Итак, перед нами результаты сравнительного анализа производительности труда и затрат на оплату труда в разных странах (таблица 62).
Таблица 62
Расчет автора по данным World Bank и Conference Board Database.
И теперь пришло время сравнить затраты на оплату труда в расчете на единицу продукции, или на 1000 долларов добавленной стоимости, определив так называемые удельные затраты. 2017 год – последний, по которому у нас есть полный набор данных, так что его мы и будем считать отчетным.
Если отставание какой-либо новой экономической державы от США по уровню производительности больше, чем по уровню оплаты труда, то ее удельные затраты на единицу произведенной добавленной стоимости будут выше. Иными словами, ее стоимостная конкурентоспособность будет ниже, чем у США. Именно такая ситуация сложилась в обрабатывающей промышленности Индии, России, а в 2017 году и Бразилии: производство промышленных товаров здесь в среднем обходится дороже, чем в Америке и других развитых странах.
Промышленность Турции и особенно Мексики, напротив, отличается высокой стоимостной конкурентоспособностью: отставание от США по производительности здесь меньше, чем по уровню затрат на оплату труда.
В Китае пока сохраняется та же ситуация, но преимущество перед Америкой в стоимостной конкурентоспособности уже в значительной степени исчерпалось: отставание от США по уровню оплаты труда уменьшается быстрее, чем отставание по уровню производительности. Поэтому разница в удельных затратах на оплату труда сократилась до минимума.
О том, как менялись удельные затраты в КНЭД и как они выглядели относительно США, можно узнать из двух таблиц ниже. Как видите, удельные затраты в Китае увеличились с 65 % от американского уровня в 2004 году до 80 % в 2010-м и до 82 % в 2017-м.
Для американских и других многонациональных компаний при таком минимальном разрыве фактор дешевизны рабочей силы по сути перестает служить мотивом для того, чтобы производить в Китае, а не в Америке. Тем более что мизерное преимущество Китая в этой области перекрывается более высоким уровнем других затрат. Эти затраты связаны прежде всего с отставанием Китая от США по подавляющему большинству параметров, определяющих качество бизнес-среды: от законодательной базы и эффективности работы госучреждений до масштабов коррупции.
Таблица 63
Расчет автора по данным World Bank и Conference Board Database.
Таблица 64
Расчет автора по данным таблицы 63.
Отсюда следует важный вывод: конкурентные преимущества перед Америкой, связанные с более низкими затратами на оплату труда в расчете на единицу выпускаемой промышленной продукции, Китай уже фактически утерял.
В то же время для отдельных предприятий в конкретных отраслях такие преимущества могут сохраняться. Точно так же, как в зависимости от отрасли, месторасположения предприятия и других параметров возможны и более низкие удельные затраты в США или другой развитой стране.
В таблице 64 приводятся и данные о соотношении удельных затрат на оплату труда в Китае и трех европейских странах. Как видите, для Китая разрыв с «дорогими» Германией и Британией тоже сокращается, но пока остается заметным. К слову, эти данные заставляют обратить внимание и на существенное преимущество в стоимостной конкурентоспособности, которое имеют перед «дорогими» европейскими странами Соединенные Штаты. В то же время разрыв между Китаем и Италией, представляющей группу более «дешевых» развитых стран Европы, сократился заметнее.
Межстрановое сравнение уровней совокупных производственных затрат, или, иными словами, всей себестоимости промышленной продукции – задача важная, но едва ли решаемая. Это связано с тем, что собрать данные по всем видам затрат не то что трудно, а попросту немыслимо. Например, вряд ли кто-либо возьмется точно рассчитать объемы затрат, связанных с прохождением бюрократических процедур или тем более с коррупцией.
Boston Consulting Group (BCG) обнародовала результаты сравнительного исследования себестоимости продукции обрабатывающей промышленности в 25 крупнейших странах-экспортерах в 2004–2014 годах, добавив к тем параметрам, с которыми мы уже поработали (зарплаты и производительность труда), уровни затрат на энергию (для их оценки использовались данные о ценах на природный газ и на электроэнергию).
На основе этих данных для каждой страны рассчитывался индекс глобальной стоимостной конкурентоспособности в обрабатывающей промышленности (Global Manufacturing Cost Competitiveness Index). Фактически этот индекс показывает конкурентоспособность относительно США, чей уровень принят за 100. Чем ниже индекс, тем выше стоимостная конкурентоспособность страны и наоборот.
