• крупные города с населением более 10 миллионов человек, или упомянутые метрополисы;
• средние города с населением от 1 миллиона до 10 миллионов человек, или «средняя Индия», которую составляют примерно 400 городов;
• малые города с населением до 1 миллиона человек, или «остальные города», которых насчитывается около 7,5 тысяч;
• «сельская Индия».
Согласно результатам исследования, быстрее всего росли рынки «средней Индии». За ними с минимальным отрывом следовала «сельская Индия», в которой к тому моменту проживало 70 % от всего населения страны. Третье место, тоже с небольшим отставанием, занимали «остальные города». Метрополисы, с более значительным отставанием, заняли последнюю строчку[203].
Что касается Индонезии, до последнего времени наблюдалась высочайшая концентрация экономической деятельности в Джакарте, население которой которой в 2024 году составляло 8,5 миллиона человек, и ее городах-спутниках. Разрыв в уровне развития между Джакартой и остальной Индонезией был огромным. Однако в 2000–2010-е годы наряду с городами-спутниками столицы – Тангерангом (1,4 миллиона) и Бекаси (1,5 миллиона) – наиболее быстрым темпом росла экономика других крупных городов с населением более миллиона человек, причем не только на самом развитом в экономическом отношении острове Ява. В их число вошли Сурабая (остров Ява, 1,8 миллиона человек), Медан (остров Суматра, административный центр провинции Северная Суматра, 1,8 миллиона), Бандунг (остров Ява, 1,7 миллиона), Макассар (остров Сулавеси, административный центр провинции Южное Сулавеси, 1,3 миллиона человек), а также средних городов с населением от 200 тысяч до миллиона человек: Богор (800 тысяч человек), Пеканбару (остров Суматра, административный центр провинции Риау, 704 тысячи), Понтианак (остров Калимантан, административный центр провинции Западный Калимантан, 455 тысяч человек)[204].
В первые два десятилетия нового века «другие крупные города» и «средние города» Индонезии росли быстрее Джакарты. В 2002–2011 годах средний темп роста экономики столицы составил 5,8 % в год, а всей индонезийской экономики – 6,4 %[205]. В 2010–2015 годах Джакарта росла в среднем на 6,4 % в год, в то время как Сурабая – на 7 %, Бандунг – на 7,9 %, а Макассар – на 8,5 %[206].
В 2019 году администрация Джоко объявила о строительстве новой столицы Нуантара в провинции Восточный Калимантан. В 2020 году начались основные работы, а в августе 2024-го там уже было проведено первое заседание правительства. Одна из главных целей переноса столицы – «разгрузить» Джакарту.
В целом в индонезийской экономике наблюдается «движение» с запада – где расположено подавляющее большинство крупных городов – на восток, где сосредоточена большая часть топливно-энергетических и минеральных ресурсов. Кроме того, великолепная и почти нетронутая природа восточных провинций открывает огромные возможности для культурно-рекреационного бизнеса.
Интересный пример – город Макассар, административный центр провинции Южное Сулавеси. Он заметно усилил свою роль как один из важнейших торговых портов, соединяющий острова Ява, Суматра, Калимантан и Бали на западе с островами Сулавеси и Папуа на востоке. Более того, он бросил вызов знаменитому острову Бали в качестве морского курорта. В городе начала быстро развиваться сфера услуг: отели, общественное питание, рекреация, связь, финансовые услуги. Все это сопровождалось беспрецедентным бумом в строительной индустрии. Руководители торгово-промышленной палаты Южного Сулавеси заговорили о том, что Макассар может стать международным деловым центром, сопоставимым по своему значению с Джакартой[207].
Аналогичные тенденции просматривались и в других странах. В Бразилии, где основные экономические центры находятся на юге, в 2000-е и начале 2010-х ускорилось развитие доселе отстававших северо-восточных районов – например агломерации Ресифи и порта Суапе в штате Пернамбуку. В промышленной зоне вокруг порта действует крупнейший в стране нефтеперерабатывющий завод и крупнейшая в Южном полушарии судостроительная верфь Atlantico Sul («Атлантическое Солнце»).
В Турции основные экономические центры – Стамбул, Измир, Адана и другие – расположены в западных районах, имеющих выходы к Черному и Эгейскому морям. Однако с 2000-х годов все больший вклад в рост экономики страны, как и в Китае, стали вносить «внутренние» регионы: Центральная Анатолия, Восточная Анатолия и Юго-Восточная Анатолия, которые прежде считались относительно отсталыми. В оборот вошел термин «анатолийские тигры» – так называют и анатолийские города, ускорившие рост и продвинувшиеся в экономическом развитии, не полагаясь на поддержку центрального правительства, и работающих в этих городах успешных частных предпринимателей.
Расширение географии развития КНЭД – важнейший процесс, имеющий историческое значение. Прежде всего речь идет о том, что он позволяет вкусить плоды экономического роста и развития все большему числу граждан каждой страны за пределами метрополисов. Но это только одна сторона медали. Другая, не менее важная, состоит в том, что в регионах, при ускорении их экономического роста, можно обеспечить лучшую, чем в метрополисах, среду для жизни. Там чище воздух, меньше пробок на автомагистралях, меньше городского шума и скоплений людей – преимущество, которое обрело особую ценность после прихода коронавируса.
