное потребление широкого круга товаров и услуг, одновременно переступают огромные массы людей. Проще говоря, когда начинается массовый переход населения из бедноты в средний класс.
В первые годы после перехода семьи из класса малоимущих в «среднеклассники» ее потребительские расходы, как правило, увеличиваются особенно высоким темпом. Быстро растут покупки товаров длительного пользования – ведь надо побыстрее приобрести джентльменский набор товаров «среднеклассной» семьи. Растут и расходы на предметы повседневного спроса, которых должно стать больше и лучшего качества. Заметно увеличивается и потребление услуг: теперь можно посетить хороший ресторан или отправиться в отпуск, в том числе за рубеж. Наконец, весьма вероятно, что такая семья решит переехать в новый дом или квартиру.
Это можно назвать эффектом зажиточности или эффектом впервые появившегося ощущения достатка и уверенности в своем хорошем материальном положении. Пусть в экономике Запада наступает застой или депрессия – все равно десятки и сотни миллионов семей в Китае, Индии, Индонезии и т. д., перешедшие в более состоятельный слой населения, продолжают наращивать покупки продуктов питания, одежды, мебели, предметов интерьера, бытовой электроники, спорттоваров, а также активно посещают кафе, рестораны, фитнес- и гейм-центры. Безусловно, они все активнее приобретают и импортные товары и пользуются услугами зарубежных фирм, но в первую очередь быстрый рост их потребления толкает вверх объемы продаж продукции отечественных предприятий, работающих на внутренний рынок. Это и рождает дикаплинг.