— Почему?
— Потому что я его не любил. Никто из нас его не любил.
А вот и оно, всплыло внезапно. Своего рода признание. Вот только в чем именно?
Джоанна поставила чашку на блюдце, и оно звякнуло.
— Суть не в том, нравился нам Фрэнк или нет, — сказала она. — У меня с братом было очень мало общего. Начать хотя бы с разницы в возрасте. Да и по жизни мы выбрали разные дороги. В Лондоне я работала администратором в Государственной службе здравоохранения. У меня есть Мартин и дети. Я никого не хочу осуждать, но стиль жизни Фрэнка был совершенно чужд моему собственному.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, его сексуальную ориентацию, конечно. Он был гей, и я не имею ничего против, но зачем выставлять это напоказ? Эти вечеринки, наркотики, одежда, которую он носил, и такое множество молодых людей…
— Эй, поаккуратнее! — Мартин, похоже, забавлялся возмущением жены. Он нежно похлопал ее по руке. — Не забывай про толерантность!
— Тебе известны мои мысли на сей счет, Мартин. Мне эти вещи просто кажутся отвратительными, только и всего.
— Фрэнк любил привлекать внимание, — кивнул хозяин дома. — Что правда, то правда.
— Так что же произошло, когда он приехал сюда? — спросила я.
— Он рассказал нам, что потерял кучу денег. — Разговор снова повел Мартин. — Просил нашей помощи. Мы обещали подумать, хотя с самого начала решили, что этому не бывать. Мы вызвали Фрэнку такси, и он вернулся в отель.
— Про свадьбу он не упоминал?
— Вообще-то, Фрэнк нам про нее все уши прожужжал. Гостиница, мол, битком набита, и большой шатер в саду портит вид. Заявил, что владельцы обязаны были сделать ему скидку.
— А про Сесили что-нибудь говорил? Или про ее жениха, Эйдена Макнейла?
— Про них он не упоминал. Хотел бы я рассказать вам больше, Сьюзен, но Фрэнк пробыл у нас всего минут сорок пять. Мы выпили чаю. Поговорили. Потом он уехал.
Джоанна явно желала, чтобы я последовала примеру ее брата. Я допила чай, вторую кружку мне не предложили. Я встала и вежливо произнесла:
— Большое спасибо. Вы оба были очень любезны. Я пробуду в Суффолке еще несколько дней. Вы не против, если мне придется заглянуть к вам еще раз?
— Всегда рады, — ответил Мартин. — Если у вас появятся еще какие-то вопросы, мы охотно на них ответим. Так ведь, Джо?
— Я вас провожу. — Джоанна тоже поднялась и указала на арку.
Держись хозяйка чуть менее формально, могла бы вывести меня через раздвижную дверь — тем путем, которым я вошла. Но Джоанна явно ощущала необходимость проводить гостью через коридор и парадную дверь. И тут мне на глаза попалась скрытая до того за плитой пробковая доска с приколотой в углу визиткой, на которой значилось: «Уэсли и Хан, поверенные. Фрамлингем».
Это был тот самый Саджид Хан, подсказавший Лоуренсу и Полин Трехерн, где меня искать. Прежде он вел дела Алана Конвея. Интересно, что связывает его с Мартином и Джоанной Уильямс?
Я собиралась спросить Джоанну насчет юриста, но ничего не вышло. Провожая меня из кухни, она держалась сдержанно вежливо, но едва мы перешагнули через порог, повернулась ко мне, и я увидела в лице женщины невероятную перемену. Джоанна пришла в ярость и смотрела на меня так, словно хотела убить.
— Я не желаю, чтобы вы снова являлись сюда, — прошипела она тихо, чтобы Мартин не услышал.
— Простите?
— Просто убирайтесь. Мы не рады были видеть Фрэнка и не рады вам. Что бы там ни случилось в отеле, к нам это не имеет ни малейшего отношения. Так что проваливайте и впредь оставьте нас в покое.
Я даже не знаю, как вышла из дома. Помню только, как за спиной захлопнулась дверь, и я подумала, что хотя и понятия не имею, что именно сейчас произошло, однако это напрочь лишено хоть какого-нибудь смысла.
Бранлоу-коттедж
Вернувшись в отель, я не заметила поблизости никаких подозрительных людей или полицейской машины, и это позволило мне думать (и надеяться), что старший суперинтендант Локк уехал. Время близилось к полудню, а это означало удобный час для визита к Эйдену Макнейлу. Я до сих пор немного побаивалась встречи с ним, однако понимала, что не могу дольше ее оттягивать. Прямо из машины я позвонила Лоуренсу, но трубку взяла Полин.
— Муж сейчас в саду, — сообщила она. — Прошу прощения, что не пришла вчера на ужин. Я не очень хорошо себя чувствовала.
— Все в порядке, Полин. Я собираюсь побеседовать с Эйденом.
— Ах да. Он общался с полицией этим утром.
— Есть новости?
— Никаких.
— Я только хотела узнать, не переговорил ли Лоуренс с Эйденом. Он сказал, что предупредит его о моем возможном визите.
— Вот чего не знаю, того не знаю. Подождите минутку, я спрошу.
Послышался щелчок (моя собеседница перевела разговор на удержание), а потом издалека донесся ее голос. «Дорого-о-ой!» — окликнула она супруга через окно. Я выждала с минуту, потом Полин снова появилась на линии, слегка запыхавшись.