Так или иначе, ускорение роста регионов – это путь не только к сокращению экономических разрывов между ними и метрополисами, но и, прежде всего, к сбалансированному и устойчивому развитию всей национальной экономики и повышению качества ее роста.
При этом, по сравнению с метрополисами, предприятия в регионах, как правило, в значительно меньшей мере ориентированы на экспорт и значительно больше – на внутренний спрос. Поэтому повышение роли регионов усилило «автономность» роста национальной экономики КНЭД, уменьшив ее зависимость от экспорта в развитые страны.
Глава 6Взаимная торговля новых экономических держав – самый динамичный сегмент мировой торговли
Четвертый драйвер «автономного» роста КНЭД – это их взаимная торговля. Чем дольше росла экономика КНЭД, тем больше расширялись их рынки и тем больше продукции и услуг они импортировали друг у друга. Это поддерживало их рост, когда в развитых странах экономическая ситуация ухудшалась и экспортировать туда становилось труднее.
В 2009 году, в разгар «великой депрессии», резко сократился экспорт КНЭД в США, ЕС и Японию. Напротив, экспорт каждой КНЭД в другие страны восьмерки, а также в НЭД за ее пределами продолжал расти, смягчая удары западного кризиса и помогая когорте быстрых бегунов продолжить гонку. Так, экспорт Индии в США снизился на 7,2 %, в Германию – на 15 %, в Японию – на 21,7 %. А экспорт в Китай увеличился на 24,2 %. Бразильский экспорт в США, ЕС и Японию сократился на 43,1 %, 30,4 % и 30,2 % соответственно, а в Китай вырос на 23,1 %[208].
Весь мировой экспорт можно разделить на четыре сегмента:
• из одних развитых стран в другие;
• из развитых в НЭД / развивающиеся страны;
• из НЭД / развивающихся стран в развитые;
• из одних НЭД / развивающихся стран в другие.
Таблица 55
Рассчитано по: UNCTAD, Key Statistics and Trends in International Trade
Согласитесь, данные таблицы 55 впечатляют. Доля экспорта из развитых стран в развитые с 2005 по 2019 год упала с 43 % до 34 %, а экспорта из одних НЭД / развивающихся стран в другие подскочила с 19 % до 28 %.
Обратите внимание, что объем экспорта из одних НЭД / развивающихся стран в другие увеличился за этот период в 2,6 раза, а экспорта из развитых стран в развитые – всего в 1,4 раза. Экспорт из развитых стран в НЭД / развивающиеся вырос в 1,9 раз, а в обратном направлении – в 1,7 раз.
В экспорте стран «восьмерки» также росла доля НЭД / развивающихся рынков, в том числе рынков друг друга, и прежде всего Китая. Это было особенно заметно в 2000-е годы, когда высокими темпами росла почти вся «восьмерка».
Начнем с географической структуры экспорта самого Китая. С 2001 по 2011 год доля США снизилась с 20,4 % до 17,1 %, а Японии – с 16,9 % до 7,8 %. Доля ЕС за это время выросла с 15,4 % до 17,8 %, но и число стран-членов Евросоюза существенно увеличилось – с 15 до 27. Вместе с тем доля стран АСЕАН возросла с 6,9 % до 9 %, Индии – с менее 1 % до 2,7 %, стран Центральной и Южной Америки – с 3,1 % до 6,4 %, а России – с 1 % до 2 % (расчет по данным China Statistical Yearbook).
В 2010-е годы доля АСЕАН продолжала расти, достигнув в 2020 году 12,8 %, как и доля Индии, выросшая до 5,6 %. Доля России увеличилась до 4,2 %. В то же время снова поднялась доля США, причем весьма существенно – до 22,7 %. Доля же ЕС, наоборот, снизилась до 16,4 %, а доля Японии – до 5,9 %.
Обойдя в 2019 году США и в 2020 году ЕС, АСЕАН стал китайским внешнеторговым партнером номер один. В 2022-м объем торговли с АСЕАН составил 975 миллиардов долларов, а с ЕС – 856 миллиардов[209].
О том, в какой мере и с какой скоростью увеличивался китайский экспорт в быстрорастущие НЭД, красноречиво свидетельствует следующий пример, который мы позаимствуем у Bloomberg. Цифры фантастические – судите сами. В 1997 году Китай экспортировал электроники и электротехнической продукции в Индию и Вьетнам на сумму меньшую, чем по 100 миллионов долларов на каждую страну. Спустя 20 лет, в 2017 году, экспорт той же китайской продукции в каждую из этих двух стран подскочил до примерно 20 миллиардов(!)[210].
Что же касается других КНЭД, прежде всего проследим, как менялись удельные веса в их экспорте крупнейшего рынка развитого мира – США и крупнейшего рынка НЭД / развивающегося мира – Китая. Оговорюсь, что мы не рассматриваем данные по Турции, в экспорте которой доли и США, и Китая слишком низкие – турецкие товары экспортируются прежде всего в страны ЕС, а затем в Западную Азию, на Ближний Восток и страны СНГ.