Другие важные составляющие себестоимости – в частности, уровни расходов, связанных с логистикой, бизнес-средой и коррупцией, при расчете индекса не учитывались. (А затраты, связанные с арендой или приобретением недвижимости, вообще не упоминались.) Чтобы читатели-клиенты получили представление об уровнях этих затрат, BCG просто отсылала их к рейтингам стран по индексам эффективности логистики (logistic performance index) и легкости ведения бизнеса (ease of doing business index), публикуемые Мировым банком, и прочим внешним данным.
Ситуация с индексами глобальной ценовой конкурентоспособности выглядела следующим образом.
В 2014 году Китай, чей индекс с 2004 года вырос с 86 до 96, был уже очень близок к США, то есть китайская стоимостная конкурентоспособность снизилась. Добавим, что она уменьшилась также относительно Германии, Японии и большинства других развитых государств.
Индекс России вырос соответственно с 87 до 99, фактически сравнявшись с американским, а Бразилии – с 97 до 123, намного превысив американский уровень.
В Мексике, Индии и Индонезии индексы 2014 года были ниже – соответственно 91, 87 и 83.
Среди остальных стран «большой семерки» первое место по ценовой конкурентоспособности занимала Британия – 109, а за ней следовали Япония – 111 и Канада – 115. В континентальной Европе затраты были выше: у Германии индекс составил 121, Италии – 123, Франции – 124. У всех стран семерки, кроме Соединенного Королевства, за указанный период индексы стали выше, то есть ценовая конкурентоспособность относительно США упала.
Обратим внимание и на сравнительно высокую ценовую конкурентоспособность Южной Кореи, чей индекс с 2004 по 2014 год вырос лишь с 99 до 102.
Америка, по сути, становится не только первым в развитом мире, но и одним из главных во всем мире центром промышленного производства если не «дешевого», то по меньшей мере высококонкурентоспособного по себестоимости.
Поскольку с затратами на оплату труда мы уже разобрались, обратим теперь внимание на то, что происходило с затратами на энергию (на энергоносители и электричество) – одним из других ключевых компонентов совокупных затрат.
ВСG сообщает, что в связи с развертыванием производства сланцевого газа цены на природный газ в США с 2004 по 2014 год упали на 25 %. Это не только позволило держать затраты промышленных компаний на электроэнергию на более низком уровне, чем в большинстве других стран, но и резко повысило ценовую конкурентоспособность американской химической промышленности, использующей природный газ в качестве сырья, и по цепочке – набора сопряженных отраслей. Цена на природный газ упала и в Мексике – на 25 %.
Напротив, в Китае за 2004–2014 годы природный газ стал дороже на 138 %, а в России на 202 %. Для российских производителей в 2014 году цена природного газа оставалась ниже, чем для американских – примерно на 30 %, но разрыв заметно сократился, что повысило стоимостную конкурентоспособность американской обрабатывающей промышленности относительно российской. А вот в Индии и Индонезии газ подорожал совсем незначительно: на 6,5 % и 5,2 % соответственно.
Уровень затрат на электроэнергию для промышленных потребителей увеличился в Китае на 66 %, а в США – лишь на 30 %. В Мексике рост составил 55 %, в ведущих европейских странах порядка 60 %, в России 78 %, а в Бразилии затраты удвоились[229].
Уровень затрат на электроэнергию для промышленных предприятий в Китае выше, чем в США.
Согласно результатам детального сравнительного исследования консультативных фирм Biggins Lacy Shapiro&Co и Tractus Asia, в 2015 году средняя стоимость одного киловатта для крупных китайских пользователей составила, в зависимости от региона, 11–12 центов, в то время как в большинстве регионов США 6–7 центов, а в центральной части американского юга даже меньше 4 центов[230].
Изменения в соотношении затрат на энергию, как и изменения в соотношении удельных затрат на оплату труда, существенно повышают стоимостную конкурентоспособность Америки относительно Китая.
Стоимостная конкурентоспособность европейских стран в отношении Китая тоже растет, но в меньшей степени.
Далее. При такой динамике затрат на энергию стоимостная конкурентоспособность Америки (и Канады) повышается в отношении не только Китая, но и всех других фигурирующих в исследовании BCG стран – как развитых, так и КНЭД. А стоимостная конкурентоспособность России и Бразилии относительно всех других стран, наоборот, становится ниже.
Это подтверждают и расчеты российского Сообщества потребителей энергии, объединяющего крупные промышленные компании страны, согласно которым в первом полугодии 2019 года при подключении к распределительной сети на высоком напряжении цена на электроэнергию для промышленных предприятий в России (включая налоги) составляла 7 центов и была уже чуть выше, чем в США, а также Франции и ряде других стран ЕС