— Да, — сказала она. — Эйден ждет вас.
— Он не против побеседовать?
— Ничуть. Зять готов на все, лишь бы найти Сесили…
Это меня приободрило.
Я прошла через отель, мимо Ларса, который сидел за столом администратора, читая датский футбольный журнал под названием «Tipsbladet». Молодой человек при моем появлении даже головы не поднял. Выйдя на задний двор, я миновала оздоровительный корпус, плавательный бассейн и направилась по гравийной дорожке в Бранлоу-коттедж.
С чего, интересно, им вздумалось называть его коттеджем? Здание представляло собой прочный трехэтажный дом на отдельном земельном участке, обнесенном невысокой стеной с воротами. За оградой виднелись качели и не до конца надутый резиновый детский бассейн. На подъездной дорожке стоял «рейнджровер». Пока я шла по хрустящему под ногами гравию, меня не оставляло какое-то очень странное чувство: смутное беспокойство, а может, даже страх. Но я боялась не Эйдена. Я думала про Сесили, дочь, жену и мать семилетней девочки. Она пошла прогуляться по мирным суффолкским лужайкам и не вернулась. Если ли что-то худшее, что может произойти с человеком? Да, здесь повсюду такие просторы. Живя в сельской местности, ты каждую минуту находишься среди — как бы это лучше выразиться? — необъятной пустоты. Теперь я это ощущала. Но вплоть до этой минуты я никогда не задумывалась, как легко можно стать частью этой самой пустоты.
Когда я приблизилась к парадной двери, она открылась, и навстречу вышел Эйден. Он, должно быть, заметил меня в окно.
— Вы, наверное, Сьюзен Райленд? — воскликнул хозяин Бранлоу-коттеджа, протягивая мне руку.
— Да.
— Вы вовремя. Элоиза поехала забирать Рокси из школы. Входите.
Первое впечатление об Эйдене не совпало с моими ожиданиями. Это оказался очень приятный мужчина, светловолосый, голубоглазый, подтянутый. На нем были джинсы, спортивная рубашка и мягкие туфли. От Трехернов я знала, что ему тридцать два, но выглядел он лет на пять моложе, будучи наделен даром Питера Пэна, угадывавшимся в его подвижности и легкости походки. Проводив меня в кухню, он, не спрашивая, включил чайник. В доме царили чистота и порядок. Ни на одной поверхности не наблюдалось лишних предметов.
— Вы давно приехали? — спросил Эйден.
Только сейчас, когда он повернулся, я заметила усталые глаза, порожденные беспокойством морщины. Он явно плохо спал и в последнее время похудел.
— Вчера. — Я не знала, с чего начать. — Мне очень жаль, что Сесили исчезла. Должно быть, для вас это ужасно.
— Ужасно? — Собеседник вяло улыбнулся, оценивая слово. — Если хотите знать правду, Сьюзен, это даже близко не подходит к тому, что я чувствую. Ужасными стоит назвать подозрения полицейских, что я как-то замешан в этом деле. Еще ужасно то, что они приезжают сюда уже седьмой или восьмой раз, но так и не обнаружили, черт побери, никаких зацепок.
Голос Эйдена звучал как-то странно, как если бы у него болело горло.
— Я знаю старшего суперинтенданта Локка, — сказала я. — Это очень старательный человек.
— Вы думаете? Лично я сильно в этом сомневаюсь. Полагаю, что, если бы детектив Локк и его приятели были немного более старательными, Сесили сейчас была бы уже дома.
Я смотрела, как Эйден готовит чай. Он делал это при помощи коротких, нетерпеливых движений — так алкоголик мог бы наливать себе стакан скотча — и при этом все время говорил, даже повернувшись спиной ко мне:
— Я позвонил в полицию в восемь часов вечера того дня, когда жена исчезла. Это была среда. Сесили должна была вернуться к шести, чтобы помочь уложить Роксану, и я раз десять звонил ей на мобильный. Телефон не отвечал. Что-то стряслось, я это сразу понял, но прошел еще час, прежде чем явился хоть кто-то из полиции. Вроде как патрульные. Но и они не восприняли дело всерьез. Работнички еще те. Начали задавать дурацкие вопросы: «Между вами произошла ссора? Ваша жена находилась в депрессии?» И только когда два часа спустя на станции Вудбридж нашли собаку, полиция начала действовать. Там же обнаружилась и машина Сесили.
— «Рейнджровер»?
— Нет. Это мой автомобиль. Она ездит на «гольфе» модели «Эстейт».
Я отметила употребленный в настоящем времени глагол. Эйден не колеблется и считает жену живой.
— А что сказал вам Локк сегодня? — спросила я.
— Да ничего нового. И это в точности характеризует, насколько полиция продвинулась в этом деле. — Эйден открыл холодильник, достал пакет молока и с такой силой поставил его на разделочный стол, что тот чуть не смялся. — Вы не представляете, что это за канитель. Они затребовали все банковские реквизиты Сесили, ее медицинские данные, фотографии — среди них была и сделанная в день нашей свадьбы, опубликованная во всех газетах. Сто человек обыскивают окрестности реки Дебен. Пусто. Потом вдруг начинают появляться донесения. Пропавшую якобы видели в Лондоне. Она была в Норидже. Она появилась в Амстердаме. Хотя как Сесили ухитрилась туда попасть без загранпаспорта, который лежит у нас дома в комоде, ума не приложу.